Кровь и почва - Дмитрий Старицкий

Все решал первый бросок и порыв, иначе забаррикадировавшихся в таких капитальных домах мятежников будет практически не выкурить даже с артиллерией.

На наше счастье нас тут не ждали и службу войск, как то из устава следует, не несли. Да и сопротивления практически не оказали. Кокарда рецких штурмовиков производила просто магическое впечатление, вводя противника в ступор.

Женщин тут содержали хоть и в тюремном режиме, но относительно комфортабельном. Многим даже служанок оставили.

В первом же корпусе обнаружилась длинная комната — возможно бывшая трапезная, плотно заставленная стеллажами с папками и укладками.

Пожилого канцеляриста в гражданском мундире, который этим архивом заведовал «волкодав Моласа» заскочив сюда, сразу заколол штыком, чем вызвал у меня крайнее раздражение. Я уже понимал, что такие вот «муравьи» в основании бюрократической пирамиды знают намного больше своих «благородных» начальников. А теперь сиди, сам разбирайся, где что тут лежит.

Вошел Молас и сразу отправил своего накосячившего подчиненного дальше с наказом «брать только живьем», а мне приказал.

— Савва, разберись тут с бумагами в первом приближении.

— А?..

— Найдем твою милую и без тебя. А то ты в запале можешь и сам дел натворить, и погибнуть по глупости, — припечатал генерал. — Помни о главном.

— «Жила бы страна родная и нету других забот», — хмыкнул я.

— Вот именно, — серьезно ответил мне главный человек в империи по «кровавой гэбне».

Оставил он мне Ягра в помощь и поставил снаружи у дверей пост из своих ребят. Предварительно они вынесли наружу труп канцеляриста, чтобы не отвлекал.

Как я и ожидал, большинство бумаг было дарственными и купчими. С ландкартами, кадастровыми планами и описаниями городской и сельской недвижимости. Толстыми сметами оценщиков. Даже представить себе трудно, с каким широким размахом готовился этот рейдерский захват феодальной собственности в центральных районах империи. Вот деловые люди… пока мы гвардию в фарш перемолачивали, они бумажки собирали на дома и поместья…

Показалось даже, что создателей этой преступной схемы устраивал любой исход гвардейского мятежа.

Впервые я четко осознал, что возможно, к взрыву в охотничьем замке сама гвардия никакого отношения и не имеет. Что Тортфорты тут такой же памперс для основных игроков как и я для императора. Даже закралась в голову шальная мысль, что расстрел мною мятежных Тортфортов также был просчитан заранее неведомыми кукловодами. И на этом умозаключении я успокоился — никто не будет здесь этих женщин убивать. И отбирать все до нитки тоже никто не будет. Не черные это риэлторы средней полосы России в стачке с участковым тут орудуют, а аристократия, повязанная еще некоторыми условностями. Вынимая у вас кошелек, они будут предельно вежливо вас титуловать, как положено и даже оставят мелочь на дорогу домой.

А потом в архив ввалился этот унтер с повинной…

Вот и все. Конец лав-стори.

Забавно, но в подвале донжона, в старинной темнице, обнаружили генерал-адъютанта покойного императора Отония. Как его там… Вейхфорта. Тут даже у Моласа, которого сложно чем-либо удивить, глаза на лоб полезли.

Молас с удивлением смотрел на человека, чье место в дворцовой иерархии он уже занял, потом спросил, каким образом его сиятельство оказалось в столь атмосферном узилище. Да еще в одиночестве.

— Привезли. Заперли. Ничего не сказали. Последний день даже не кормили. Третий день я уже тут, — ответил узник. — Вы мой спаситель, генерал.

— То есть вы хотите сказать, ваше сиятельство, что ничего не знаете? — Молас был само радушие.

— Нет. Не знаю. Но догадываюсь.

Ключа от решетки так и не нашли. Принесли ножовки и два «волкодава» быстро выпилили пару толстых прутьев из решетки, отделяющей камеру от коридора. Железо было старое, сыродутное и с визгом быстро поддавалось мелким зубьям закаленного полотна.

— Вы свободны, ваше сиятельство, — Молас сделал рукой приглашающий жест. — Ах, да… Вас же не кормили сегодня еще. Не разделите ли со мной ранний ужин?

— С удовольствием, — расшаркался бывший узник. Мундир на нем, впрочем, выглядел вполне презентабельно.

Взаимные расшаркивания закончились и оба императорских генерал-адъютанта — бывший и нынешний — стали подниматься по старой каменной лестнице, стремясь попасть под лучи вечернего солнышка.

За ними собрались и «волкодавы».

— Капитан, останьтесь, — попросил я офицера из ведомства второго квартирмейстера генштаба, который собственно и нашел тут Вейхфорта.

— На предмет?

— Проверить одну гипотезу. Но для этого мне нужен независимый свидетель.

— Ефрейтор ко мне, — крикнул офицер в лестничный пролет.

— Зачем нам еще и ваш ефрейтор? — спросил я.

— Независимых свидетелей должно быть два. Да и протокол кто-то же должен составлять, — просветили меня.

Когда ефрейтор разведки ссыпался в подвал, я приказал Ягру, что с автоматом не отходил от меня ни на шаг.

— Ищи в камере ключ от этого замка — похлопал я по железным прутьям опустевшей камеры.

— Почему вы так решили, господин командор? — спросил меня капитан.

— А вы воздух понюхайте, — предложил я.

— Затхло, как и в любом старом помещении, которое долго не проветривали. Но ничего особенного, — ответил он мне после того как изобразил из себя легавую собаку с верхним чутьем.

— Ничего особенного и быть не должно. А вот естественных запахов нет. Ефрейтор, откройте крышку параши.

Тот подчинился и ответил.

— Чистая, господин командор. Даже вымытая.

Я поднял палец вверх и заявил авторитетно.

— А генерал утверждает, что просидел тут трое суток. Какал, наверное, бабочками.

Через полчаса поисков ключ нашелся, под этой самой тяжелой дубовой парашей. В месте, где его бы никто и подумал искать. А если бы и подумал, то побрезговал бы с точки зрения императорского генерал-адъютанта.

Мы терпеливо дождались в коридоре, пока Молас закончит под светскую беседу трапезничать с Вейхфортом и на выходе предъявили последнему ордер на арест от имени императорской чрезвычайной комиссии. И надели на него наручники.

Молас сделал вид, что он к ЧК не имеет никакого отношения и только буркнул в мою сторону.

— Надеюсь, командор, вы знаете что делаете? Но заявляю сразу, я вынужден буду об этом доложить его величеству, — склонил он лоб в сторону бывшего генерал-адъютанта.

— Буду вам за это признателен, ваше превосходительство, — рассыпался в любезностях Вейхфорт, пока Молас пожимал плечами, живописной мимикой делая вид, что он против ЧК не властен.

Отвели бывшего императорского адъютанта в архив. Усадили за стол. Сам сел напротив него и внимательно посмотрел ему в переносицу. С армии знаю, что пристальный, вроде как в глаза, но не уловимый взгляд раздражает, а некоторых людей даже пугает.