Книги онлайн и без регистрации » Разная литература » Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 335
Перейти на страницу:
в карман деньги; мама с Тихоновной загадочно переглянулись, но я ничего не почувствовал; и только позже они сказали, что эти деньги, предназначенные на хлеб, Тихоновна забыла взять из кармана, когда я уходил домой; этот случай часто вспоминали в семье со смехом, когда хотели подчеркнуть мою фантазию и находчивость. С очередями за хлебом была связана не совсем весёлая история; во время летних каникул я по своей очереди вошёл с крыльца в хлебный магазин и ждал, когда пустят к прилавку; в это время ворвался инвалид, опираясь на железную самодельную трость и стал требовать, чтобы ему отпустили хлеб без очереди, а в то время никого без очереди не пропускали; женщины зашумели, стали его выталкивать за дверь, он сопротивлялся, замахнулся тростью и при этом ударил мне по глазу; бровь была разбита, из неё сильно текла кровь; женщины ахнули, с треском вышвырнули мужика из магазина, приложили платок к ране, купили мне хлеб и я побрёл домой; рана довольно быстро зажила после маминого лечения, а вот боль в кости осталась надолго – сначала резкая, похожая на укус осы, а затем ноющая особенно при перемене погоды; и лишь через шесть лет, когда я уже учился на четвёртом курсе института, боль прекратилась.

С очередями за хлебом был связан ещё один интересный случай; люди стояли друг за другом, а очереди были такими длинными, что извивались по ближайшим к хлебному магазину улицам, обвивали соседние дома; естественно, народ был озлоблен, часто происходили драки с теми, кто хотел пролезть без очереди или подделывал написанные на руке, номера; в общем, картина не из приятных и так бывало ежедневно; неподалеку от магазина прямо на тротуаре сидел безногий инвалид-фронтовик с наградами на гимнастёрке и просил подаяние; многие инвалиды войны так делали, сталинская пенсия у них была мизерная, работы для них не было, а жить надо; некоторые хорошо играли на баяне и красиво пели интересные содержательные песни, не исключая и блатных; города и посёлки всей страны были разделены инвалидами на «зоны влияния», также было и в Москве (об этом рассказывал Витя, который с 1947 г. учился в МАИ), но там они очень хорошо «зарабатывали»: по вечерам, как правило, из под мостов (на улицах боялись милиции) доносились их пьяные выкрики и матерная ругань. Нашего инвалида, что сидел на доске с колёсиками напротив хлебного магазина, многие знали по имени, давали ему небольшие кусочки хлеба, жалели его; но однажды он исчез и папа, который был вхож в заводскую фотолабораторию, поскольку всегда привозил туда из Москвы фотобумагу и реактивы, рассказал дома следующее. Начальник милиции принёс фотоплёнку, которую проявили, но посторонним не показывали; он рассказал, что этот инвалид оказался шпионом, подвязывал голени к бёдрам, изображая безногого; малым фотоаппаратом снимал безобразные длинные очереди, также «штурм» входных дверей при открытии магазина; всё это было видно на плёнке, которую проявили в заводской фотолаборатории; при обыске квартиры шпиона обнаружили малый фотоаппарат с принадлежностями; во время допроса он признался, что плёнки передавал связному и получал деньги; милиция отправила его в Москву.

Собирание коллекций марок – это повальное увлечение мальчишек, и для некоторых, очень серьёзное; у многих были коллекции, перешедшие в наследство от старших братьев, которые оканчивали школу и поступали в институты; Витя оставил мне свои марки. Новые марки приобретали те, у кого были на это деньги; в основном мы производили обмен марками, но иногда ребята продавали марки, хотя это не приветствовалось, считалось спекуляцией; при обмене следовало держать ухо востро из-за мошенничества: ловкость рук и марка из твоего альбома вмиг оказывалась в кармане воришки; знатоки в этом воровском деле знали много тайных приёмов хищения марок; обычно марки рассматривали три-четыре человека вместе, выбирая для обмена, и не дай Бог отвлечься, когда рассматривают твой альбом или россыпь марок; как-то на квартире Боба Фертмана его друзья-одноклассники показывали мне некоторые приёмы виртуозной работы мошенников, чтобы был внимательным; но я не успевал замечать, как марка из моего альбома незаметно оказывалась в кармане «вора»; это действо считалось особым шиком, им не брезговали вполне добропорядочная публика.

Общим увлечением всех без исключения ребят были шахматы – не уметь играть было верхом неприличия; в школе существовала шахматная секция и проводились квалификационные соревнования, начиная с турниров на присвоение новичкам самой низкой пятой категории; получить её было не просто: надо было набрать 50% очков в турнире, где не менее 50% участников уже имели пятую категорию; не сразу, но всё же, я её заработал и на этом остановился, т.к. основное время посвящал лёгкой атлетике и спортивным играм; одним из чемпионов школы был Борис Фертман, который жил в нашем доме; когда он болел и ему было скучно, то лёжа в постели, играл со мной без ладьи или без ферзя, и неизменно обыгрывал, подшучивал надо мной, неумехой; через много лет, когда Борис жил в Ленинграде, в упорной и продолжительной игре он заставил гроссмейстера Марка Тайманова согласиться на ничью и этим достижением гордился.

Дети, с которыми я учился в школе, были из разных семей, «богатых» и «бедных» (в кавычках потому, что разделение это очень условное, но, тем не менее, сами ребята прекрасно осознавали и чувствовали это, хотя и не высказывались); богатые семьи – это обычно те, в которых был один ребёнок, или двое детей, но при этом доход семьи был значительным благодаря высокой должности отца или его возможностям хорошего левого заработка; хотя последнее было редкостью, однако одну такую семью, проживавшую в нашем доме, знали многие; это семья Зельвиных и их родственников Шкуть; Зельвин работал начальником отдела снабжения АТЗ и к его рукам многое прилипало; уважением коллег и жителей посёлка он не пользовался; даже я, школьник, замечал, что его не приглашали в гости на вечеринки по праздникам, где было много заводчан; одна сторона его лица была вся в шрамах – результат падения с мотоцикла, управляемого в пьяном виде; два его двоюродных брата Шкуть, здоровые бугаи, работали шоферами и могли всегда привезти из села дефицитное мясо, муку, гречку, купленных по невысокой цене; а ведь это были голодные послевоенные годы, когда покупали в магазине только по карточкам; в нашем доме все знали, что Зельвины никогда не покупали хлеб в магазине, где нужно было занимать и стоять в очереди с ночи, они пекли хлеб дома; как-то в посёлке была драка, в которой погиб сын Шкутей Вячеслав (Вячик), старшеклассник; милиция не нашла убийцу и отец Вячека стал подозревать всех старшеклассников; я видел, как однажды подвыпившие братья Шкуть

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 335
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?