Жена убийцы - Виктор Метос

— Кетнер подъехал к окну раздачи на машине? — спросил он.

— Он сказал, что сидел за столиком.

Какое-то время они смотрели молча. Наконец:

— Это он, Джесс!

— В таком случае тебе не о чем беспокоиться.

— Что это должно означать? — вопросительно посмотрел на нее Болдуин.

— А то, что какой-то рыбак так увлекся ловлей, что не заметил, как поймал не ту рыбу. Я знаю, что ты человек уравновешенный. Останови. Вот здесь.

Остановив воспроизведение, Болдуин отмотал запись назад. Это определенно был Кетнер. Он сделал заказ у стойки. Когда тот был готов, взял поднос, сел за столик и принялся есть.

— Ел он семнадцать минут, — заметил Болдуин. — Примерно в половине восьмого.

— Время не сходится.

— Очень даже сходится, если он отправился к Олсенам прямо отсюда. Он знал, что ему предстоит несколько часов прятаться в доме, поэтому решил сначала подкрепиться.

— Ты с ним говорил. Неужели Кетнер произвел на тебя впечатление человека настолько хитрого, чтобы провернуть такое?

— А почему бы и нет? Сейчас в Интернете можно узнать все что угодно. И у него был доступ к криминалистическим лабораториям и базам данных правоохранительных органов. Кто может сказать, что ему удалось раскопать на протяжении нескольких лет? — Болдуин развернулся в кресле лицом к Ярдли. — Ты говорила про шоры, которые надевают себе на глаза полицейские, но те же самые шоры могут надевать и прокуроры. Они так крепко верят в вину или невиновность человека, что отметают прочь любые улики, противоречащие их убеждениям.

Ярдли посмотрела на лицо Кетнера на экране монитора. Неужели это тот, кого она ищет? Чудовище, которое заставило Обри Олсен смотреть, как ее муж истекает кровью, сознавая, что следующей умрет она?

— Тот, кого мы ищем, крайне осторожен, — сказала Ярдли. — Держать у себя дома сувениры — для него немыслимая оплошность. Особенно в таких местах, где они будут обнаружены при первом же обыске. Кетнер мог бы засунуть их в воздуховод или положить в водонепроницаемый чехол и спрятать в бачке унитаза.

— Со временем такие преступники теряют бдительность — ты сама это прекрасно знаешь. По мере того как размывается грань между фантазией и реальностью, они становятся все более небрежными. То же самое произошло и с Эдди. Именно так он попался.

— Эдди до самого конца сохранял ясность мысли. Его схватили по другой причине.

— По какой же?

Доктор Сарт, еще до того как Ярдли с ним познакомилась, написал заметку для журнала по психологии, в которой предположил, что Кэл подсознательно стремился к тому, чтобы его поймали, с тех самых пор как узнал о беременности жены. Что на самом деле он пытался остановиться.

Не дав ей возможности ответить, Болдуин продолжал:

— Мы считаем, что на совести у Кетнера всего две пары, но что, если на самом деле Дины и Олсены были для него шестой или седьмой парой? В таком случае у него к этому времени точно крыша съехала бы. У Кетнера есть психическая травма, полученная в детстве; у него дома сувениры с мест преступлений; сообщение для Эдди было отправлено с его домашнего компьютера; прочного алиби у него нет, зато у него было достаточно времени, чтобы совершить эти преступления. Я не вижу никакой проблемы.

— Если бы мне захотелось отвести от себя подозрения в совершении этих преступлений, Кетнер подошел бы для этой цели как нельзя лучше. Все решат, что, став жертвой Эдди, он спятил и теперь делает то, что сделали с ним самим. Однако, на мой взгляд, у Кетнера просто недостаточно ума, чтобы быть тем, кого мы ищем.

— Ты знаешь коэффициент интеллекта Кетнера? Потому что лично я его не знаю. Такой психопат, как он, должен уметь мастерски манипулировать людьми.

— Я думаю, это не он. — Ярдли покачала головой. — Я вовсе не предлагаю его отпустить, но давай будем копать дальше.

— Твою мать, у него в доме было ожерелье Обри Олсен! — перешел на крик Болдуин. — Черт возьми, что еще я должен раскопать?

— Кейсон, не смей повышать на меня голос! И в настоящий момент я не готова поддержать обвинение Кетнера.

Залившись краской ярости, Болдуин провел языком по щеке.

— Пожалуй, я совершил ошибку, когда привлек тебя к этому делу. Ты чересчур…

— Что? Эмоциональная? Я чересчур эмоциональная женщина, да, Кейсон?

— Я этого не говорил.

Ярдли направилась к двери.

— Найди еще что-нибудь, или я отпускаю Кетнера.

Несмотря на свой резкий тон с Болдуином, Ярдли прекрасно знала, что произойдет дальше с Кетнером, и не в ее силах было этому помешать. Генеральный прокурор лично позвонил Лью, чтобы поздравить его с задержанием убийцы, который привлек к себе внимание общенациональной прессы. Не было и речи о том, чтобы не предъявить Кетнеру обвинение. И если это не сделает Ярдли, Лью просто заберет у нее это дело и поручит его другому прокурору, более покладистому.

Она попыталась избавиться от неприятных мыслей, отправившись погулять. На втором кругу прогулки по кварталу ей позвонил Уэсли.

— Привет, — сказала она. — У меня сильное желание поужинать где-нибудь не дома. Ты меня поддерживаешь?

— Обеими руками. Но на самом деле я звоню насчет Тэры. Она с тобой?

— Нет. А что?

— Я знаю, что ты запретила ей выходить из дома. Так вот, я весь день дома, но ее не видел. Ты утром перед уходом заглядывала к ней в комнату?

Ярдли остановилась.

— Нет.

— Я около десяти заглянул одним глазком. Тэры там не было.

* * *

Обзвонив всех знакомых Тэры и не найдя ее, Ярдли рассудила, что остаются всего две возможности. Ощущая в груди леденящий холод, она подъехала к дому и прямиком бросилась в комнату дочери.

Вся любимая одежда и обувь Тэры исчезли, как и коробка с украшениями, в которой она хранила свои сережки и браслеты. В стеклянной банке в шкафу Тэра хранила деньги — она поступала так еще с семи лет. Банка также пропала.

Джессику захлестнула волна паники. Существовала возможность, что после того, как она запретила Тэре встречаться с Кевином, та сбежала к нему. О второй было страшно даже думать, но Ярдли сделала над собой усилие: подражателю известно о ее участии в расследовании, и он похитил ее дочь. И все-таки сначала следовало убедиться в том, что Тэра не с Кевином.

Кевин жил в Лас-Вегасе, минутах в тридцати от Лас-Вегас-Стрип. Район прилегал к невысоким каменистым холмам; дома имели неухоженный, запущенный вид. Ярдли сообразила, что уже бывала здесь: вместе с полицейскими она участвовала в обыске дома одного обвиняемого. Этот человек уже был осужден за домашнее насилие, и ему запрещалось владеть огнестрельным оружием. Однажды его жена позвонила Ярдли и в ужасе сообщила, что ее муж купил какой-то ствол у уличного торговца.