Неразлучные - Кэрол Хиггинс Кларк

Сделав дело, заправщик с довольным видом сунул деньги в карман. Марко поспешно вырулил с бензоколонки.

— Я есть хочу. У меня нога болит, — заныл Фрэнсис.

— А как ты думаешь, моя рука в полном порядке? Так дергает, что хоть караул кричи. Слава богу, что я не повредил артерию. Мне нужно к врачу.

— Тогда почему бы нам не остановиться вон у той закусочной и не перехватить парочку гамбургеров? — предложил Фрэнсис, указывая на придорожный ресторанчик, замаячивший на обочине шоссе. — Нам сразу же станет лучше.

Марко кивнул и вырулил на стоянку около круглосуточной закусочной «Мадж». Не говоря ни слова, они вошли, заняли свободную кабину и сделали заказ. Официантка, которая принимала заказ, явно была не в восторге от своей работы.

Но когда она принесла заказ, еда оказалась горячей, а пиво — холодным. Чизбургеры и картошка фри были, как говорится, на высоте, где бы эта высота ни находилась.

Марко вытер губы тоненькой бумажной салфеткой:

— Я даже и не думал, что так проголодался. Мы ведь сегодня так толком и не поели.

— А прошлой ночью толком и не поспали, — посетовал Фрэнсис. — Я устал. Я хочу домой.

Марко окинул взглядом пустой унылый зал ресторана и, убедившись, что никто не подслушивает, прошептал:

— Выше нос! У нас двадцать тысяч баксов наличными и мы на пути в Атлантик-Сити! Стоит только переступить порог казино и услыхать все эти звонки и свистки и звон монет, сыплющихся из игровых автоматов, ты моментально взбодришься. Можешь мне поверить! Давай поставим наши двадцать тысяч и сделаем из них сорок!

Фрэнсис готов был ущипнуть себя с досады, когда у него само по себе вырвалось:

— Ты думаешь, у нас это получится? Удвоить наш выигрыш?

— Да! Я только на минутку сбегаю в туалет. Мне надо промыть руку. А то вдруг попадет инфекция. Я мигом.

Едва только Фрэнсис остался наедине с собственными мыслями, его снова охватило отчаяние. Закусочная, где работает мама, намного симпатичней этой дыры, подумал он. Потом он вспомнил, что она сегодня сказала ему по телефону: что на работе только и разговоров о похищенных свадебных платьях. Невыносимый страх и стыд обдали его таким жаром, что стало жутко. Наспех проглотив чизбургер и залпом осушив бутылку пива, он сначала почувствовал себя лучше, но это ощущение быстро испарилось. Им во что бы то ни стало надо от них избавиться. Но, похоже, это получится не раньше понедельника.

Вернувшись из туалета, Марко схватил со стола счет. Они быстро расплатились и, прихватив с собой зубочистки и пригоршню засохших мятных леденцов из стеклянной вазочки, стоявшей около кассы, заторопились к машине. Свет одного из фонарей, освещавших стоянку, падал прямо на заднее сиденье их автомобиля, и новенькая посудомоечная машина, сюрприз для Джойс, сверкала и переливалась в его лучах, словно какой-нибудь суперприз, разыгрываемый в лотерее.

Вскоре они свернули на насыпь, ведущую к Атлантик-Сити, и покатили на восток. Было уже девять часов. Марко снова включил радио.

— …Если вы заметили что-нибудь подозрительное, — говорил диктор, — пожалуйста, позвоните по телефону горячей линии «Краймстопперс».[16]Эти платья не могли бесследно исчезнуть. Полиция предпринимает решительные меры к розыску преступников.

Марко рывком выключил радио.

Оба молчали. В воздухе повисла напряженная тишина.

Наконец впереди призывно замаячили яркие неоновые огни на крышах башен казино; они притягивали игроков как магнит, суля баснословные выигрыши.

— «Гэмблерс Палас». Наш талисман, — с напускной бодростью проговорил Марко, пытаясь разрядить обстановку. Но когда они подрулили к въезду на многоярусную стоянку казино, Марко резко нажал на тормоза. Стоявшие у въезда охранники производили досмотр багажников всех въезжающих на стоянку.

— Какого черта… — пробормотал Марко.

— Боже мой! Господи! — застонал Фрэнсис. — Нам нужно поскорее убираться отсюда!

Марко быстро развернулся:

— Когда ты сказал, что они будут проверять багажники, я, признаться, подумал, что ты просто струсил.

— На самом деле я не думал, что до этого дойдет. Может, лучше отправимся прямо домой? С этой чертовой посудомоечной машиной на заднем сиденье мы похожи на двух идиотов. Я страшно устал…

— Нет! — решительно отрезал Марко. — Мы должны отвезти эти платья в Лас-Вегас. Причем, сделать это придется нам самим.

— Вот ты и поезжай, — сказал Фрэнсис. — А я вернусь домой на автобусе.

— Ты поедешь со мной.

— Я не могу.

— Почему это?

— Что я скажу Джойс?

— Соврешь что-нибудь. Через пару дней ты уже будешь дома. Может, даже я куплю тебе обратный билет на самолет. Что до меня, я отправлюсь прямиком в Калифорнию.

— Правда? — с надеждой спросил Фрэнсис.

— Смотри-ка, ты прямо светишься от счастья.

— Ты можешь мне не верить, но это не так. Мне очень, очень плохо.

— Я знаю, что своим присутствием довел Джойс до точки. Это можно понять. Мы поедем в Лас-Вегас, там мне наложат швы, Марти толкнет наши платья, а потом мы поделим выручку. Не забывай, у нас в запасе еще двадцать тысяч долларов. Наличными! Будет что поставить на кон! Не считая того, что придется истратить на еду, разумеется.

Фрэнсис устало откинулся на спинку сиденья. Марко был прав. Поездка по стране с украденными платьями в багажнике представлялась на данный момент единственным правильным выходом. Пока Марко связывался по телефону со своим приятелем в Вегасе, Фрэнсис пытался взбодрить себя мыслью, что скоро, очень скоро он избавится от своего подельника, да еще с десятью тысячами долларов в кармане. Он дал себе зарок никогда больше не играть. Из Вегаса он поспешит прямо домой и пригласит Джойс в какой-нибудь шикарный ресторан. Он даже был готов начать пригоршнями глотать любые лекарства от аллергии, чтобы она смогла наконец завести желанную собаку.

Они и не догадывались о том, что от водителя машины, стоявшей за ними в очереди на парковку, не укрылось их внезапное бегство.

Этим водителем был не кто иной, как Джек Рейли.

Джефри Вудолл чувствовал себя так, будто огромная гора свалилась у него с плеч. Такого колоссального облегчения он не испытывал, пожалуй, за всю свою жизнь. Наконец-то он избавился от Трейси, и что еще лучше, судьба преподнесла ему это счастье на блюдечке с голубой каемочкой; ему не пришлось усаживать ее на диван и, мучительно подбирая слова, пускаться в туманные объяснения. Когда она сообщила ему об украденном платье, он с радостью за это ухватился, разом выпалив все, что накопилось в его душе за долгое время.