Бабье лето - Мария Метлицкая

– Понимаешь, все совсем не так. Совсем не так, как ты думаешь. Никакого бизнеса у меня нет. И водителя нет. Только проездной на метро. И зарплата пятнадцать тысяч. И даже шубы норковой нет. Потому что она Дашкина.

Он гладил ее по голове.

– А Дашка – это кто? – тихо спросил он.

– Да соседка. С пятого этажа. И замужем я не была. Ни разу, слышишь? Просто так жизнь сложилась. И живу я с мамой. И еще с Рокки, собакой, – всхлипнула она.

– Какая порода?

– Что? – не поняла она.

– Порода какая, ну, у твоей собаки? – уточнил он.

– Бигль называется, – ответила она. – Белый такой, с коричневыми пятнами. И длинными ушами.

– Да знаю я биглей! – уверил ее Влад. – Классный зверь! Умный и шустрый.

– Это точно, – улыбнулась Ирина. – Знаешь, про них написано – «склонны к побегу».

– А ты? – спросил он.

Она подняла лицо и внимательно посмотрела на него.

– Ясно, – улыбнулся Влад. – Я тоже уже свое отбегал.

– Да! – еще вспомнила она. – У нас с мамой еще дача в Тучкове. Ну, не то чтобы дача, а так, щитовой домик. И восемь соток. На участке – пять елок.

– Пять? – протянул он. – Ну тогда подходит. Будем укроп сажать и помидоры. Обожаю маринованные помидоры.

– Я не умею, – хмыкнула она носом.

– Ничего, матушка. Научишься.

Она кивнула и прижалась к нему.

Он крепко ее обнял, и они замерли.

– Скоро Новый год, – нарушил молчание Влад. – Какие планы?

Ирина молчала.

– Ну, что-нибудь придумаем, – решительно проговорил он. – Может, на дачу к кому-нибудь рванем. На шашлыки и баньку.

Она кивнула.

– А на каникулах будем много есть, много спать и смотреть телевизор – старые фильмы про любовь, идиотские юмористические передачи. Просто валяться, пожирать оливье и смотреть дурацкий телевизор.

Она улыбнулась и абсолютно искренне сказала:

– Лучше этого ничего не придумаешь! – Такая программа показалась ей восхитительной.

Он взял ее лицо в свои ладони и стал целовать – очень нежно и очень осторожно.

– Слушай! – тихо сказала она. – Ты ведь, наверное, голодный?

– Как сто волков, – подтвердил он. – Ты ведь знаешь, я всегда голодный как сто волков.

– Ну, тогда, – вздохнула она, – идем ко мне ужинать. У нас сегодня грибной суп и капустный пирог.

– Фантастика! – Влад сглотнул слюну.

– Слушай, а тебе нужна такая врунья и мелкая аферистка? – спросила она.

Влад внимательно посмотрел на нее и серьезно, без улыбки кивнул.

Они взялись за руки, поднялись по ступенькам и нажали кнопку лифта.

Лифт остановился на шестом этаже. На площадке восхитительно пахло белыми грибами.

Проживать каждый день, просто обычный день, было все труднее и труднее. Усталость, накопившаяся за все последние годы, словно накрыла Киру тяжелым, мокрым и душным сугробом. Накрыла всю – с головы до пят, так, что опустились плечи, повисли руки, и ноги еле шли, почти не отрываясь от земли. Голова болела почти каждый день.

И совсем, ну просто совсем не было сил. Подруга Майка, бывший доктор, а ныне успешный риелтор, не уставала давать советы. Диагноз звучал так: истощение нервной системы и астено-депрессивный синдром. Кира почитала в Интернете: да, похоже, Майка права, мастерство не пропьешь. Срочно нужен был хороший невролог, а еще лучше психиатр. Но последнего Кира боялась до дрожи. В голове тут же становились в ряд слова «психушка», «аминазин» и «смирительная рубашка». Майка терпеливо объясняла, что все это полный бред, рожденный в советские времена, сейчас полно прекрасных препаратов, поднимают буквально за несколько дней. Но все же остановились на неврологе.

Майка, конечно, врача и откопала. Работал он на Пироговке в старом облезлом корпусе, и внешний вид эскулапа совершенно не вязался с убогостью его места службы. Выглядел он как типичный доктор из зарубежных сериалов: чистенький, подтянутый, с хорошей стрижкой и в модных очках. Голубой халат, яркий галстук и дорогие ботинки. Кира посмотрела на него и усмехнулась. Как потом оказалось, зря.

Доктор усадил Киру в кресло, предложил чаю и зажег настольную лампу с малиновым абажуром. В кабинете, как ни странно, было очень уютно. За окном уже стояли густые зимние сумерки. Кира вдруг начала рассказывать ему всю свою жизнь – с подробностями, которыми вряд ли поделилась бы даже с близкой подругой. Врач молча и внимательно слушал ее. Кира плакала, и от этого ей было страшно неловко. Она извинялась, а он успокаивал ее и поил горячим, крепким чаем.

Часа полтора она вытряхивала, как из мешка, практически все – начиная от трехлетней болезни мамы до ее кончины, девятилетний роман с Андреем, только в самом начале радостный и легкий, совсем недолго, с полгода, а потом… Потом набирали обороты обида, требования, непонимание и взаимные претензии. Впрочем, Кира, как всегда, винила только себя. И – финал истории – женитьба Андрея. Что, впрочем, было логично и предсказуемо. Как веревочке ни виться… И опять чувство вины, неизбывное. И обида, обида. А потом про отца – самая трудная и тяжелая часть Кириного монолога. В ней было и чувство долга, давящее тяжелой плитой, и обида на судьбу. Говорила она и про невозможный характер отца и его непомерный эгоизм, и про то, как с ним всю жизнь мучилась тихая Кирина мать. И вот матери давно уже нет, а отец теперь крушит ее, Кирину, жизнь. И самое главное – ничего, абсолютно ничего в этой истории нельзя изменить.

Кира замолчала и долго сморкалась в бумажный платок, любезно выданный лощеным красавцем доктором. Доктор молчал и постукивал по столу дорогой перьевой ручкой. Потом тяжело вздохнул и объяснил Кире ситуацию. Да, Майка была права – все имело место быть: и нервное истощение, и депрессия, и астения. Все – последствия, копившиеся годами. Но главная причина, как объяснил доктор, заключалась в отце.

– Он не дает вам строить свою жизнь. У вас абсолютно нет личного пространства. Из-за него у вас не получилась семейная жизнь. Вы не позволяете себе поехать в отпуск. Он что, так немощен? Не может себя обслужить? Разве он лежачий больной? Да почему вы не родили, в конце концов? – повысил врач голос.

– А здесь, доктор, ничего изменить нельзя, – слабо улыбнулась Кира.

– Ну, в этом вы глубоко заблуждаетесь – все в ваших руках. Не измените – погибнете. И это не в переносном смысле, это не шутки: вы окончательно загоните себя. В общем, срочно нужен отпуск – тихое место, лучше санаторий: ванны, «иголки», массаж. Крепкий сон. Чистый воздух. Долгие прогулки. Это основное. Ну и, конечно, препараты – без них мы не справимся. Наладится сон, прибавится сил – это наверняка.

Кира кивала и комкала в руках растерзанный бумажный платок.