Черно-белое Рэй-Ки - Мария Роттер

Но на символ не обязательно медитировать. Даже простое его присутствие считается полезным. Можно располагать Антакарана под стулом или столом, под ногами, под стельками ботинок, в бумажнике, в кармане, за картиной, под подушкой и т. д. Можно прикладывать изображение символа к части тела, требующей лечения (именно таким образом символ используется многими целителями).

Те, кто работает с камнями, могут класть кристаллы (как в рассматриваемой «Модели ретранслятор Рэй-Ки») на изображение Антакарана.

Перед тем как поместить их на символ, кристаллы подготавливают. Для этого каждый из 8 кристаллов (6 рядовых, центральный и мастер-кристалл) помещают между ладонями и делают ему Рэй-Ки.

Затем кристаллы раскладывают на символ и мастер-кристаллом соединяют периферийные кристаллы (по три) в единую «систему» в следующей последовательности: 1–2–3 – 1–3–4 – 1–4–5 – 1–5–6 – 1–6–7 – 1–7–2 – 1.

Для поддержания системы в рабочем состоянии нужно каждые день-два давать Рэй-Ки мастер-кристаллу и снова объединить им остальные кристаллы в последовательности, указанной выше (если этого не делать более двух суток, то придется вновь заряжать каждый кристалл).

Получившуюся систему можно даже подзаряжать дистанционно (удобно, когда человек находится, например, в поездке). Для этого достаточно иметь с собой мастер-кристалл и фотографию своего ретранслятора. Сделав Рэй-Ки мастер-кристаллу, нужно объединять кристаллы на фотографии согласно стандартной последовательности, приведенной выше.

В общем, методов работы с кристаллами есть много. Однако метод, полученный на этом семинаре, по-прежнему нравится мне больше всего. Может, просто потому, что первая любовь не забывается?

Кстати, даже сейчас, когда в Интернете можно найти все, в том числе и способы совместного использования кристаллов и Рэй-Ки (включая и описание «Ретранслятора Рэй-Ки»), методик построения мандал Рэй-Ки, которые много лет назад нам передал Игорь, я так и не нашел.

Прошедший семинар я назвал «семинаром камней». Почему – не знаю. Думаю, ассоциации были самыми простыми: если есть сад камней (прямо у Сэнсэя и есть), то почему не может быть семинара камней, на котором учат для лечения человека раскладывать вокруг него камни. По-любому получается «человек в саду камней». Ну, может, с учетом небольших размеров, «человек в саду камешков».

После семинара Сэнсэй явился, как по расписанию. На мои вопросы по поводу Рэй-Ки и кристаллов он махнул рукой и пробормотал что-то невнятное. Я точно не расслышал, но, кажется, звучало это примерно так:

– Когда у человека не хватает силы ума, он начинает пользоваться всякими игрушками. А камешки они, конечно, работают. И красивые к тому же.

Это бормотание было, в общем-то, вполне понятным. Сэнсэй знал, что кристаллы работают, и не возражал против их применения. Но считал, что рассчитывать следует больше на свой ум, чем на посторонние предметы.

Кто бы возражал! С первых дней занятий воинскими искусствами мастер Минь мне объяснил, что всякие подручные предметы – это очень хорошо и пользоваться ими нужно уметь обязательно. Но их в нужный момент может не оказаться под рукой. А даже если и окажутся, то для человека, который не умеет думать, от них одни неприятности. Так что основа – исключительно в собственной голове и собственном теле, которое всегда «под рукой».

– Но если тебе нравится, то можешь пользоваться, – неожиданно четко и громко завершил свое бормотание Сэнсэй. – А сейчас поработаем с умом. Что такое коан знаешь?

Конечно, я знал, что это такое. Задумавшись на мгновение, я вдруг понял, что знал даже слишком много. Слишком – потому что «От многая мудрости много печали…».

Само слово происходило от китайского «Гунъ-Ань» и означало загадку, содержащую алогизм или парадокс и обычно не имеющую логического решения. Для себя такую загадку я определял как некую ахинею, которую, однако, можно было попытаться разгадать на уровне интуиции.

Попытка понять коан логически неизбежно ведет к противоречию. Ученик пытается решить коан всеми возможными способами, «подключает» все больше и больше сил для решения логически неразрешимой проблемы. В результате «отключаются» все пять чувств, на которые у организма просто не хватает внимания и энергии. Таким образом ученик, который уже ничего «не видит, не слышит и т. д.», остается один на один с коаном. Если ум ученика достаточно зрелый, то однажды блуждания ума затихают и остается лишь коан. В этот момент коан и человек соединяются в одно целое. Таким образом, ученик испытывает состояние истинной реальности, известное как просветление.

Коан использовали в Дзэн-буддизме для того, чтобы придать определённый психологический импульс ученику. Про себя я это назвал «пинком для достижения просветления».

Самым известным (во всяком случае, так мне казалось) был коан о том, как звучит хлопок одной ладони. Оказалось, что он никак не звучит, – это просто тишина.

Разумеется, были и не столь известные коаны-загадки. Например, о человеке, который выращивал гуся в бутылке (тут сразу чувствовался идиотизм происходящего: то ли гусь был размером с жука, то ли бутылка величиной с хорошую собачью будку). Когда гусь вырос, хозяин решил вытащить его наружу. Однако гусь уже не проходил через горлышко. Бутылку хозяину разбивать было жалко (где же этот умник будет выращивать следующего гуся). Это и было загадкой: как вытащить здоровенного, откормленного гуся через узкое бутылочное горлышко?

Предполагалось, что при усиленном сосредоточении мысли на проблеме должно наступить озарение, состоящее в данном случае в том, что гусь – это эго, а бутыль – мир, который эго создало вокруг себя.

В связи с тем, что думать мне было всегда лень, да и коаны-загадки печатались в книгах всегда вместе с разгадками. Намного более интересными для меня были коаны-истории.

Последнее время мне все больше нравился известнейший коан о том, как мастер Дзэн угощал чаем человека, который пришел «наниматься» к нему в ученики.

Эту коан-притчу я знал давно. Думаю, его знали все, кто читал книги на подобные темы. Однако раньше я его знал, а теперь понял.

Дело было так. В какой-то момент я заметил, что мне стало тяжело заниматься воинскими искусствами. Это было недопустимо, потому что эти занятия я расценивал как одно из своих любимых развлечений, а «развлечение должно развлекать», а не утомлять. Аксиома!

Утомлять же оно меня начало потому, что всего стало слишком много: шест, меч, веер, цепь, системы внешние и внутренние, китайские и вьетнамские и т. д., и т. п. Была еще одна деталь: я четко чувствовал, что мое мастерство стало заметно ухудшаться. Я тратил все больше сил, а оно уходило, незаметно, но постоянно, как бы растрачивалось по капле. Все силы тратились не на его рост, а на поддержание хоть сколько-то «в рабочем состоянии» всего изученного мной добра. А бросить было жалко – столько времени и сил вложено, столько побоев получено.