Цена жизни - Анастасия Владимировна Романчик

Испуганные селяне разбежались как тараканы по домам и заперлись от разъяренной ведьмы. Осталась лишь плачущая Мирта. Катя подошла к ней, подняла с земли ведра и сама набрала для неё воды.

- Не помогай мне, колдунья! – взмолилась селянка. – Я испорчена духом лесным…

- Бери и иди домой, если не хочешь меня разозлить! – силой вручила ей ведра Катя.

Мирта подчинилась и, утирая слёзы, убежала прочь.

- Ох, нехорошо. Тебе после Петра деревню от гнева духов хранить, а ты… – послышался голос старосты за спиной.

- Рот закрыл, алкаш, – Катя с яростью обернулась к нему, и Екимир тотчас умолк.

Казалось бы, селяне должны быть счастливы, что одна из жертв вернулась домой живой и невредимой. Однако никто не обрадовалась. Даже мать слегла с болезнью после возвращения дочери. Мирту заклеймили испорченной и оскверненной духами.

Катю ситуация несказанно злила, но она оказалась бессильна что-либо изменить. Воевать с тёмным мировоззрением деревенских жителей – непростая задача. А как объявился в деревне служитель веры Зумко, на проповедях еще больше распалявший людей против опозоренной девушки, так и вовсе хотелось кого-нибудь придушить.

Самоуверенный Зумко колдуна не боялся, а уж его правнучки и подавно, даже когда по её милости едва не свернул себе шею. Катя тогда впервые получила выговор от Петра Иванович, но ядовитый венок на порог храма всё равно положила и от души плюнула на дверь.

- Изыди исчадие бездны!

- Помяни черта, – вздохнула Катя, закатывая глаза к небу.

- Как смеешь ты, потаскуха ржавая, – приближался голос вместе с разъяренным немолодым, но еще крепким служителем веры Зумко, – честных людей пугать бесчестными проклятиями?! Да чтобы тебя боги прямо здесь на этом месте и покарали за твой чёрный язык!

Но у Кати имелся против него козырь, который она приберегла как раз для такого случая:

- А ваши боги знают, что вы к тетке Ларе ходите за лаской на её сеновал?! А еще к тётке Ыре и к тётке Тере приходите на чердак, когда их мужья работают в поле!

Противник едва не задохнулся, а из окон высунулось пара любопытных лиц.

- Кто этим летом в озере с девами лесными купался?! А?! – наступала на Зумко Катя, а он совершенно ошеломленный отступал от неё, вытаращив глаза. – Не вы ли бегали нагишом за злыми духами, ослепленный их прелестями?!

- Наглая ложь! – пискнул обвиняемый.

Катя подобрала юбки и яростно прошипела:

- Лучше не зли меня, пень старый, а то всем расскажу, как ты деньги прихожан на девок гулящих растрачиваешь и почему до сих пор нового идола не заказал!

Служитель веры так и сел в сугроб с раскрытым ртом.

- Страшная баба, – прокомментировал Екимир, сняв шапку и прижав к груди.

Катя гордо задрала подбородок и направилась к дому прадедушки, показательно хлопнув калиткой и дверью. Пётр Иванович сидел за столом и плёл моток ниток из волшебной паутины. Он улыбался, что явно говорило: уличная стычка не осталось им незамеченной.

- Я смотрю, ты неплохо осваиваешься, – сказал прадедушка, продолжая плести нитки.

- Главное знать, где и что можно подслушать, – фыркнула Катя. – Я к себе наверх.

- И когда созреют плоды?

Катя остановилась с занесенной ногой над ступенькой. Развернулась и села напротив прадедушки.

- Как давно знаете?

- Как хранитель Дахир отказался от платы, так сразу и понял, что ты что-то им большее пообещала, чем собственное дитё отдать. А вчера два трупа сожгли – их прибили у твоей рощи, – и взгляд поднял.

- Я ничего плохого не сделала! – насупилась Катя. – Я просто перенесла в наше время жизненную силу хранителей! И я не убивала людей! У меня не было провалов в памяти!

- Катюша, да я ж не ругаю, всем хорошо, если хранители перестанут с нас кровавую жатву собирать, но ты зачем все яйца в одну корзину собрала?

До Кати не сразу дошел смысл его слов, пока она не осознала ошибки:

- Охотники хорошо знают, где искать спящих хранителей… вот же… для них там золотая жила!

- До нас они доберутся в конце зимы, – отложил нитки Пётр Иванович. – Когда Эфо заснет. Его они бояться больше остальных хранителей. Эфо отправил на тот свет немало дураков, наживающихся за счет крови лесных. Те, что придут сейчас умнее. Они охотятся много лет, берут двух-трех подлеток и уходят раньше, чем их настигнет месть леса.

У Кати в душе всё закипало от гнева и понимания, что трусы убивали только неопытных подростков, боясь соваться к взрослым.

- Отец у сердца леса – он никогда не спит, туда даже самые смелые охотники не сунутся, – продолжал Пётр Иванович. – В деревню не зайдут, так как Лафо аккурат у моего дома затаилась. Спит она чутко. Она проснется в тот же миг, едва почует опасность для людей. Твою рощу разве что Дахот защищает. Подозреваю, что он не ушел вместе с братом к сердцу леса. Ночью рощу сторожит: я издали его огни видел. Но к концу зимы Дахот уснет, не сможет уберечь всех.

- Откуда вы всё это знаете?

- Живу не первый год, дураков насмотрелся немало.

Катя почесала макушку:

- А если перенести Лафо в рощу? Она же проснется!

- И как ты собираешься её перенести? Вместе с деревом? – саркастично заметил Пётр Иванович. – Взрослые спят не снаружи, они спят внутри дерева.

- Вот блин… Но почему двоих не поставить, один спит, а другой бодрствует?

- Катюша, к концу зимы уснут все хранители, кроме отца леса. А Лафо разбудит только нападение на деревню.

- Я поставлю ловушки! – решительно заявила Катя.

- А материалы? Деньги, где возьмешь?

- Ям накопаю, кольями утыкаю!

- Мерзлую землю копать собираешься? – хмыкнул Пётр Иванович. – Да она же тверже камня. А кол хоть один за жизнь ты наточила?

- Мне поможет Дахот!

- Охотники – люди с даром, им твои ловушки не страшны.

Катя уронила голову на стол.

- Катюша, ты ничего не сможешь сделать против банды душегубов. Только себя погубишь.

- Я спасала детей не для того, чтобы их снова убили, – проворчала она, не поднимая головы.

- Всех не убьют,