Оборона Дурацкого замка. Том 4 - Макар Ютин

булки мну? Да, скифы мы, да азиаты мы… С волками жить — по волчьи выть. Тем более, мой халат того и гляди разойдется на лоскуты. А там, в куче, даже нормальная броня есть. И, о мягкая задница Нингаль, даже нормальная обувь! Богиня, благослови мелкие размеры здешнего народца!"

После недолгих раздумий, Саргон вздохнул, похрустел шеей, залихватски улыбнулся, после чего ринулся в общую кучу. Вопреки совету Акургаля, он не стал охаживать кнутом своих приятелей. Взял для этого случая удачно притащенную из леса хворостину чертодрева. Без шипов, разумеется, но бить ей по ногам все равно одно удовольствие.

— А что, это даже весело! Как на базаре. Эй, а ну положил ту крутую одежду. Она даже не подойдёт тебе, здоровяк!

— Подарю наложнице! — Заржал довольный Камей

— На этот год рука твоя наложница! — Радостно выкрикнул Саргон. Торг начался.

Спустя еще полчаса яростный, непримиримый торг, больше похожий не то на ведьмин шабаш, не то на грызню стаи голодных шакалов, наконец закончился. Каждый урвал себе то, что хотел, а некоторые вполне мирно обменялись вещами уже после "перемирия". После драки кулаками не машут — принцип, справедливый даже для других миров.

Сам Саргон ощущал усталость и довольство. Он урвал себе абсолютно все необходимое и даже чуток сверху. Правда, его верная палка сломалась о спину несговорчивого Юлвея, но тот сам виноват: пытался забрать кольцо, которое содержало в себе толику темной энергии. Не спектра Нингаль, но нечто родственное все равно ощущалось. После путешествия в перекрестке теней парень стал весьма чувствителен на подобные вещи.

"И почему в интернете писали, что удары тяжелым предметом чрезвычайно опасны? Сотрясение, потери сознания, жуткие головные боли, треснувшие кости от удара? Опять наврали, гады. Мне только отдачей в локоть стреляло, да плечи болят после стольких махов".

Итогом внезапной барахолки остались довольны все. Каждый получил одежду разной степени изношенности, замызганности и защищенности, но тут главное — сам факт наличия. А уж постирать, зашить или укрепить чем-нибудь куда меньшая проблема. Кань, вдобавок, получил весьма интересный материал для пращи: старая просто не выдерживала его махов и обладала низкими характеристиками.

Его отец и Уру поделили несколько амулетов, один из которых достался и Ма. Вор, вдобавок, нашел себе несколько тонких железок — украшений, элементов одежды и Бог знает чего еще. Саргон не сомневался, что все полученное тот будет использовать в качестве отмычек либо других инструментов своего воровского ремесла. Камей щеголял новым копьем, Юлвей — несколькими комплектами одежды, а также посеребренными ножнами для ятагана. Акургаль забрал остальную мелочевку для продажи.

Сам Саргон оказался счастливым обладателем богато украшенного халата всего на какой-то размер больше своей комплекции. Более того — ворох одежды был снабжен поясом и повязками подмышками, что весьма облегчало движение, и расшит неким затейливым узором с причудливым орнаментом. Причем узор ощущался не как ткань, а походил на металлические шарики его кнута — парень чувствовал, что может напитать орнамент своей Ци без фатальных последствий для материала.

Кроме верхней одежды, он получил нечто вроде сапогов, кучу ткани на портянки, плотные штаны с начесом, то самое кольцо с темной энергией и целых четыре флакона с неизвестными там жидкостями. Акургаль опознал лишь один из них — Липучий отвар.

Вопреки названию, он не являлся аналогом клея. Лишь придавал особую пластичность энергии Ци, которая выводилась во вне, не давал ей бессмысленно растечься в пространстве. Довольно специфичный состав: культиваторам он был не особо нужен, остальным — подавно. Использовали его лишь практики с окрашенным в Пурпур сердцем для большего КПД некоторых своих техник. Достаточно дешевый в изготовлении, он имел высокую цену из-за редкости, но и только. Остальные же зелья опознать не удалось, поэтому члены отряда единогласно решили отдать фармацевту когда и если тот очнется.

Возвращался в казарму Саргон усталым, но довольным. Казалось бы, всего лишь одежда. Ничего не стоящая мелочь, особенно перед угрозой смерти от голода. Однако он лишь сейчас понял, как ему не хватало того душевного комфорта, к которому он привык в прошлом мире. Бытие нищим оборванцем достаточно сильно било по его самолюбию, а сейчас он словно расправил крылья. Не хватало лишь одной малости.

— Помогите, Саргон сошел с ума! — Закричал Кань, вбегая в казарму.

К его удивлению, никто даже не почесался. Большая часть новобранцев как пришла, так и упала на свои шконки и задрыхла. Акургаль пошел отчитываться перед куратором, а Иккагецу, тем временем, промывал рис для будущего ужина. Мешок приволок Камей, а на все вопросы делал таинственный вид, но пара побрякушек на его поясе куда-то пропала. Впрочем, происхождение еды никого не интересовало. По крайней мере, до тех пор, пока никто не предъявлял претензии.

— Ничего нового, — Меланхолично отозвался Ма и с причмокиванием выпил воду из-под риса, — Иди лучше, помоги мне приготовить жратву на всех этих проглотов.

— Почему я должен тебе помогать? — Тут же набычился Кань.

— Чтобы я не насыпал тебе в порцию еды вместо сушеных трав мышиный навоз.

С этим аргументом спорить оказалось трудно, поэтому подросток с преувеличенным вздохом принялся раздувать огонь под котлом.

— Аха-ха, ха-ха, ха-а-а, — Тем временем, виновник небольшого переполоха смеялся от радости и шумно фыркал, пока опрокидывал на себя очередной черпак с ледяной водой. А еще — яростно тер въевшуюся грязь самодельным мылом. Благо, золу с пепелища на Насыпи он успел захватить с собой еще до всей этой катавасии с отражением волны демонов-паразитов, а смешать с небольшим количеством растительного масла из запасов Юлвея (тот пользовался им как натиркой для клинка) не составляло труда.

— Вот теперь я чувствую себя человеком, — Пьяно улыбнулся он двум кашеварящим соратникам. Те повернули к нему чумазые рожи и одновременно скривились, но Саргону было плевать на чужое мнение.

"Теперь хоть не стыдно показаться перед Ба Мяо. Надо будет продумать возможность мытья хотя бы раз в пару дней, благо с водой сейчас проблем куда меньше. После начала кураторства Чжэня лао сянь-шена, ее нам дают без особых вопросов и практически в любых количествах. Просто таскать ее ведрами… Эх, что не сделаешь ради любимой женщины. Разумеется, любимой исключительно в платоническом смысле, мне еще дорога жизнь и собственное достоинство".

Саргон вздохнул. Все это время он как мог откладывал выполнение известной ему проблемы. Ему было банально страшно: вдруг он что-то напортачит с телом Юншэна и тот не сможет очнуться? Или вовсе —