Проклятие тангеры - Юлия Аксенова

Позвучи чуть-чуть: я все равно не хочу

Расставаться с воздухом земным…

И. Богушевская. Рио-Рита

Ксения долго ворочалась с боку на бок, ловя ускользающий от ее подушки сон. Она еще не привыкла к Костиной квартире. Тут было и чисто, и уютно, и тепло, и воздуха достаточно, а сон не шел. В объятиях она бы, наверное, успокоилась, но Костя размеренно посапывал, отвернувшись от нее; жалко будить! Потом бодрствование все-таки незаметно иссякло, однако вместе с сереньким зимним рассветом явилось вновь. А вот мысли разбегались стайками, их никак было не собрать. Она поднялась. Умылась, приготовила завтрак. Вернулась к Косте, который только начал потягиваться…

После завтрака они рванули в Архангельское. Просто хотелось свежего воздуха, заснеженного леса, удобных расчищенных дорожек для прогулки; просто ехать не далеко; просто оба тысячу лет там не были.

Ксения старалась выбирать любую тему для разговора, кроме той, что – единственная – ее в этот момент интересовала. Костя терпеливый, но не святой! Он и так через силу принимает участие в ее танго-развлечениях. За последние дни развлечения стали носить, мягко говоря, экстремальный характер. Осталась всего одна ночь, которую совершенно нельзя пропустить. Но день должен принадлежать Косте. Ксения старалась вести беседу о книгах, друзьях, театре, политике, окружающих пейзажах, качестве и содержании цейлонских фотографий.

– Какие планы на вечер? – спросил Костя.

У Ксении похолодело сердце. Костя интересуется ее планами. Неужели он хочет оставить ее этой ночью?!

– Честно: я никуда не хочу. Я бы предпочла остаться с тобой дома. Или съездить с тобой в кино. Но я не имею права не пойти!!!

– На заключительную милонгу фестиваля?

– Да.

– Что значит «не имею права»? Ну-ка давай, подруга, излагай!

Ксения радостно сверкнула на него глазами. Подумала: «Спасибо, милый, какой же ты хороший!» Сказала торопливо, боясь, что Костя передумает ее слушать:

– Сейчас! Сейчас, с мыслями соберусь!

* * *

Костя слушал не перебивая. Дело, в котором увяз поневоле, он поневоле же воспринял как свое собственное: если он оказался свидетелем странных событий, если его подруга – их участница, если у него неплохо варит голова и кое-какие знания… Было бы в высшей степени безответственно остаться в стороне!

Ксения сбивалась, теряла мысль, но Костя ясно представлял все, о чем она говорит, и картина постепенно вырисовывалась довольно стройная.

– Коренев, Рома, Николай, Толя Юшко. Люди, готовые дневать и ночевать на танц-поле. Танго было для каждого из них основным смыслом жизни! Они мечтали и говорили только о том, как научиться еще лучше танцевать. Ради танго они, сами того не заметив, отказались от всех других интересов и достижений в жизни. Отдались ему, были преданы ему… Какие слова еще подобрать?

– Они и от секса отказывались ради танго?

– Ну почему? А еда? А работа? Нет! Просто танго – на первом месте, а остальное – постольку-поскольку.

– Старик Карлос очень трезво судил о танце профессиональном и любительском!

– Он, бедный, просто все потерял со смертью Клаудии. Старики часто теряются в такой ситуации, перестают понимать, зачем жить. Вот он и стал легкой добычей этой твари.

– То есть с так называемой Черной Тангерой вопрос решенный?

– Я ее видела, хоть и смутно. Мне нравится имя, которое ей дали.

– Хорошо. И какой вывод? Ты сказала, что знаешь единственный способ спасти других танго-маньяков.

– Думаю, что знаю. Только они не маньяки. У маньяка есть страсть, его сжигает внутренний огонь. Злой, но огонь! А для некоторых наших тангерос танец – что-то вроде турмозной доминанты…

– Поясни!

– Это термин из психофизиологии. Я сама не до конца еще… Каждый из них боится решать какие-то свои проблемы и бежит от жизни в увлечение танго. Вместо того чтобы направить силу своих эмоций, можно сказать страсть, на отношения с людьми – с женщинами, родителями, близкими, друзьями, детьми, на работу, на обустройство дома, они занимаются танцами.

– Откуда у тебя такая уверенность, что у них были какие-то проблемы, от которых надо бежать?

– Просто версия – из общей психологической эрудиции. Меня другое смущает. Сильные эмоции, будучи подавленными, должны как-то проявляться, прорываться! А их в помине нет. Те, кто, по-моему, принадлежит к категории, скажем так, «тангозависимых», даже в танец вкладывают только старание – не душу! Получается какая-то ложная страсть: холодная, рассудочная.

– Ты сейчас почти убедила меня, что твоих тангеросов не следует спасать. Они вроде как расплачиваются за собственный эгоизм.

– Но разве мы можем позволить злому духу разгуливать на свободе?! А если эта тварь еще усилится и станет пожирать уже тех, кто вовсе не заслужили клейма эгоистов и трусов? А если она выйдет за пределы танго-подвалов и милонг? Мы все, мягко говоря, не безгрешны. Я не хочу, чтобы этот кошмар с улицы Танго набросился на тебя, на моих близких, на меня саму – извини за эгоизм!

Костя промолчал с непроницаемым лицом, стараясь не выдать смущения.

– Так что ты придумала-то?

– Наверное, глупость, потому что я все равно не смогу это осуществить. Ее надо перетанцевать! Она восхитительная партнерша, идеальная. На это и ловит! Мы должны заметить либо ее – по красоте и сложности танца, либо жертву – когда лицо отрешенное, такое осоловевшее. И надо тащить человека танцевать сразу после нее. Во что бы то ни стало! Только, чтобы перебить ее влияние, надо танцевать лучше ее. А я и за год так не научусь. Таланта нет.

– Ты красиво танцуешь! Ты талантливая!

– Если бы! Спасибо, конечно, Костенька… У меня талант – с людьми разговаривать. Без ложной скромности. А танцы – это так, чтоб не чувствовать себя совсем уж неуклюжей…

– А ты станцуй так, как будто разговариваешь! – выпалил Костя.

Он был вознагражден взглядом, полным глубокого удивления, переходящего в восхищение.

– Ну да, – медленно произнесла Ксения. – Парный танец, особенно танго, это диалог. Только я считаю себя в танцевальном диалоге глуховатой и косноязычной. Думаю, что должна только прислушиваться и правильно отвечать. А что, если – как в консультационной беседе: и переспросить – не грех, и подержать паузу, и поделиться своим мнением? Разрешить себе переспрашивать, уточнять, не сразу все понимать… – Глаза ее заблестели. – Я попробую!

И тут Костя с запозданием испугался:

– Ксень, вдруг она разозлится на тебя за то, что отнимаешь жертву?

– Знаешь, за кого я спокойна? – сказала она, не слушая. – За Измайлова!

– Так уверена, что ему не грозит Тангера? С чего бы?

– Он по натуре сухой и холодный. С него просто-напросто нечего взять. И у него неуязвимая позиция. На первом месте – любовь к деньгам. Он эту свою любовь и удовлетворяет, не подавляя и не пряча от самого себя. За Травкина спокойна – как ни странно.