Он тебя проспорил - Лана Пиратова

— Ты не нужна ему, Лисова. Не нужна.

— Это не правда! — слезы уже подступают и я еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься.

— Правда, Лисова, правда, — довольно говорит Арман и, зажимая меня между ног, лишая возможности уйти, начинает расстегивать ремень у себя на брюках.

Я с ужасом наблюдаю за всем этим. Пытаюсь выбраться.

— Нет, Арман, не надо. Я не могу, — прошу его.

— Не хочешь по-хорошему? — рычит он и хватает меня за волосы на затылке.

Тянет вниз, заставляя сесть на колени.

— Открой рот! — командует, стягивая с себя брюки и боксеры.

И вот уже передо мной опять его член. О той ночи у меня лишь обрывки воспоминаний, да и темно было. Но сейчас даже при таком слабом освещении я вижу, какой он большой. Я же не смогу!

Упираюсь руками в Армана и пытаюсь оттолкнуться. Он сильнее сжимает мои волосы и дергает голову вперед. Так, что его член упирается мне в губы.

— Открой рот! — повторяет он.

Поднимаю на него глаза и стараюсь мотать головой из стороны в сторону. Нет!

— Да, вот так смотри на меня, — довольно произносит он. — И рот открывай. Ну!

Я лишь крепче сжимаю губы. Нет!

Тогда он наклоняется так, что шипит мне прямо в лицо:

— Лисова, ты что предпочитаешь: сесть в тюрьму за невыплату кредита или за употребление наркоты? Или соединим два срока?

Жалобно смотрю на него и понимаю, что слезы уже катятся по щекам.

— Открой рот, девочка, — гладит по щеке. — Тебе же это тоже нравится.

Поднимается и приставляет член к моим губам. Толкает его. И я покорно разжимаю рот. Он протискивает сначала только головку. Но потом ударяет бедрами, удерживая меня за волосы и не давая отпрянуть.

И я задыхаюсь, потому что головка упирается мне в горло, лишая возможности дышать. Мне кажется, я упаду в обморок. Но он выходит наполовину и толкает член немного в бок, упираясь теперь в щеку.

— Ну, давай, Лисова, как тогда. Давай, девочка, обработай его. Я долго ждал.

Я не делаю ни движения. И тогда он сам начинает водить мою голову взад-вперед, то полностью проникая в меня, то выходя наполовину.

Слезы катятся по щекам и капли слюны сползают по подбородку.

Мне не больно. Нет. Противно. Мерзко.

Я не поднимаю глаз, чтобы не видеть его довольное лицо.

Мне кажется, что время остановилось. Так долго продолжается этот кошмар.

Мозг отключается и не реагирует на хрипы и стоны Армана. Я даже зажимаю уши, чтобы не слышать их.

Наконец, он делает последний толчок и замирает, не отпуская меня.

Потом отводит мою голову и дергает руку с зажатыми в ней волосами вниз. Я задираю голову и смотрю на него. Его лицо не выражает ничего. Ни радости. Ни жалости. Ничего. Просто ледяная маска.

Он отпускает меня и заправляет член в брюки.

Я сижу на полу и только сейчас замечаю дырки на коленках. Арман переводит глаза на них.

— Или домой. Я отпускаю.

Протягивает мне свой платок.

— И утрись. Не пугай коллег.

Потом проводит рукой по волосам, разворачивается и уходит.

Я залезаю под стол как будто это единственное место, где я могу укрыться от всего, что сейчас происходит со мной. Подгибаю коленки к груди. Меня пронимает дрожь. Трясет от одного воспоминания.

Рукой размазываю слезы по щекам. Платок, который дал мне Арман, так и лежит на полу.

Надо найти в себе силы и уйти. Но я так и сижу, с опаской озираясь на дверь.

Так проходит, как мне кажется, очень много времени. Но у меня даже нет с собой телефона, чтобы посмотреть который час. Мне надо вернуться на рабочее место, чтобы забрать вещи.

От одной мысли, что кто-то увидит меня, мне становится не по себе. Мне кажется, все уже знают, что произошло. Все будут смотреть на меня и смеяться.

Одна надежда на обеденный перерыв. Очень надеюсь, что в комнате никого нет.

Встаю и выхожу из комнаты. Хорошо, что на этом этаже есть туалет и я могу хотя бы попытаться вернуть себе человеческий облик.

С ужасом смотрю в зеркало. Растрепанные волосы. Красные заплаканные глаза. Потекшая тушь. Размазанная помада. И красные щеки.

Кое-как привожу себя в порядок. Взгляд опускается на чулки. Быстро снимаю их и выбрасываю. Стою, наклонившись над раковиной, и смотрю в зеркало.

Антон. Надо позвонить ему. Это не может больше продолжаться.

Кому еще я могу рассказать? Маме? Нет. Она точно не перенесет этого. Да и как? Это так мерзко и постыдно. Закрываю лицо руками.

Нет. Больше не плакать. Надо как-то уйти отсюда.

Выхожу из туалета и иду к лифтам. К счастью, в лифте одна доезжаю до моего этажа. В комнате тоже никого нет. Хватаю сумку и буквально выбегаю.

Забиваюсь в темный угол в конце коридора, куда редко кто доходит, и набираю Антона. Он отвечает не сразу.

— Да, — произносит сонным голосом.

Я и не подумала, что там сейчас ночь и он, наверное, спит. Но все равно уже я его разбудила. К тому же я не смогла бы ждать. Мне нужна его поддержка. Его защита. Сама я не справлюсь. Нет.

— Антон, — как только слышу его голос, слезы опять начинают катится по щекам, всхлипываю, — пожалуйста, приезжай быстрее.

— Что такое, Лиза? — надеюсь, мне это только кажется, но у него какой-то холодный безучастный голос. — У нас ночь еще. Что-то срочное?

— Когда ты приедешь?

— Через пару дней. Это терпит?

— Нет! — решаюсь-таки сказать ему это сейчас. — Антон! Я не могу так больше. Арман… Он… Он…

— Ну, что он? Лиза? Что? — недовольно спрашивает Антон. — Вы опять что-то не поделили? Что вы все как дети? Дергаете меня.

Я слышу раздражение в его голосе и так и не могу произнести то, зачем собственно и позвонила ему.

Вытираю слезы, всхлипываю.

— Лиза, — говорит он уже теплее, — я скоро приеду и мы все решим. Хорошо? Нам надо поговорить. Нам троим.

— Троим? — пугаюсь я. — Но, Антон…

— Все, Лиза, это не телефонный разговор, — прерывает он меня. — Спокойной ночи.

— До встречи, Антон, — говорю я и слышу гудки.

Выхожу из своего укрытия и иду обратно к лифтам. Спускаюсь вниз.

Как только на первом этаже открываются двери лифта, выскакиваю и быстрым шагом иду на выход.

Мне хочется быстрее уйти отсюда и отсидеться дома до приезда Антона.