Космос. Марс - Никита Андреев

— Это не так. Андрей, Ричард, — она вдруг споткнулась, назвав доктора Патела по имени.

— Это правда, сэр, — сказал доктор Пател. — Услышать нотки прошлого было приятно.

Молчанов кивнул в подтверждение его слов. Нака протянула Стивенсону еще один подарок.

— Это от вашей жены.

Внутри упаковки лежал лазерный диск. На обложке был изображен Скотт Стивенсон в непривычной для него кожаной куртке, и нарисованной звезде на белом фоне во все лицо. Длинные черные волосы объёмной копной лежали на плечах. Стивенсон облокачивался на гитару стилизованную под скелет человека. Другие участники группы в разных вызывающих позах располагались по бокам. Сверху, опираясь на плечи и головы участников группы, высилась надпись: «Черные дьяволы»

— Единственный сохранившийся экземпляр, — сказала Нака.

Командир Стивенсон аккуратно вытащил диск, словно тот сделан из хрупкого стекла и взглянул в отражение.

— Как ей это удалось…

Командир Стивенсон вернул Наке модуль-компьютер и кивнул в сторону колонок. Она включила запись.

В модуль влетел Покровский. Молодой Скотт Стивенсон перекрикивал гитарный бас и пел о рыженькой соседке Мэри, о ее красивых ножках и о том, как он совсем не прочь задрать ей юбку и посмотреть какого цвета у нее трусы.

Покровский подлетел к столу, кивая в такт музыке. Все оглянулись на него. Покровский пожал имениннику руку и искренне поздравил, похлопав того по плечам. Затем он удивленно взглянул на обложку диска, снова на командира и опять на обложку. Потом поднял большой палец вверх и с уважением покивал командиру. Молчанов протянул Покровскому «бокал» с газировкой.

Ричард Пател глотал газировку слегка прикрывая глаза. Молчанов понимал, о чем он думал. О его пристрастии к алкоголю не знал только ленивый. Если бы не дети, которые вытаскивали отца из игорных заведений и баров, приводя насильно в клинику, доктор Пател вряд ли дожил бы до этого дня. Последний раз он вышел из клиники за три недели до сенсационной новости с Марса. Многолетнее пристрастие не прошло бесследно для здоровья и едва не стало препятствием для включения доктора в состав экипажа. Комиссия по здоровью во главе с Омаром Дюпре заявила протест. Директор НАСА Маркус Маккензи личным распоряжением утвердил его, потому что никто не знал термобомбу лучше ее изобретателя. Так Ричард Пател превратился в самый ценный и хрупкий груз Прайма-1479, который другие члены экипажа обязаны оберегать тщательней самих себя.

Вечер затянулся. Они прослушали все записи с альбома. На столе остались только пустые консервные банки. Нака принялась за уборку. Покровский обсуждал со Стивенсоном рабочие моменты. Молчанову было не интересно, и он решил прогнать в памяти вчерашний шахматный поединок с двенадцатилетним шахматистом из Испании, который Молчанов неожиданно проиграл. Доктор Пател уставился в свой модуль-компьютер. Закончив с уборкой, Нака еще раз поздравила командира Стивенсона и отправилась по своим делам.

— Желаю, чтобы следующий день рождения вы отметили на Марсе, а еще через год здесь, на этом самом месте, когда будем уже на пути домой, — сказал Покровский тоже засобиравшись.

— Дай бог, — ответил Стивенсон по-русски.

Покровский взглянул куда-то за спину Молчанову и замер, сгустив брови. Молчанов решил не оборачиваться из приличия, так как за спиной была всего лишь стена с поздравительной надписью.

Покровский облизнул губы и подозрительно осмотрел остальных.

— Здесь висела икона, — сказал он, указав пальцем. — Куда ее убрали?

Все посмотрели на пустую стену. Молчанов вспомнил, что на старых записях с МКС замечал в этом месте христианские иконы, крест и фотографии Гагарина и Королева — своеобразный алтарь российского экипажа.

— Насколько я знаю, все прибрали в двадцатые, когда в первый раз хотели затопить станцию, — сказал Молчанов.

Покровский подлетел к стене и указал на пустое место.

— Она была здесь, когда мы прилетели. Ее привозил Серега Павлюк десять лет назад. Царствие ему небесное.

Повисла неловкая пауза. Командир Стивенсон осмотрел окрестности.

— Возможно, Нака во время уборки не заметила и подмахнула, — сделал предположение Молчанов. — Нужно спросить у нее. Я уверен она найдет.

— Пусть только попробует не найти, — выпалил Покровский.

Он подключил рацию и собирался вызвать Наку.

— Это ты про картинку с изображением старца с нимбом? — вдруг спросил Ричард Пател.

Покровский уставился на него, бросив попытку связаться с Накой.

— Я убрал ее вместе с другим мусором в грузовик.

Покровский оттолкнулся ногами и остановился перед Ричардом Петелом. Тот отвлекся от модуль-компьютера и посмотрел на Покровского с железным спокойствием. Командир Стивенсон расположился напротив, чтобы успеть вмешаться в случае конфликта.

— Иван, если тебе требовалось что-то оставить нужно было сообщить, — сказал Командир Стивенсон. — Доктор Пател не мог знать, что эта вещь была тебе дорога.

— Как можно выбросить освященную икону?

— Приказ гласил убрать весь мусор, — сказал Ричард Пател.

— Мусор? — лицо Покровского скривилось, словно он вкусил лайм.

Ричард Пател смотрел на Покровского и выжидал. Затем он опустил глаза в модуль-компьютер и заговорил также непринужденно:

— Религии не место в научной миссии.

— А это не ты, док должен решать.

— Иван, доктор Пател имеет право на свое мнение, — вставил командир Стивенсон.

— Когда смерть припрет так сразу начинаете молиться. У нас, русских говорят: «В падающем самолете атеистов нет».

Ричард Пател поглядел на Покровского с жалостью.

— Иван, оставь доктора Патела, — обратился командир Стивенсон.

— Нет, нет, я не собираюсь ничего доказывать доку. Когда-нибудь он сам поймет, что грехи перед самой смертью отмывать поздно. С душой нужно примириться при жизни.

— Обойдусь.

— Вы, ученые, вечно считаете себя умнее других.

— Это легко подтвердить независимым исследованием.

— Вера необходима человеку, — не унимался Покровский. — В мире столько зла, только вера учит хоть чему-то хорошему. Не будет веры, не останется последнего барьера.

— Сначала верующие говорили, что бог сидит на небесах, мы поднялись туда и не нашли ничего кроме облаков. Потом верующие сказали, что бог еще выше. Но и там мы его не нашли. Сегодня мы можем смотреть вглубь на миллиарды световых лет, но и там нет и намека на существование бога, никаких косвенных доказательств.

Покровский улыбнулся.

— Вы смотрите глазами, думаете, что бог — это сущность с руками и ногами, но это не так. Бог не осязаем и не видим, он внутри каждого человека. И если вера крепка, его можно почувствовать.