Возвращение капитана мародеров - Ольга Крючкова

– Действительно, похоже на засохшую кровь, – задумчиво констатировал он по истечении некоторого времени. – Одно по-прежнему повергает меня в сомнение: как она могла сохраниться по прошествии полутора тысяч лет?!

– Думаю, весь секрет в том, что сия кровь ― священна, ваше преосвященство, – скромно напомнил Алехандро.

– Да, да, конечно… Но я не имею права на ошибку! Надо будет срочно созвать капитул, дабы принять окончательное решение…

Алехандро поклонился:

– Не торопитесь, ваше преосвященство… Пользуясь случаем, хочу сообщить, что на острове тоже все готово…

Де Нойя вздрогнул:

– Вы снова растеребили мне душу, дон Алехандро! Вы уверены, что мы поступаем правильно?

– Абсолютно. Мы действуем во благо человечества! Всем давно уже известно, что второе пришествие Мессии неизбежно, а мы… мы с вами просто ускорим его… Зато все сомневающиеся и перекрещенцы проникнутся наконец верой в истинного Господа!

Архиепископ перекрестился:

– Вам всегда удавалось убеждать меня, альгвазил… Кстати, из Франции приходят все более печальные известия: королевство буквально пропитано сатанизмом! Вы правы, Алехандро, нам нельзя медлить!.. Да, но если вы заберете ларец с кровью Христа с собой, что же я представлю капитулу?

– Ничего, ваше преосвященство, – ответил Алехандро, придав голосу решительные нотки. – О тайне ларца никто, кроме нас с вами, не знает, так зачем же созывать капитул? Наверняка у большинства членов возникнут сомнения, ведь, как известно, многие епископы считают тамплиеров еретиками, поклонявшимися Бафомету. Уж они-то непременно усомнятся в подлинности нашей находки!

– Что ж, снова вынужден согласиться с вами, сын мой. Отправляйтесь на остров, и да поможет вам Господь…

* * *

Алехандро искренне полагал, что только гомункулусу, вскормленному кровью Христа, суждено стать будущим Мессией, поэтому Филипп Артамада создал все условия, чтобы приступить к последнему этапу эксперимента – выращиванию гомункулуса в чреве женщины.

Медлить было нельзя, ибо поиски заветного ларца и без того слишком затянулись, и альгвазил приказал Родриго Бахесу доставить в замок Форментера четырех молодых, здоровых и невинных девушек: по его расчетам, такого числа девственниц окажется достаточно, если ряд опытов пройдет вдруг неудачно.

Бахес, немного поразмыслив, пришел к выводу, что девственниц подходящего возраста лучше всего искать в монастыре, ибо именно там обитают во множестве невинные Христовы невесты. Тщательно обдумав план действий, Родриго выбрал для решения поставленной перед ним задачи монастырь клариссинок, расположенный в местечке Сагунто недалеко от портовой Валенсии.

Отряд из пяти вооруженных басселардами и арбалетами немых стражников, возглавляемый Бахесом, достиг небольшого монастыря задолго до того, как монастырская звонница должна была огласить окрестности Сагунто хвалой.

Бахес извлек из мешка «кошку», все четыре крюка которой предусмотрительно были обмотаны тряпками, дабы звук металла о камни не разбудил невзначай монахинь. Намотав веревку на руку, он с силой раскрутил ее, и «кошка» бесшумно взлетела на монастырскую стену высотой примерно в шесть вар. Родриго потянул веревку на себя, чтобы два крюка надежней зацепились за грубо обработанные камни, и первым взобрался на стену. Вслед за ним на территории монастыря оказался и весь отряд.

Благочестивые клариссинки крепко спали, охраняемые лишь пожилой монахиней-привратницей, чья каморка прилепилась к монастырской стене у самых ворот. Один из головорезов сразу поспешил к башне, под крышей которой на фоне ночного неба смутно виднелся сигнальный колокол: монахини пользовались им в случае пожара или набега врагов, дабы оповестить о грозящей опасности жителей Сагунто и других предместий Валенсии. Другому члену отряда Бахес глазами указал на каморку привратницы, и тот неслышно скрылся за деревянной дверью. Спустя несколько секунд раздался еле различимый вскрик, после чего снова наступила умиротворяющая тишина. Убийца вышел из каморки и недвусмысленно кивнул командиру.

Родриго тотчас повел всех к жилому крылу монастыря, где располагались кельи монахинь, однако распашная дверь крыла оказалась запертой изнутри на засов. Оставался единственный выход: проникнуть в кельи через узкие стрельчатые окна, занавешенные грубыми шерстяными шпалерами, призванными защищать обитательниц монастыря от пронизывающего морского ветра.

Для бывших закоренелых убийц и грабителей сия задача не составила никакого труда, и вскоре монастырь огласился истошными женскими криками. Немые налетчики беспощадно расправлялись с пожилыми монахинями, а молодые в ужасе метались по крохотным кельям. Несколько сестёр-клариссинок в отчаянии выпрыгнули из окна и теперь, переломав руки и ноги, корчились от боли на холодной земле у стен монастыря.

Несмотря на царившую в обители суматоху Бахесу удалось все-таки отобрать четырех монахинь, самых юных и физически здоровых на вид. Его пособники тотчас связали несчастных, накинули им на головы мешки и вывели из монастыря.

Христовых невест, оставшихся в живых, помощник альгвазила добил собственноручно. Покидая же стены разгромленного монастыря, он истово перекрестился, надеясь впоследствии получить индульгенцию за содеянное от самого архиепископа де Нойи.

Нагоняя своих подельников, Бахес оглянулся: монастырские помещения полыхали всепожирающим огнем.

Для жителей Толедо стало полной неожиданностью, когда по приказу короля Хуана II на центральной площади был обезглавлен его многолетний и бессменный фаворит герцог де Луна. На столь крайнюю меру Хуан Трастамара пошел по трем причинам. Во-первых, герцогу было известно слишком много дворцовых тайн. Во-вторых, как случайно выяснилось, тот в течение длительного периода времени пользовался благосклонностью королевы Марии Арагонской, причем в ее же покоях. А в-третьих, подрастающий наследник, дофин Энрике, с каждым годом приобретал все более опасную схожесть с герцогом-фаворитом. Сие щекотливое обстоятельство и послужило последней каплей, переполнившей чашу королевского терпения.

Зато для амбициозного епископа Санчо де Ледесмы настал весьма подходящий момент: самый ярый покровитель ордена «Второе пришествие» герцог де Луна публично казнен, престарелый де Нойя все чаще страдает различными хворями, а Рим все более нуждается в новом – молодом и здоровом – архиепископе Кастилии.

Словно в подтверждение чаяний Ледесмы, из Рима прибыл человек понтифика и передал епископу не только устные, подкрепленные золотыми флоринами и дукатами заверения Евгения IV в поддержке, но и флакон… с ядом.

О том, что Фернандо де Нойя страдал в последнее время подагрой и болями в пояснице, было известно всем, поэтому яд подобрали соответствующий: сначала боли в пояснице заметно усиливались, потом переходили на область позвоночника и живота, а через неделю человек умирал. Именно по этой причине «скоропостижная» смерть архиепископа Фернандо де Нойи и не вызвала у придворных лекарей никаких подозрений. Почившего архиепископа похоронили со всеми положенными его священному статусу почестями…