Урок возмездия - Виктория Ли

– Они придут, – отвечает Эллис.

Я не верю ей, но все равно готовлюсь. В моей сумке есть всё, что нужно, извлеченное из дыры в стенке шкафа: свечи и благовония, флакон с кровью козла, которую я купила в городе у мясника.

Услышав треск ветки, я резко выпрямляюсь, почти готовая увидеть ее, Алекс. Но это всего лишь Каджал, появившаяся из-за деревьев, с грязным пятном на коленке и недовольным выражением лица.

– Морроу, – говорит она. – Что ты здесь делаешь?

Я понимаю, что она замечает Эллис, по тому, как напрягается ее спина, и Каджал рефлекторно отступает на полшага назад. Я оборачиваюсь в тот самый момент, когда Эллис снимает с лица козлиную маску.

– Это я, – говорит она.

– Что за хрень, Эллис!

Эллис вытаскивает из кармана портсигар. Она довольно долго молчит, закуривает и выдыхает дым к звездам, затем говорит:

– Я объясню, когда придут остальные.

Я торчу между ними – Эллис, бледной и невозмутимой, и Каджал, переминающейся с ноги на ногу и явно обдумывающей, не вернуться ли в Годвин. Но нет. Она остается, наблюдая в настороженном молчании, как я заканчиваю строить круг из свечей и черных турмалинов. Может быть, Эллис права – нет никакой опасности от Марджери или ее родственников, – но все равно под защитой кристаллов я чувствую себя лучше.

Клара и Леони появляются в течение следующих пятнадцати минут, Леони идеально причесана, совсем как кандидат в президенты, словно она приехала в лесную чащу на такси, а не тащилась по сучьям и камням. Клара выглядит довольно потрепанной, но не жалуется. Она, наверное, очень рада, что ее вообще позвали.

Эллис стоит рядом со мной, сжимая пальцами мой локоть: бережно, успокаивающе. Не думаю, что она осознает, насколько мне необходима сейчас такая поддержка.

Леони узнает маску Эллис. Я определила это по тому, как она, увидев ее, чуть замялась, но не дрогнула: череп козла пугает меньше, если вы видели его раньше. Возможно, она одна из новеньких членов ковена Марджери, включенная туда, пока я гнила на больничной койке.

Если так, она знает, что я тоже была одной из сестер?

И что была отлучена от ковена?

– Эллис, – медленно, осторожно говорит Леони, – это что?

Эллис, докурив сигарету, уже надела маску обратно, но сейчас отодвигает ее от лица:

– Это маска, Шуйлер. А на что она похожа?

– Где ты взяла ее?

– У меня, – вмешиваюсь я. – Она взяла ее у меня. Я была частью… Эмм… – Я не могу сказать это вслух; пусть даже я была изгнана из ковена Марджери, чувствую, что связана его правилами. Леони не сводит с меня темный пристальный взгляд, твердый и проницательный. – Я дала ее, – говорю я.

– Я подумала, что мы могли бы немного поиграть, – произносит Эллис, наконец-то полностью отбросив маску и улыбаясь нам, своим послушницам, собравшимся для проповеди. – Я полагаю, вы слышали про Пятерку из Дэллоуэя.

Все кивнули.

– Твоя книга о них, – отважилась Клара. – О ведьмах.

– Верно. И вы знаете мой стиль – я методичный писатель. Говорят, что девушки из Дэллоуэя были ведьмами или по меньшей мере они проводили спиритические сеансы и произносили заклинания. Так что я тоже должна.

Клара с обожанием смотрит на Эллис, словно та только что предложила ей свою вечную дружбу за пустячную цену ее души. Леони и Каджал переглянулись.

– Я думаю, это чудесная мысль, – наконец говорю я, потому что эти двое явно не согласны, но слишком нервничают, чтобы прямо возражать Эллис.

– Я тоже, – поддакивает Клара.

Каджал наматывает на палец локон черных волос:

– Полагаю, это будет забавно…

Остается одна. Эллис пристально смотрит на Леони, и та вздыхает, а затем кивает. Всё, наш договор заключен.

– Нам нужно название, – говорит Клара. Ее тон слишком оживлен для подобной обстановки, неуместен под этим густым покровом деревьев и лианами, ползущими под ногами.

Название. Как-то непочтительно называть то, чем мы заняты. С другой стороны, для Клары это игра. Она не понимает, как магия может затянуть, подчинить. Каждое заклинание – это гранатовое зернышко на языке, связывающее с подземным миром.

Наверное, не для всех. Но точно для людей вроде меня.

– Что ты сказала? – Леони странно смотрит на меня; должно быть, я говорила вслух.

Я глотаю комок в горле.

– «Ночные перелеты», говорю я. – Знаешь, стихотворение Луизы Глюк.

Мне отвечают непонимающие взгляды. Дискомфорт, словно от проглоченного камня, ноет внутри меня.

– Из сборника «Аверно» – чуть помедлив, говорит Эллис, и, когда я оборачиваюсь к ней, улыбается. – В нем поэтесса рассказывает о том, как Персефона заключает брак в подземном мире. Стихи вращаются вокруг одного и того же вопроса: как может душа человека вынести то, что однажды красота жизни становится недосягаемой?

– Да, – шепчу я.

Алекс писала эссе по этим стихотворениям. Ее экземпляр «Аверно», возможно, до сих пор обитает на полках Годвин-хаус.

Эллис кивает, словно приняв решение:

– Добро пожаловать, – говорит она, – в «Ночные перелеты».

Наступившая тишина тянется, как длинная лента, шелковисто-гладкая; мы все, как дети, подмененные эльфами, ловим каждое слово Эллис.

– Правила такие, – продолжает Эллис. – Первое: никаких разговоров о «Ночных перелетах». Никаких, если только мы не будем здесь, в лесу или в еще каком-то месте встречи.

– Но это же не бойцовский клуб, – говорит Каджал.

– Нет, но так прикольнее, – отвечает Эллис. – Второе: мы с Фелисити выбираем, когда и где. Никаких обсуждений и споров по этому пункту не будет. В-третьих, вы будете знать о времени и месте еженедельных встреч из записок, которые мы подсунем под ваши двери. И поскольку вы не будете ни с кем обсуждать «Ночные перелеты», то не узнаете, в какое время скажут прийти остальным. Но я предупрежу вас, если время сбора изменится. Дорога к месту встречи – это часть испытания. Как в жизни, каждая женщина должна путешествовать в одиночестве.

Потом взгляд Эллис скользнул по мне, и я подумала, что уловила что-то похожее на веселье в ее серых глазах – хотя то мог быть лишь отблеск свечей. Если бы наша игра была настоящей, то и прогулки «Ночных перелетов» происходили бы по сценарию реальности: рожден в одиночестве, умрешь в одиночестве. Но теперь, как утверждает одно из стихотворений «Аверно», начинается вся ее жизнь – к несчастью, это будет короткая жизнь.

– А это что? – с отвращением спрашивает Каджал, указывая на сооруженный мною круг, а затем на набор мышиных черепов, выложенных вдоль скалы. Все были собраны в прошлом году, все в Годвин-хаус. Я не считала их сверхъестественными, пока не погибла Алекс.