Неплохо для покойника! - Галина Владимировна Романова

— Ну что ж, — фыркнула я, — легкий в общении парень! Посмотрим, как ты завтра выполнишь поставленную перед тобой задачу!

— Не переживай, — осклабился Мишка, блеснув в темноте белозубой улыбкой. — Все будет в норме.

Я уселась за руль и поехала домой, мечтая побыстрее добраться до постели и рухнуть гудевшей от усталости головой на подушку. Но с последним возникли проблемы, и возникли совсем не по моей вине Едва только я свернула с проспекта на улицу Фомичева, которая разветвлялась на множество переулков, так мотор моей «Таврии» принялся чихать, фыркать, а вскоре и совсем умолк — Черт! — в сердцах выругалась я и ударила ладонями по баранке руля. — Это надо же такому случиться! И осталось-то всего метров двести!

Я вылезла из машины и огляделась. Кругом царило полное безмолвие. Ни единой души в образе гуляющей молодежи или подзапозднившегося бродяги поблизости не наблюдалось.

Да и кто согласится ломать каблуки и ноги на наших колдобинах? В дождливую пору здесь невозможно было выбраться из-за грязи, прилипающей к обуви. В сухую погоду одолевала другая беда — пыль и многочисленные рытвины все из той же подсохшей грязи. Позаботиться о том, чтобы выскрести и вывезти все это, никто не удосужился. Как не были обеспокоены чиновничьи головы такими проблемами, как освещение нашего все еще густозаселенного райончика.

Зябко поежившись от ночной свежести, а скорее от того, что предстоит преодолеть эти двести метров в полнейшем одиночестве и кромешной темноте, я заперла машину и осторожно двинулась по направлению к Спортивному переулку.

Первую часть пути я преодолела относительно спокойно. Не беря в расчет то, что пару раз больно ударилась большим пальцем правой ноги обо что-то, торчащее из земли, я изо всех сил старалась сохранять хладнокровие и благоразумие. В конце концов, кому я была нужна именно в этот час и именно на этой улице?

Подбадривая себя подобным образом, я свернула в переулок и едва не расплакалась.

Если там, где я только что шла, дорога еще угадывалась в свете, идущем от освещенных окон, то здесь нужно было идти буквально на ощупь.

Весь Спортивный переулок, насчитывающий четыре дома справа и два слева, тонул в непроглядном мраке.

Другого пути к моему дому не существовало, если не считать дырки в заборе со стороны сараев, но туда меня сейчас и за солидное вознаграждение невозможно было затащить. Повздыхав и изрядно поругав нашу районную администрацию, не удосужившуюся хотя бы немного облегчить условия жизни трудящихся, я медленно, шаг за шагом, продвигалась вперед.

Пока все шло нормально. С каждым шагом я становилась все смелее и, как мне казалось, начала уже различать какие-то оттенки в этой черной бездне. Обстановка, в целом, благоприятствовала тому, что на душу мою наконец снизошло успокоение: никаких черных котов из-под ног с диким ревом не выскакивало, никаких летучих мышей, цепляющихся за волосы, не пролетало. Я расправила плечи, подняла подбородок и уверенно зашагала по направлению к своему дому, благо до него оставалось уже метров двадцать. Но не успела я проделать и половины оставшегося пути, как налетела на какую-то преграду. Вытянув вперед руки, я сделала шаг влево и затем вперед — пути не было…

— Что за чертовщина такая?! — удивилась я, точно помня, что в этом месте тротуара никаких препятствий прежде не замечала.

Потоптавшись немного, я попыталась обойти незримую баррикаду, но результат оказался тот же. И тогда, протянув вперед правую руку, я принялась обследовать невидимое препятствие: пальцы мои нащупали что-то жесткое, напоминающее резину.

"Видно, я сбилась с дороги! — мелькнула спасительная мысль в голове. — А это не что иное, как стожок сена, накрытый брезентом…

Я же видела такие в этом дворе. Нужно взять чуть левее…"

И не успела я порадоваться сделанному открытию, как под ладонью явственно ощутила биение человеческого сердца. В ту же минуту мне захотелось завизжать, закрыть глаза, заткнуть уши и бежать, бежать, куда глаза глядят, но вместо этого я еле слышно выдохнула:

— Кто здесь?!

— Не бойся, — было мне ответом, и в глаза ударил яркий луч фонарика. — Саврас, это она…

Темнота вокруг меня зашевелилась, материализовываясь и обретая очертания человеческих фигур.

— Уберите свет, — хрипло попросила я. — Кто вы? Что хотите?..

Фонарь погасили. Меня взяли в кольцо так, что я ощутила на своей коже горячее мужское дыхание. Мужчины, а судя по голосам, они были достаточно молоды, о чем-то вполголоса переговаривались, но ничего не предпринимали.

До меня долетали обрывки их разговора, и я не знала, что можно предпринять в данной ситуации. Попытаться бежать было бы глупо: один шанс из тысячи, что я не упаду и не переломаю себе конечности Заорать благим матом — так это надо было делать раньше. Сейчас же несколько пар рук мгновенно пресекут мою попытку позвать на помощь уснувшее к тому часу население. Поэтому, замерев от ужаса, сковавшего меня по рукам и ногам, я стояла и терпеливо ждала.

Прошло минуты три, которые показались мне вечностью. Потом я почувствовала рядом какое-то движение, парни расступились, и в лицо опять ударил пучок света.

— Анна? — позвал приятный мужской голос с легкой хрипотцой.

— Анна, — обреченно кивнула я. — Что вы хотите? И уберите, наконец, свет! По-моему, вы достаточно насмотрелись на меня.

— Убери свет! — приказал властно все тот же голос. — Извините, что так получилось. Мы не хотели вас пугать…

Фонарь погас, а меня осторожно взяли под локоток и куда-то повели. Я безропотно подчинилась. Не знаю куда, но в душе моей вдруг возникла твердая уверенность, что теперь я вне опасности.

— Давайте присядем здесь.

— Где? — пробормотала я в замешательстве. — Ничего не видно!

Луч фонарика вновь взметнулся, выхватив из темноты скамейку, старенькие, ободранные качели и полуразвалившуюся песочницу в глубине двора.

— Почему такая темнота вокруг? — машинально поинтересовалась я, усаживаясь на скамейку.

— Авария на подстанции, десяток домов остались без света, — пояснили мне, и мужчина, обладатель приятного голоса, уселся рядом со мной. — Мне нужно с вами поговорить…

— Я поняла, а кто вы?..

— Я?.. — Говоривший замялся. — Не знаю, слышали ли вы обо мне. — . Я — Малик. Мое…

— Не трудитесь, — оборвала я его на полуслове. — Я слышала о вас.

Имя Малика приводило в трепет жителей окрестных домов. Мамаши прятали своих малышей, едва заслышав рев мотоциклетных моторов его банды. Чем они конкретно промышляли, никто не знал наверняка. Одни поговаривали, что наркотиками, другие — рэкетом, третьи — несли ахинею про украденные органы пропавших без вести людей… Но не был пойман ни один из его людей.

Внешность Малика не располагала к симпатии.

Азиат по крови, он имел широкоскулое рябое лицо, глубоко посаженные глаза, перебитый в драке и не правильно сросшийся нос.