Леннар. Чужой монастырь - Антон Краснов

— Хгам… Баба!

Посмотреть в самом деле было на что, но недолго бы смотрел Мазнок, если бы, вместо того чтобы одним ударом оттяпать ему башку, дайлемитка не прикрыла грудь врожденным женским движением. Правда, в следующий момент десятник Мазнок точно лишился бы своей непутевой головы. Вот только сражавшийся рядом с ним комендант едва не упустил свой меч, выпрямился и вдруг завопил на неведомом Мазноку и его оставшимся в живых землякам языке:

— Элен! Merde, мать твою!

И тотчас же, перекрывая сорвавшийся тенор коменданта, грянуло басом от затемненных ворот крепости:

— Стойте!

1

— Стойте! — повторил человек у ворот и тотчас ступил на освещенную территорию.

При виде его с уст коменданта сорвались слова на чистейшем (конечно, если кто мог оценить) русском языке:

— Дядя Марк, какими судьбами? И вы?! Высокий, толстый Элькан, завернутый в дайлемитские одежды, медленно пересек заваленный трупами двор и остановился напротив коменданта. Произнес, одновременно прихватывая за плечо разъяренную Элен Камара в разорванной толстым Мазноком одежде:

— Да, вот такая встреча, Костя. Не ожидал тебя здесь увидеть. Каким же образом ты попал сюда и… — Он быстро окинул его взглядом и докончил: — И даже был назначен комендантом?

— Наверное, тем же самым способом, что и ты, дядя Марк, стал предводителем шайки бандитов, — довольно дерзко ответил комендант Костя Гамов. — Впрочем, я догадывался, что здесь поблизости, в этих местах, где так много разбойничьих шаек, действует кто-то из землян. В одной деревне я отобрал у тамошнего забулдыги отличные швейцарские часы. Он их, верно, посчитал за амулет или что-то наподобие, потому вел себя дерзко, как, дескать, носитель какой-то новой силы.

— Догадываюсь, что это за деревня, — промолвил Элькан, — там мы разжились провиантом.

— Причем местные весьма удивлялись тому, как удалось проникнуть в надежно запертый изнутри сарай, не взломав и вообще не оставив никаких повреждений, — отозвался Гамов. — Мне кажется, что тут… ТА ЖЕ технология, что и при проникновении во внутренний двор нашей крепости. При твоем красивом появлении я даже догадался, какая именно технология.

— Догадлив. Ну что есть, то есть… Недаром я рекомендовал тебя на должность пресс-атташе проекта «Дальний берег» куратору по России, генералу Ковригину, — усмехнулся Элькан. — Нам есть о чем поговорить, мой друг. Но прежде нужно закончить. А то твои люди, видно, еще мало видели крови, раз посматривают на нас косо.

— По-моему, это больше касается твоих людей, — заметил Гамов. — Взять хотя бы мадемуазель Камара, которая очень любит рассуждать о гуманности, а между тем сама только что убила трех или четырех моих людей. Интересно, а кто второй топ-вояка? Я его знаю?

— Разумеется, — сказал этот второй, тот, что убил гареггина Иль-Дорана, и открыл лицо. — Только, в отличие от многих, я никогда не рассуждал о гуманности.

— Абу-Керим? Хороший же состав ты себе подобрал, дядя Марк. Интересно, как ты еще жив, держа у себя за спиной главаря террористов?

— Сильно сместились критерии, — туманно и грустно ответил Элькан. — Хотя иногда я и сам задаю себе тот же вопрос: почему я, собственно, до сих пор жив? Наверное, потому, что мои люди осознают ценность моей жизни.

— Зато ее не осознают люди господина Гамова, — на русском языке продолжил Абу-Керим и, вскинув руку почти неуловимым для глаза движением, поймал дротик-миэлл, брошенный кем-то из гарнизона крепости.

И он бросил дротик наземь.

Это подействовало как ушат холодной воды. Комендант скомандовал:

— Мазнок, отведи людей в казармы. Назначь двоих на уборку тел со двора. Бой окончен, если еще кто не понял!

И тон, которым были произнесены эти слова, и легкость, с которой Абу-Керим поймал дротик и не счел нужным вот таким же отточенным движением вернуть его в лицо или грудь бросавшего, произвели впечатление. Ворча и проклиная все на свете, люди из гарнизона крепости Этер-ла-Винг стали один за другим убираться в казарму. Руководил этим славный десятник Мазнок, а люди Элькана — их было не больше десятка — наблюдали угрюмо и сосредоточенно. Элен Камара завязывала на груди тугой узел…

— Перейдем ко мне, — настороженно выговорил комендант.

— Достаточно будет меня одного, — сказал Элькан. — Мои люди останутся снаружи. На случай каких-либо глупостей… Местное население вообще весьма склонно к немотивированной глупости, хотя глупость, впрочем, всегда немотивированна, ведь верно?

— Пожалуй. Но только не говори мне, дядя Марк, что твой, с позволения сказать, отряд укомплектован одними нашими.

— Да нет. Вот в этой группе вылазки землян только трое: Камара, Абу-Керим и еще некто Ли Сюн.

— Минога?

— Он самый. Ему еще интереснее выпало… Он один из немногих, кто был приговорен к смерти в Горне и спасся. Собственно, и мы сами спаслись только чудом. Но об этом после.

— В перевалочной базе твоего отряда есть еще кто с Земли?

— А как же. Например, милейший нанотехнолог Хансен, ставший завзятым поклонником местной кухни, и сам капитан Епанчин.

— Идем вот сюда.

— Я знаю. Тут есть подвал. И вот это, верно, вход в него.

— Да. Точно так. Разный хлам…

— Ну помимо разного хлама в этом подвале еще много чего имеется. Потолкуем и об этом, впрочем, — увесисто выговорил Элькан и вошел в помещение коменданта крепости не менее уверенно, чем сам хозяин.

Здесь он сел прямо на кровать, хмыкнув, развернул одну за другой несколько книг и отложил их в сторону. Гамов зажег светильник. Подвинул темную портьеру. Гареггин Иль-Доран, который имел скверную привычку появляться из-за этой портьеры, когда ему заблагорассудится, уже не мог помешать собеседникам: он был мертв.

— Предложишь что-нибудь выпить? — спросил Элькан.

— Вот этот взвар из кореньев легосинской игейи очень хорошо тонизирует. Впрочем, кому я рассказываю…

— Это точно, — с удовольствием согласился Элькан и выпил чашку предложенного взвара.

Гамов сказал:

— Удивлен, что я выступаю на стороне Акила?

— Ну отчего же? Ты, верно, руководствовался тем, что раньше тебе было совершенно несвойственно: целесообразностью и благоразумием, — проговорил Элькан. — Тем более, не сомневаюсь, Акил предложил тебе за верную службу продлить жизни оставшихся у него в руках наших товарищей. Впрочем, если бы ты его к себе не расположил, никакой службы и быть не могло. Рыжекудрый Акил кого попало к себе не берет. Я незнаком с ним лично, однако могу это утверждать. Итак?..

— Итак, я поступил в сардонары и с некоторого времени занял пост коменданта этой крепости.