Демонология Сангомара. Яд и Меч - Д. Дж. Штольц

Граф спешился, взял Тарантона под узду и свернул налево, в Высокий Город, где жили самые богатые люди. В Луциосе, как и в других городах Ноэля, не было храма Ямеса. Ноэльцы поклонялись Природным Дюжам — двенадцати духам, каждый из которых олицетворял собой один месяц и стихию деятельности.

Вера в Дюжей была распространена в Ноэле, Детхае, а также вдоль почти всего побережья Юга: в Айрекке и Сатрий-Арае. Только в варварских землях юронзиев, куда не рисковали заплывать корабли других королевств, поклонялись кровавым и песчаным богам.

Заканчивался месяц одного дюжа — Осте, покровителя моря, и приходило время Валгоса, дюжа торговли и хитрости. Поэтому в высокой арке храма, мимо которого двигался Юлиан, висели многочисленные голубые ленточки вместе с кошельками, наполненными одним-двумя бронзовыми даренами с Севера, самой дешевой монетой. Порожний кошель во время месяца Валгоса считался дурной приметой и обещал неблагополучие в ближайший год. Как говорили в Ноэле, пустой кошелек — монеты наутек!

Вдоль ступеней белокаменного храма сидели попрошайки, которые с мольбой смотрели на выходящих после утренней молитвы богатых господ. Среди бездомных, на удивление многочисленных, виднелись как высокие северяне, так и смуглые низкорослые южане. Некоторые, не найдя работу, чтобы прокормить себя в этом дорогом городе, не нашли ничего лучше, чем сесть у ступеней храма в надежде на подаяние. Первые лучи солнца скользили по скорбящим от своего положения лицам моряков, по костюмам, которые спустя месяц износятся и обветшают, уподобятся рваным балахонам прочей городской бедноты.

Юлиан был одет неказисто, поэтому, когда он пересекал площадь вместе с Тарантоном, на него сначала никто не обратил внимание. Но все же, увидев коня — животное благородное и недоступное обычным людям — некоторые поднялись с холодной каменной лестницы и, кутаясь в одежды от прохлады, пошли в сторону мужчины с вынесенной в привычном жесте рукой. Многие северяне не знали Аельского языка, распространенного в Ноэле, а потому лепетали мольбы на Северной речи.

Со склоненной головой Юлиан мотнул ей, отказывая всем, и прошел мимо. Граф

Лилле Адан не видел смысла подавать милостыню северянам и южанам, запертым в Ноэле. Несколько даренов либо сеттов лишь вызовут драку, но не облегчат положение несчастных. Нужно было расправиться с Левиафаном, чтобы освободить морские пути, и тогда эти бедолаги сами вернутся домой.

Граф миновал попрошаек, прошел кадки с голубыми олеандрами и скрылся за поворотом, ступил на широкую брусчатую улицу, где друг с другом соседствовали высокие трехэтажные каменные дома. Узкие проходы между домами, шириной в одну повозку, вели во внутренние, спрятанные от любопытных глаз, дворы. Там у зажиточных господ располагались конюшни, крохотные сады и пристройки для прислуги.

Отыскав нужный дом, Юлиан де Лилле Адан постучал в темную дверь, от которой исходил слабый запах сосны. Дверь открыл слуга в легких шароварах и рубахе с высоким воротом.

Он очень недовольно взглянул на скудно одетого северянина, лицо которого частично скрывали упавшие на высокий лоб пряди волос.

— Да побери вас всех пучина, чертовы попрошайки! — сморщился юноша-слуга. — И бронзовичка не получишь. Пошел вон!

Айор уж было открыл рот, чтоб извергнуть на очередного морячка, который даже не шелохнулся и лишь вздернул бровь, еще одну ругань, но потом заприметил за спиной мужчины коня. Да коня не простого, не сельского, а из породистых.

— Ты… Кто Вы…? — невнятно пробормотал молодой слуга, а затем побледнел и лицо его вытянулось до груди из-за отвисшего рта. — Ох, господин Лилле Адан. Я… Ооооо…

— Я к господину Артисимо.

— Да. Вы… Проходите, господин, проходите, — айор сделался смертельно бледным. — Сейчас Вашего коня заберут слуги. Тео Авариэль еще спит, — слуга обернулся куда-то назад. — Эй, Лорей, Лорей, быстро сюда!

Как из воздуха появился смуглый мальчонка южных кровей, вероятно купленный в Зунгруне на невольничьем рынке, самом крупном в Западном части Юга. Очень шустро и быстро он выскочил из дверного проема и взял под узду Тарантона, затем исчез с фыркающим конем в проходе между домами.

Юлиан скинул капюшон плаща и зашел внутрь дома, пригнув голову, чтобы многочисленные кошельки, подвешенные вместе с ленточками, не ударили по макушке. А слуга уже отдал приказ другому парню, и тот птицей взлетел по ступеням вверх, где находились покои одного из членов совета, господина Авариэля Ра’Еона Артисимо. Среднее имя этого известного и публичного мужчины указывало на то, что он был выходцем с Юга, где вторые имена на языке Хор’Аф давали для защиты ребенка и покровительства определенного демона. «Ра» было образовано от «Раум» и обозначало бога хитрости и красноречия южан, а «Еон» так и вовсе имело перевод «Владыка». Стало быть, родители Авариэля с самого рождения наследника пророчили ему великое будущее.

Присев в кресло в ожидании, граф осмотрелся. Стены были обиты деревянными панелями, мебель сделана из сосны, а ковры привезены, вероятно, из Анеф-Арая, где обученные рабы плели изумительные изделия из шерсти арайских овец, а затем окрашивали их в синие цвета. А вот краситель был ноэльским, потому что именно в Ноэле добывали синий пигмент из цветка вайды, активно произрастающей здесь.

Наконец, по деревянным ступеням спустился разодетый в благородный васильковый табард и серое платье под ним мужчина, средних лет, худощавый и очень низкий. Смуглая кожа с едва седыми каштановыми вьющимися волосами обрамляла гладко выбритое мягкое лицо. Отец Артисимо слыл очень богатым человеком, купцом из Саддамета, а потому член городского совета был обеспечен не только благодаря своему статусу. Даже наоборот, можно было смело предположить, что место в Плениуме Артисимо получил по большей части благодаря наследству.

Юлиан познакомился с Авариэлем в Плениуме, куда весьма молодой, но баснословно богатый плений избрался совсем недавно. Первое и второе впечатление от общения с Авариэлем осталось весьма приятным: мужчина была умен, красиво одевался и владел слогом.

— Да осветит солнце Ваш путь, — традиционно поздоровался и как можно шире, по-южному, улыбнулся Авариэль. — Что привело Вас ко мне, господин Лилле Адан?

— И Ваш путь пусть будет светел, — склонил голову Юлиан. Плений сел напротив него. — Я хочу узнать все связанное с Левиафаном, что случилось за последнюю неделю.

— Ах… Левиафан… — мужчина резко посмурнел. — Мы до последнего надеялись, что это чудовище проспит до следующего года. Но нет…

После этих слов, чувствуя сухость в горле после вечера, проведенного в окружении прекрасных представителей борделя «Поцелуй Густы» и нескольких бутылок вина, Артисимо жестом подозвал к себе слугу.

— Эй ты, принеси вина. А гостю… вы будете пить, Ваше Сиятельство?

— Вино? Нет, благодарю, — по губам графа скользнула вежливая и открытая улыбка, напоминающая Авариэлю о вкусовых пристрастиях Юлиана.

— Нет… нет… Конечно же не вино.