Плохо быть бестолковой - Ирина Комарова

– Вы позволите мне тоже посмотреть, что там есть? – Я сделала шаг к столу.

– Вообще-то Мэричка не любит. – Она осеклась и кивнула. – Да, конечно. Вы ведь для этого и приехали.

Я быстро перебрала бумаги, лежащие на столе, – ничего важного. Некоторый интерес вызывали два листочка, прижатые массивной глиняной карандашницей. Один листочек был покрыт какими-то сложными расчетами, а на втором – три номера телефона с пометками около каждого. Поскольку пометки состояли из двух-трех букв, понять, что это за номера, было невозможно.

– Посмотрите. – Я протянула листки Лилии Михайловне. – Что это?

– Здесь Мэричка что-то считала, – ответила она, старательно изучив бумажки. – А здесь номера телефонов.

– Вы знаете, чьи это телефоны? – на всякий случай уточнила я. Спрашивать о расчетах было бессмысленно, ясно, что Безрукова об этом понятия не имеет.

– Нет. Но это временные телефоны, разовые. То есть это такие номера, которые постоянно не нужны.

– Понимаю. Например, в парикмахерскую записаться.

– Что вы. – Лилия Михайловна с любопытством взглянула на мои рыжие волосы, стянутые в хвост простой резинкой. – Парикмахерская, это важно. Номер стилиста у Мэрички в телефоне записан.

Мне стало неловко. Я кашлянула и взяла листочки, еще раз посмотрела на них внимательно. Листки как листки, ничего особенного. Надо их Ниночке показать, может, она что-нибудь выудит.

– Вы не возражаете, если я заберу это?

– Мэричке это не… – Под моим выразительным взглядом она смутилась, порозовела и предложила, умоляюще глядя на меня: – Может, вы согласитесь взять ксерокопию?

Я на секунду задумалась, потом кивнула:

– Соглашусь.

– Я сейчас! – Лилия Михайловна выбежала из комнаты.

В первый момент я не поняла, куда она направилась, потом вспомнила, что видела на первом этаже, в кабинете, около стола со стационарным компьютером, тумбочку, на которой разместился солидный агрегат, очень похожий на тот, что купила нам в офис Ниночка. Принтер, сканер и ксерокс в одном лице, точнее, в одном корпусе. Ниночка, помню, была очень довольна.

Пока Лилия Михайловна делала ксерокопию, я просмотрела ящики письменного стола, заглянула в шкафы с одеждой и проверила ящик для постельного белья. Увы. Я не нашла ничего, что дало бы нам хоть кончик той ниточки, по которой мы смогли бы найти пропавшую девушку.

Лилия Михайловна вернулась, отдала мне ксерокопии, а оригиналы вернула на стол. Я заметила, что она постаралась подсунуть листочки под карандашницу точно под тем же углом, что они лежали раньше.

– Я могу что-нибудь еще сделать?

– Да. Я бы хотела посмотреть альбом с фотографиями.

– Какой альбом? – моргнула она.

– Ну, есть же у вашей дочери альбом с ее фотографиями? Школьные, институтские, детсадовские?

– А, вы об этом? Нет, у Мэрички ничего такого нет. То есть из детского сада фотографии есть, конечно, но не у нее, это все у меня хранится. И я сейчас, так сразу, не найду, наверное…

– Детский сад меня и не интересует, это я так, к слову сказала. Я хотела бы посмотреть фотографии последних лет – старшая школа, институт. Неужели у Мэри ничего этого нет? Она фотогеничная девушка, я была уверена, что она любит фотографироваться.

– Вы правы. – Мои слова о фотогеничности ее дочери чрезвычайно обрадовали Лилию Михайловну. – Мэричка очень хорошо получается, и фотографий у нее просто огромное количество! Но они все в компьютере, это ведь гораздо удобнее, чем альбом. Хотите посмотреть? Мы с Мэричкой друзья в Фейсбуке, я могу зайти на ее страничку.

– Конечно хочу! – выразила я приличествующий случаю энтузиазм. На самом деле я не любительница компьютерных фотографий. Разумеется, я понимаю, что это и удобно, и компактно, и современно… Но позвольте мне остаться при своем мнении – листать альбом с фотографиями, напечатанными на матовой бумаге (почему-то снимки на матовой бумаге я всегда любила больше, чем на глянцевой), гораздо приятнее, чем рассматривать эти же самые фото, но на экране. Хотя, с точки зрения работы, Мэричка оказала нам большую любезность, размещая свои фото в Фейсбуке.

Мы устроились за столом – мне, как гостье, был предложен вращающийся стул, а себе Лилия Михайловна двумя сильными рывками подтащила кресло и присела на ручку. Минуты две ушло на то, чтобы включить ноутбук и выйти на нужную страничку. После этого я сорок минут разглядывала Мэри Безрукову в самой различной обстановке: в театре, на приеме, на пляже, в зоопарке, дома, в гостях, на экскурсии в каком-то старинном городе, в лесу, на фоне пирамид, на теплоходе… страдать от банальной скуки барышне явно не приходилось.

Внешним видом Мэри я вежливо восхищалась. Кроме того, я проявляла умеренный интерес к украшениям – без них девушка не обходилась даже на фотографиях с берега моря. Босиком, в купальнике, но при кольцах, серьгах и золотой цепочке. Я бы с таким количеством ювелирных изделий в воду лезть не рискнула. Море ведь, стихия, волны – и испортить можно, и потерять.

Я сделала несколько комплиментов – похвалила два ожерелья и один браслет, прежде чем на крупном портрете увидела в ушах Мэрички, кокетливо склонившей голову, знакомые серьги – крохотные анютины глазки.

– Какая прелесть!

– Это мы Мэричке на восемнадцатилетие подарили, – сообщила Лилия Михайловна. – Мэричка, конечно, сама выбирала, но все равно подарок от нас с мужем. По-моему, очень мило. К этим серьгам еще ожерелье, тоже анютины глазки на цепочке, но здесь его не видно. Сейчас я другую фотографию найду.

Она быстро задвигала мышкой, и вскоре я смогла полюбоваться ожерельем. Но поскольку такого ожерелья на девушке, посетившей наш офис, не было, я быстренько восхитилась им и снова вернулась к сережкам:

– Ни разу ничего подобного не видела!

– Вещь эксклюзивная, – снисходительно согласилась Лилия Михайловна. – И стоит недешево. Не думаю, что у кого-нибудь еще в нашем городе такой гарнитур есть.

Очень хорошо. Значит, та Мэри, что побывала у нас, скорее всего, получила эти серьги от Мэри настоящей, от Мэрички. Вот только вопрос: добровольно ли Мэричка с ними рассталась?

Лилия Михайловна увлеченно демонстрировала мне фотографии любимой дочери, подробно поясняя, где, когда и по какому случаю фото было сделано. И похоже, наша клиентка была права, утверждая, что Мэри «девочка домашняя». По крайней мере, на фотографиях она чаще всего была или одна, или в компании матери. Пару раз вместе с ними мелькнул грузный лысоватый мужчина, про которого Лилия Михайловна сказала с улыбкой:

– Это мой муж, Мэричкин папа. Он не очень любит фотографироваться.

Институтские фотографии я просмотрела внимательно и, как ожидала, ни одного знакомого лица не встретила. С гораздо большим интересом и надеждой я принялась изучать школьные фото. И почти сразу же нашла то, что искала. Две девушки, наша Мэри и эффектная блондинка – Мэри-самозванка, стоят обнявшись на крыльце школы. За прошедшие годы девушка мало изменилась, и узнать ее не составило труда. Эта же пара в классе, за столом. Групповая фотография, но и там, кроме Мэри, присутствует блондинка. Я уже не сомневалась, что это и есть Сэнди.