Жизнь после утраты. Психология горевания - Вамик Д. Волкан

красота», изображавшая погибшего в море в 1842 году молодого моряка, чье тело было эксгумировано в конце 1980-х годов на острове у берегов Канады. Похороненный в вечной мерзлоте, труп полностью сохранился – даже глаза не были повреждены. Работа действительно потрясала, но в равной степени меня поразила услышанная мною история о том, как Джуди Яшински пришла к решению изобразить этого молодого моряка. Ее история – это путь творческого приспособления художника к горю.

Яшински потеряла отца в автомобильной аварии, когда ей было двенадцать лет. Он был обаятельным, но неугомонным мужчиной, который никак не мог остепениться. Он перевозил семью с места на место каждые семь-восемь месяцев, поэтому дети были плохо устроены. Как самый старший ребенок и единственная девочка в семье Джуди была его любимицей. Она вспоминает, какое возбуждение испытывала во время путешествий в выходные дни, когда, сидя в кабине грузовика рядом со своим красавцем-отцом, стремительно мчалась по шоссе. Однажды ночью он отправился в поездку и обещал вернуться через несколько дней, чтобы отвезти семью на отдых в Милуоки. Сумки уже были упакованы и стояли в коридоре, когда семья узнала, что отец погиб. Повреждения были такими тяжелыми, что отца хоронили в закрытом гробу, и Яшински не видела его мертвого тела. Он не оставил ни страховки, ни сбережений, ни денег, чтобы внести очередную помесячную плату за машину. В течение последующих двадцати лет Яшински грезилось, что он по-прежнему жив. «Он просто уехал, просто так сложилась ситуация. Я представляла себе, что однажды, когда мы собираемся утром в школу, мать позовет нас вниз и он будет там, или я увижу его где-то, и он попытается спрятаться, чтобы не встречаться со мной», – вспоминала она.

Он стал героем в доме. Портрет его стоял на телевизоре, «который был в доме чуть ли не святыней», – говорит Джуди. Его имя упоминалось редко. «Когда это происходило, тон всегда был благочестивым», – вспоминает она. Не допускался даже намек на то, что его образ жизни не вполне соединялся с чувством ответственности. Его канонизация в семье распространялась и на годовщину его смерти, к которой все относились «как к Страстной пятнице».

Яшински пришла к пониманию того, что в его отсутствии были маленькие преимущества. Семья перестала менять местожительство. Более того, Джуди, пристрастившуюся к рисованию в средней школе, приняли в колледж, выделив ей стипендию на полное обучение. К тому времени, когда Джуди стала взрослой, она, по ее мнению, освободилась от следов утраты. Джуди вышла замуж за однокурсника по колледжу и начала свою художественную карьеру.

В тридцать семь лет Джуди решила пройти психотерапию якобы потому, что чувствовала застой в своей работе и мало экспериментировала. «До этого момента я рисовала очень формальные картины-натюрморты, с некоторой навязчивостью заполняя все пространство полотна. Если я и рисовала человеческую фигуру, то она была либо неполностью прорисована, либо изображена на заднем плане. Я избегала со всей ответственностью прорисовывать реалистичную фигуру», – говорила она.

Проблемы Яшински в работе отражали дилемму ее неразрешенного горя. Она могла рисовать только туманные, нереалистичные фигуры или же формальные натюрморты. Это ощущение застылости характерно для тех, кто вечно скорбит и поглощен ушедшими из жизни. Конечно, в то время она не осознавала мотивации своего выбора сюжетов. В этом смысле искусство похоже на сны, прорабатывающие нашу бессознательную борьбу чувств.

Терапевт Джуди сосредоточилась на утрате отца и попросила пациентку принять во внимание ее гнев на него за то, что он оставил семью в шатком положении, ее бессознательное отрицание того, что он мертв, и окрашенное чувством вины понимание, что его смерть предоставила ей возможность поступить в колледж. После нескольких месяцев лечения терапевт предложила Джуди написать своему отцу письмо, чтобы выразить все ее чувства к нему. Яшински пошла в Вашингтонскую Национальную художественную галерею, уединилась в своем любимом уголке и сочинила письмо. В нем Джуди рассказала отцу о том, как сложилась ее жизнь, описала свою работу и созналась в вызывавшем чувство вины убеждении, что его смерть открыла перед ней такие возможности, которых он никогда не мог бы дать ей при жизни. «Поэтому я обязана сделать все, что могу, в жизни и в карьере». Джуди также выразила свой гнев на двух страницах, упрекая его в безответственном образе жизни. Джуди почувствовала облегчение и подумала, что покончила с противоречивыми чувствами, обусловленными смертью отца.

На следующее утро Яшински включила телепрограмму «Сегодня» и, увидев труп молодого английского моряка Джона Торрингтона, была поражена тем, как прекрасно он сохранился. «Я никогда не видела тела своего покойного отца и неожиданно, в самом разгаре распутывания наших с ним отношений, увидела это мертвое тело», – сказала она. Джуди раздобыла фотографию трупа моряка и начала изучать историю экспедиции, в которой участвовал Торрингтон, а заодно и факты, связанные с эксгумацией тела антропологами. Совершенно неожиданно она осознала, что собирается рисовать этого молодого моряка.

Тогда она еще не могла осмыслить значения произошедшего, хотя помнит, что преподнесла это своему терапевту как шутку: «Боже, после всего вот теперь я собираюсь вернуться назад и рисовать труп».

Я могу только восхищаться тем, как творчески Яшински развила предложение терапевта написать письмо своему отцу. Она использовала письмо, чтобы положить начало пересмотру отношений с ним, и затем ухватилась за историю Торрингтона, давно умершего молодого мужчины, чье тело выглядело так, будто он умер вчера. Торрингтон был для нее отличным средством для разрешения горевания по отцу, потеря которого сковала льдом ее душу, как бывает, когда утрата еще свежа. Рассказ Яшински о появлении картины «Спящая красота» – это прямо-таки хрестоматийный пример того, как разворачивается процесс переживания горя.

В творческом порыве всего за месяц Яшински нарисовала фигуру Торрингтона в натуральную величину. В последующие пять месяцев она добавляла детали. Ее не оставляло ощущение, что работа не завершена. В конце концов Джуди решила добавить боковые панно к картине и сделать ее более монументальной. Она дописала листья, воду, дым, огонь. Это заняло еще год. Яшински назвала картину «Спящая красота» и отметила, что ей больше не снятся навязчивые сны об отце. Она покончила не только с проблемами, связанными с его смертью, но и со своей неспособностью рисовать человеческие фигуры, изображать реальную жизнь. «Интуитивно я знаю, что это была лучшая картина, которую я когда-либо написала».

Связь между скорбью и творчеством

Создавая произведение, художники приближаются к своему бессознательному, поэтому неудивительно, что утрата часто подталкивает к творчеству. Связь между скорбью и творчеством всегда завораживала психоаналитиков, особенно Джоржа Поллока и Уильяма Нидерленда, а также