Безмолвная - Райчел Мид

Я смотрю в сторону полки на дальней стене зала. Она висит на достаточно видном месте, чтобы ее заметили, но слишком высоко, чтобы хорошо разглядеть, что именно на ней стоит. Я снова опускаю взгляд и рассматриваю узор.

«У вас есть краски? – спрашиваю я. – Если бы вы принесли мне миску с кухни, я смогла бы это воспроизвести. Ваш хозяин ничего не заподозрит».

Сю Мэй смотрит на меня, как на сумасшедшую.

«Но это же невозможно!»

«Только не для нее, – гордо заявляет Ли Вэй, догадавшийся о том, что я задумала. – Если вы замените миску, тебе с отцом не понадобится убегать».

«Это было бы здорово, – признает она неохотно. – Но даже если бы ты могла такое сделать, у нас в запасе будет не больше нескольких часов».

«Просто принеси мне нужные краски и миску», – говорю я.

Сю Мэй недоверчиво встает, чтобы поговорить с отцом и Лу Чжу. Уже через несколько минут они собираются у нашего стола: мне принесли миску с кухни, осколки разбитой, и все краски, какие им удалось раздобыть. Некоторые похожи на обычные, которые используют для домашнего ремонта. Другие – более качественные; Сю Мэй объясняет, что их используют для бумаг и документов. Цвета подходят не идеально, но при таком разнообразии я чувствую себя достаточно уверенно. Я раскладываю осколки так, чтобы составить представление об оригинале, и погружаюсь в работу.

Какое-то время вокруг тихо, а потом Лу Чжу говорит что-то, на что Сю Мэй отвечает кивком. Она обращается к Ли Вэю, и я краем глаза вижу, как она знаками спрашивает:

«Вы не шутили! Где она этому научилась?»

«В нашем поселке, – отвечает Ли Вэй. – Она у нас самая талантливая художница».

Я откладываю кисточку, чтобы сказать:

«Брось. Это неправда».

Лу Чжу снова идет обслуживать посетителей. Сю Мэй с отцом о чем-то переговариваются, а потом она нам сообщает:

«Я пойду поговорю со своей знакомой из молчаливых и спрошу, согласна ли она с вами встретиться».

«Из молчаливых?» – переспрашивает Ли Вэй.

«Так мы называем таких, как вы, – поясняет она. – Пока вы прячетесь здесь, с вами ничего не случится. Мой отец и Лу Чжу проследят за этим. Если у вас возникнут какие-то проблемы, обратитесь к одному из них. Я скоро вернусь».

Она уходит с постоялого двора, а ее отец снова идет наблюдать в зал. Я продолжаю работать со смешанными чувствами – немного волнуюсь за Сю Мэй. Окажется ли моя работа достаточно хорошей? А что, если я только устрою им новые неприятности? И в то же время я втайне горда тем, что способна изобразить нечто просто красивое. До этого дня я о подобном только мечтала и сейчас наслаждаюсь, копируя на боках миски сложный узор из фениксов и цветков сливы.

Я забываю обо всем вокруг и прихожу в себя только от тихого звука, который опознаю как смех Ли Вэя. Я поднимаю голову и вижу, что он пристально на меня смотрит.

«В чем дело?» – спрашиваю я, отложив кисточку.

«По-моему, ты за этой работой напрягаешься сильнее, чем я со скорпионом», – говорит он мне.

«Ничего не могу поделать, – отвечаю я. – От этого слишком многое зависит».

Он кивает, а его улыбка гаснет.

«Но тебе это нравится: я же вижу. Когда ты работаешь, у тебя лицо светится».

«И с этим я тоже ничего не могу поделать, – говорю я ему. – Я постоянно что-то вижу… Я хочу сказать – воображаю. Прекрасные картины. Они пылают во мне, и мне надо дать им свободу».

«Отрывать тебя от такой жизни и заставлять работать в шахтах было бы трагедией», – серьезно признает он.

Я к такому не готова. С приходом в город на нас навалилось столько событий, что у меня не было времени размышлять о нерешенных проблемах, стоящих между нами. Теперь, глядя на него, я с изумлением вижу восхищение… и почти невольное смирение.

«Это не все, – говорю я ему. – Оно было нелегким, то решение. Не думай, будто оно далось мне без труда. Я все еще…»

«Ты все еще – что?» – спрашивает он, когда я опускаю руки.

Я качаю голову и отвожу глаза. Я не могу поделиться тем, что на самом деле у меня на сердце, особенно если собираюсь и дальше утверждать, будто наши отношения чисто платонические. Как мне объяснить, что после нашего расставания не было ни дня, когда я о нем не думала бы? Что весь первый год моего ученичества я постоянно сомневалась в том, что не ошиблась, уйдя от него? Моя любовь к искусству и к Чжан Цзин принесли мне немало печальных минут.

Мой взгляд снова опускается к миске – и я внезапно застываю. Теперь, когда я могу видеть всю картину, а не отдельные осколки, я замечаю, что, хотя основным изображением служит феникс, кайма представляет собой сложный узор, где перемежаются реальные и вымышленные животные. Я вижу тигров, цилиней, цапель, слонов, драконов и множество других. Я беру осколки по одному и ощущаю странное тянущее ощущение в центре груди.

«В чем дело?» – спрашивает Ли Вэй.

Я кладу на стол осколок с бисю и оленем.

«Ничего. Просто обрывок сна».

«Это тот сон, который тебя тревожит?» – проницательно предполагает он.

«Не важно», – отвечаю я.

Я начинаю отводить глаза, но он вытягивает руку и, взяв меня за подбородок, заставляет встретиться с ним взглядом.

«Фэй, ты же знаешь, что можешь мне доверять. Я с тобой. Так было раньше и так будет всегда. Скажи, в чем дело».

«Ты не должен постоянно меня спасать», – возражаю я.

«Конечно, – соглашается он. – Ты и сама способна себя спасти. Но, может, ты бы позволила мне изредка тебе в этом помогать?»

Я слабо улыбаюсь, но сердце у меня болит при воспоминании о том дне, когда прекрасный, сверкающий мальчишка протянул мне руку и вытащил из развалин. В следующее мгновение я ловлю себя на том, что рассказываю все про ту ночь, когда я обрела слух, и о том сне, когда все жители нашей деревни открыли рты в едином крике.

«Ты считаешь, что та тяга, которую ты чувствуешь, как-то связана со слухом? С тем, почему он вернулся?» – уточняет он.

«Не знаю, – признаюсь я. – Я вообще не понимаю, почему со мной все это случилось».

Я хочу продолжить, но через его плечо вижу Лу Чжу за работой. Ее хорошенькое личико вытянулось от волнения, и я напоминаю себе, что прежде всего я должна помочь этим людям. Своим тревогам можно будет дать волю позже. Я берусь за роспись с новой энергией, осознавая, как мало у нас времени. Когда я наконец заканчиваю и сравниваю свою копию с разбитой миской, то более чем удовлетворена результатом.

«Ты справилась! – восхищается Ли Вэй. – Идеальная копия!»

«Не идеальная, – возражаю я. – У меня синий темнее, чем на прежней».

«Ну, я не художник, но, на мой взгляд, все просто потрясающе. – Его взгляд перемещается куда-то мне за спину. – И мы как раз вовремя».