Нулевой портал - Наталья Ракшина

— Да что с тобой?! Фу… ненормальная!

Его уже не было в комнате для персонала, когда Настя трясущимися руками застегивала пуговицы на своем костюме, а потом хваталась за смартфон, даже не посмотрев на номер, с которого пришел звонок. Она была уверена, что звонит Игорь, но ошиблась.

Ее слух больно резанул практически не узнаваемый голос Лидии Михайловны, невнятно бормочущей бессвязные слова:

— Плохо… Настюша… скорее… скорая, вызови скорую… плохо… и сама приди…

Замирая от страшных предчувствий, Настя кинулась к своему шкафчику с одеждой.

— Что, баб Лида?! — почти выкрикнула она, прижав плечом к уху смартфон и вытаскивая из шкафчика джинсы и жакет. — Что, сердце? Дверь в квартиру открывай, если сможешь, живее!

В ответ донеслось совсем уже нечленораздельное мычание. Настя разобрала только слова «давление» и «онемела». Неужели инсульт?!

В комнату вошла Дарья Коваленко, и изумлением уставившаяся на то, как полуголая Морозова на ходу переодевается, даже не зайдя за ширму.

— Даша! Подхвати мой первый прием после обеда! Там только консультация!

— А ты…

— Убегаю. С соседкой беда. Она здесь одна живет, родня, кажется, в Когалыме… То ли инфаркт, то ли инсульт! Вот, позвонила мне.

Коваленко сочувственно кивнула.

Кое-как Настя попала в рукава пуховика, поспешила в коридор, на бегу вызвала такси и, уже выскочив на улицу, набрала номер «сто двенадцать».

* * *

Дверь в квартиру соседки была не заперта. Видимо, Лидия Михайловна смогла ее открыть, прежде чем навзничь упала в прихожей. У пожилой женщины, слабо зашевелившейся на полу, была явно парализована правая сторона тела, давая возможность заподозрить левосторонний инсульт. Увидев Настю, соседка приоткрыла глаза и зашептала перекошенным ртом:

— Деточка… защитить хотели… сделала, что могла, защитить от … Женя на себе крест поставила, бросила… только работа… сколько она хлебнула… да что сделаешь…

Спутанность сознания — обычное дело в таких ситуациях.

— Я тут, баб Лида. — Ласково заговорила Настя, опускаясь на колени и понимая, как дорого время. — Сейчас давление измерим, скорая помощь уже в пути. В стационар поедем, а поправишься — пирожки вместе будем печь…

У нее заныло сердце при взгляде на неестественное положение и явный отек правой ноги бабы Лиды. Вывих или перелом голеностопа?.. Трогать нельзя, разве что повернуть голову на бок, чтобы несчастная не захлебнулась в случае рвоты. Морозова прекрасно знала, где у соседки лежит тонометр и, не разуваясь, бросилась на кухню.

И замерла.

Посреди уютной и чистенькой кухни лежало то, что осталось от старых тетрадей в кустарном клеенчатом переплете: истерзанных, изорванных, изрезанных на мелкие кусочки. Рядом стояло мусорное ведро, в которое уже перекочевала часть образовавшегося на полу бумажного мусора.

Вот как… Не Игорь взял, а баба Лида. Но как, когда?!

Некогда об этом думать. Форточку — настежь, чтоб холодный воздух свободно потек в помещение. Тонометр — вот, на столе, видимо, баба Лида уже измеряла давление, когда рвала и резала старые тетради. Настя одним прыжком метнулась обратно в прихожую. Пульс — давление, пульс — давление…

— Ты прости… — невнятно пробурчала баба Лида, закрывая глаза, — … ключи-то у меня ж были, Женя сама дала, давно еще, когда одна жила… ты кричала вечером… неладно, я поняла, дура старая, что неладно… что с тобой неладно… конверт… защитить… перенервничала… кто его трогал… искала, как ты уехала вчера ночью, не нашла… думала — замок поменян, не подойдут… подошли… кто он, не знаешь, а с ним уехала на ночь глядя…

— Лидия Михайловна! — строго сказала Настя, закатывая рукав халата бабы Лиды и надевая манжету тонометра. — Молчите, нельзя напрягаться!

Приближающийся звук сирен дал понять, что реанимационный автомобиль въезжает во двор. Город не так велик, приехали быстро.

— …Настенька… не уберегли… как же… может и ничего он, кто рядом с тобой… а не Ловец теней… поберегись…

Нечленораздельный шепот стал еще тише, и вдруг при последних словах холодная змейка оживилась и дала о себе знать злобным торжеством.

«Кого ты хотела уберечь, старая дура?! От чего?»

И вот уже дорожки шелковистого инея, как невидимые цепкие руки с птичьими коготками, устремились туда, где здоровые клетки мозга были залиты кровью из разорванного сосуда. С помощью внезапно усилившейся чувствительности Настя четко осознала, что у бабы Лиды случился геморрагический инсульт с кровоизлиянием, и по неведомым причинам холодная змейка хочет закрепить свое злобное торжество, отняв то, что еще можно спасти — человеческую жизнь. Чем помешала голубоглазой твари из зеркала пожилая соседка, как объединить старые бабушкины тетради, фотографию с выколотыми глазами и поступок Лидии Михайловны, запоздало извиняющейся за самовольный вход в квартиру без хозяйки? Какая тайна связывала эту женщину и Евгению Викторовну? Что за Ловец теней, прозвище которого прозвучало как имя собственное?..

В этом мельтешащем вихре вопросов становилось ясно одно: сейчас язычки шелковистого инея перебегут с чужих цепких рук в очаг кровоизлияния, сметая все на своем пути, разрывая, уничтожая — и тогда начнется короткая агония, из которой возврат к жизни невозможен.

Лидия Михайловна уже не могла открывать глаза самостоятельно, и даже без оценки по шкале Глазго Настя точно знала, что ее состояние близко к сопору.

Прим. авт.: Шкала Глазго предназначена для оценки степени нарушений сознания и комы. Оценивает открывание глаз, речевую и двигательную реакцию. Сопор — глубокое угнетение сознания с утратой произвольной активности.

«Не получишь!»

Сопротивляясь изо всех сил, Морозова ударила по невидимым рукам, наращивающим вслед пальцам дорожки инея, ударила так, что скрипнули собственные зубы: бить-то пришлось по себе самой.

И этого вдруг оказалось достаточно, хотя вслед за победой пришло понимание — триумф временный, очень скоро контроль над холодной змейкой станет недостижим, и тогда…

Шаги на лестничной клетке, распахнувшаяся дверь… Слава Богу!

— Вы вызывали?

— Я…

Настя испытала ни с чем несравнимое облегчение. Она справилась с собой в достаточной мере, чтобы дать пояснения приехавшей бригаде высокотехнологичной скорой помощи и спешно найти документы бабы Лиды. Пенсионерку срочно доставят в нейрохирургическое отделение, а оттуда переведут в Инсультный центр.

Внутреннее опустошение было настолько велико, что Морозова толком не смогла объяснить куратору, что же случилось, когда тот позвонил через пять минут после отъезда медиков. Сидя около мусорного ведра и бессмысленно перебирая остатки бумаг, она обрушила на Игоря вал беспорядочных фраз о попытке домогательства к коллеге, пропавших изорванных тетрадях, выставке Сургутского художественного музея, инсульте у бабы Лиды и, самое главное — о том, что способна натворить неведомая эква, стоит только хозяйке тела чуть-чуть дать слабину.