Самый лучший комсомолец - Павел Смолин

Но хроноаборигенам же не расскажешь? А вот с «черной археологией» (оно же старое доброе мародерство) нужно что-то делать. Богатый мальчик ведь может спонсировать нормальные научные экспедиции?

Пообещав себе не забить на эту мысль, пошел к машущему мне рукой из открытого окна первого этажа дяде Диме.

— На ловца и зверь бежит! — улыбнулся я Виталине и взял протянутую КГБшником с пояснением: «Семен Кузьмич» трубку.

А кому еще на личном контроле наследного (через одного) принца держать? Жалким генералам? Хрр-тьфу!

И как-то уже и не трясет, и настроение хорошее — привык, многодневные посиделки на даче у любимого дедушки пострашнее гранат.

— Здравствуйте, Семен Кузьмич, — вежливо поздоровался я с председателем КГБ.

— Сережа, ты цел? — взволнованно спросил он.

— Цел! — подтвердил я. — Простите, Семен Кузьмич, я регламент нарушил, и из-за этого людей подставил. Клянусь усвоить урок и больше так не делать! Товарищи охранники отработали идеально, и совершенно никто не пострадал. Женщину эту я впервые видел и ничего о ней не знаю.

— Ты зачем гранаты-то хватал? — тоскливо вздохнул он.

— Так дети в песочнице играли, — отмазался я. — Вдруг бы она кидаться начала? Она же сумасшедшая, внуком меня называла. Вот я и говорю, мол, бабушка, давай донести помогу. А дальше товарищи ее скрутили и меня подальше отодвинули. Дядя Семен гранаты отобрал, но, уверен, точно так же поступил бы любой из них. А дядя Дима мне говорил, что делать, и детей с улицы убрал! — отметил и командира группы.

Довольный какой! Имеет право — отработали штатно. Ну а в чем он виноват? В том что у охраняемого объекта детство в жопе играет?

— Регламент обязательно соблюдать надо, он кровью писан! — позволил себе немножко воспитательного момента Цвигун.

— Так точно, товарищ генерал армии! — сделал я ему приятно.

Недавно возвысился, в дополнение к должности.

— Вот и молодец, — похвалил он меня.

— Семен Кузьмич, Юлиан Семенович Семенов, книги которого нам с вами очень нравятся, закончил рукопись «Семнадцати мгновений весны».

— Я знаю, Сережа, — оживился Цвигун. — Прислать тебе копию?

— Мне в Минкульте давали, спасибо, — отказался я. — Я по другому вопросу: книга замечательная, и так и просится, чтобы из нее сделали цветной многосерийный телефильм. Я бы хотел к нему музыку написать! Про милицию фильмов много, а про ваше, так сказать, ведомство — не хватает. Поговорите с Юлианом Семеновичем об этом? А я с Борисом Николаевичем Полевым поговорю.

— Хо, я с тобой совершенно согласен, Сережка! — обрадовался за своего протеже Семен Кузьмич. — Детектив — отличный, и действительно просится на экран! Как ты смотришь на то, чтобы пригласить на роль Штирлица Вячеслава Васильевича Тихонова?

Хе, идея-то уже, оказывается, вынашивается!

— Идеальный выбор! — честно похвалил я товарища генерала армии. — Лучше Вячеслава Васильевича не справится никто. А как вы смотрите на Леонида Броневого в роли Мюллера?

— Ты не поверишь, но именно его я и хотел пригласить!

— Очень даже поверю! — заверил я его. — Я очень рад, что у нас с вами схожие вкусы, Семен Кузьмич. Фильм получится — на века!

Как минимум на десятилетия, дальше не проверял. Но анекдоты точно доживут! Договорив с председателем, уселись в ГАЗик, Виталина выехала со двора, разминувшись с целым милицейским кортежем в сопровождении армейского «ЗиЛа», и напомнила:

— Кабанчик?

— Расскажу, когда приедем, — стебанул ее я, получил символический щелбан и смиренно вздохнул. — Говорю я такой однажды товарищу Генеральному секретарю…

Глава 13

— Так вот, после смерти дорогого Леонида Ильича мода на охоту среди членов ЦК пошла на спад, но любителей все еще хватает. Поэтому товарищ Андропов после назначения решил подать старым соратникам бывшего Генсека сигнал: «охотиться можно». Посему мне было поручено вывести новую, достойную бывалых охотников мишень — новый вид кабана, — важно закончил я объяснения.

На «ГАЗике» гонять «под соточку» Вилка не решилась, но восемьдесят держала стабильные. Светофоры — все еще побоку.

Девушка пару секунд подумала, пожала плечами и потеряла к кабану интерес.

— Ладно, — сдался я. — На самом деле…

Выслушав рассказ, Виталина ожидаемо смеяться не стала — лейтенант Госбезопасности же, а не гимназистка! — и взяла паузу на подумать, а я включил радио, где очень удачно играли «Белые розы». Название ВИА оставили старое — «Ласковый май». Не прекращая размышлений, Вилка сделала погромче.

Великого отечественного противостояния «рок против попсы» еще не случилось за неимением как первого, так и второго, поэтому репетирующие в одном здании ребята подружились и даже вместе питаются в столовке, рассказывая друг дружке как они порвут «Битлов».

— Что ж, если Юрий Владимирович подкладывание свиньи одобрил… — с улыбкой скаламбурила она.

— Невелика свинья, но ценна, — хохотнул я. — А самое во всем этом приятное — никого из наших подставлять не придется. Тамошних бандитов не жалко вообще — они и враги, и бандиты, — посмотрев на кеды, перевел тему. — По пути за кирзачами надо, я свои возле подъезда забыл, — подумав, добавил. — И за конфетами с газировкой. И пожрать чего, раз уж такая пьянка — буду стресс заедать. А ты чем завтракала?

— Яблоком с водой, — грустно призналась Виталина и заурчала животом.

— Ничего, еще немножко регенерации, и я предложу тебе вместе бегать по утрам, калории жечь, — пообещал я.

— А я соглашусь, — пообещала она в ответ и вздохнула. — Жги-не жги, Сережа, а жрать надо меньше.

— И ведь не поспоришь, — вздохнул я. — Мне хорошо, я еще расту и метаболизм быстрый — я же раньше футболист был, а теперь человек-освобождение от физкультуры.

Вилка рассмеялась:

— Как физрук выглядит-то поди забыл?

— Аномалия! — поддержал я игру. — Все помню, а он — будто черная дыра!

Посмеялись и пошли в универмаг. Сапоги получены, «бутербродный набор» тоже. С овощами напряг — не сезон, но в том числе и на этом будет основываться экономическая мощь будущего семейного баронства.

Виталина завела мотор и ухмыльнулась:

— Я пару раз в неделю по ночам подрабатываю.

— Так… — заинтересовался я, даже не пытаясь подумать плохого.

— На КГБ, — испытующе посмотрела на меня Вилка.

— Еще интереснее! — жизнерадостно кивнул я.

— По паркам и подворотням гуляю,