Мешок историй. Трагикомическая жизнь российской глубинки - Александр Росков

– Не бойся, ее нету.

– А где? – шепчу ей, а сам трясусь от желания.

– Да пошла поудить, – слышу в ответ.

Башка моя совсем свернулась набок: вот подфартило так подфартило!

В общем, любовь у нас получилась большая-пребольшая. Дальше некуда. Подустали, лежим в полной тьме, помалкиваем.

Думаю, надо позвать Люську, а то еще догадается чего доброго. Сполз с нар, натянул штаны да сапоги – и в дверь.

Вышел, солнце уже высоко. Жара. Осматриваю берег – нет нигде моей благоверной. Спускаюсь с пригорка и столбенею: на коряге, торчащей из воды, как днище перевернутой лодки, у самого бережка сидит моя Люська в обнимку с мужиком, и голые оба.

Спинами-то они ко мне сидели. Тут я прямо озверел. Выдернул из земли кол, на котором рыбаки сети просушивают, и с криком «убью!» побежал к озеру. Те двое от испуга обернулись. Еще б какие-то секунды, и я мог убить кого-то из них. Глаза мои расширились от ужаса. Кол выпал из рук.

На коряге сидели напуганные Надька и ее ухажер Петруха, который утром приехал на озеро и увел свою подружку с ночевки.

Но это я уже узнал потом. А в тот момент я ничего не соображал.

– А там-то кто? – кричу я на Надьку и показываю на избушку.

Моя зазноба крутанула пальцем у виска и говорит:

– Василий Иванович, это же какая муха вас укусила? Жена ваша там!

– Не муха, а комар-кровосос, – уже миролюбиво сказал я, окончательно поняв свою глупость, и направился к избушке.

Люське про мое буйство ничего ни Надька, ни Петруха не донесли. Да и я молчал об этом многие годы. А что было говорить?

Ведь в ту незабываемую ночь женушка моя забеременела первенцем, и я через девять месяцев, день в день, стал папашей.

Вот такие, брат, укуси тебя комар, дела и случаи.

Рассказ своего друга В. записал Владимир Марков

Муж мой всю жизнь по плотницкому делу проработал. Руки у него золотые, и сам мужик очень даже ничего. Только одна беда – матерщинник страшный!

Что ни слово – то матюг! Я уж и ругала его по-всякому, и стыдила, – у него одно оправдание: мат служит для связи слов в предложении.

И правда, он так умеет ввернуть в свою речь нецензурное словцо – хоть стой, хоть падай!

Думала я его с помощью штрафа от мата отучить. Говорю: за каждое матерное слово клади в копилку 10 копеек. И что вы думаете? Мат из мужа посыпался, как из рога изобилия, куча медяков в банке росла на глазах. Муж еще и выгоду от этого стал иметь: как только медяков на бутылку насобирается, он р-раз! – и в магазин! А потом по новой начинает копить на бутылку.

И вот как-то сосед Степка позвал мужа баню рубить. Мужики старались, работали, чтобы до копки картошки успеть в первый пар сходить. Да как-то выпить задумали, мой побежал в избу свою за копилкой, да как хряснется с разгона головой о притолоку – так и сел на место. Еле в себя пришел!

И от этого удара лишился дара мата, то есть совсем материться перестал, заговорил по-иностранному: «пардон», «мерси, Люси». Раньше меня Люськой звал, а теперь – Люси.

Объяснил он это тем, что после удара молнии в человеке дар какой-либо открывается. А в нем после удара лбом о притолоку открылся дар на иностранные языки.

Я задумалась: ну, как овладеет мой Иван иностранными языками да мотанет в Москву или еще чего хуже – за границу? Что я тут? Одна останусь?

И задумала я с помощью шоковой терапии вернуть мужу потерянный было дар – выражаться матом вместо иностранных слов.

Тут как раз копка картошки подошла. Я взяла бутылку из-под водки, налила в нее воды, закрыла пробкой, акцизную марку наклеила, отсчитала на огороде 16 картофельных рядков и поставила ее туда. Сказала мужу: 15 рядков выкопаем – перекурим…

Начали мы копать, муж знай выворачивает гнезда! Прошли 15 рядков – муж бутылку нашел. Обрадовался, под нос себе чего-то замурлыкал. Устроились мы на солнышке, я закуску принесла, разложила, сама бутылку открыла. Муж себе стопку налил, мне маленько плеснул.

Поднял стопку и со словами: «Ну, за урожай!» – и выпил. Вот это был шок, так шок. Немая сцена: муж сидит, в одной руке – пустая посудина, в другой – огурчик. И вдруг:

– Мать-перемать! Ты посмотри, Люська, что вытворяют!

И опять – такие слова, что я вообще и не слыхивала, не трехэтажный, а пятиэтажный мат на всю округу загремел. Слава Богу, вернулся к Ивану утраченный дар!

В этот день картошку мы больше так и не копали – муж не мог прийти в себя от такого «беспредела». Иностранные слова начисто вылетели у него из головы, уступив место нецензурщине.

Пришлось ему настоящую бутылку покупать. Ну, да ладно, у меня на душе хоть отлегло – не уедет мой Иван ни в Москву, ни за границу.

И «штрафовать» его больше не буду – пускай отводит свою душеньку в самых «образных» выражениях…

Наталья Ч., п. Плесецк Архангельской области

А ну-ка ответьте, мужики, почему так бывает в нашей многострадальной жизни? Скажешь мужу слово всерьез – он на тебя посмотрит, как солдат на вошь, только что пальцем у виска не покрутит.

А скажешь ему слово в шутку – и шутка твоя обернется приличным урожаем. У меня именно так и вышло…

В какой-то год, в начале лета, когда все семена овощей были посажены в гряды, теплицы и парники, настала очередь сажать редьку.

И как в сказке: посадила бабка редьку, а она не взошла. Так и у меня – не взошла. Купила я снова пакетик семян и решила заново пересеять.

А день тот был субботний. Мои мужики (муж и три сына) как раз пришли из бани. А уж как Суворов говорил: «Хоть штык пропей, но после бани выпей», так и я подала мужу бутылку, а сама стала собирать ужин на стол.

А той порой и старший сын со снохой подъехали, тоже из бани и тоже – с бутылочкой. Сели мы за стол и зашел разговор о том о сем. Я пожаловалась снохе, что у меня редька не взошла, снова придется пересеивать. И вдруг мне пришло в голову пошутить.

– Вообще-то, – говорю, – семена овощей мужского пола: лук, укроп, чеснок, салат должны сажать женщины. А мужики должны сажать овощи женского пола, в том числе и редьку. Да не просто так сажать, а без штанов.

– Как это – без штанов? – переспросил муж. – С голой задницей, что ли?

– Да, – говорю я серьезно, – с голой задницей. Тогда и редечка будет беленькая, ровная, крупная.