Когда дым застилает глаза. Провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория - Кейтлин Даути

Подготовка заняла у меня какое-то время. В Калифорнии есть законы и правила, регулирующие рассеивание останков над водой. Работник бюро должен был дважды проверить каждое разрешение на захоронение и каждый вествиндский контракт, сравнивая крошечные номера на одной бумаге с крошечными номерами на другой. В итоге я собрала три полных ящика, в которых были останки 38 бывших взрослых, 12 бывших детей и девяти бывших частей тела. В своем собственном танце смерти я явно была ведущей.

Ящики были готовы к погрузке следующим утром на вествиндскую лодку. Я намекнула Майку, что поехать должна одна. Мне хотелось быть единственной, кто будет с этими людьми на протяжении всего пути: от вывоза тела с места смерти до его сжигания и развеивания над водой. Увы, эту работу взял на себя Майк. Он с нетерпением ждал морского приключения ранним утром. Кому-то надо было остаться в «Вествинде», отвечать на звонки и сжигать тела. Этим человеком был оператор кремационной печи, находящийся на низшей ступени иерархии смерти: я.

У дома, в котором я выросла, был бассейн, где я ребенком провела бесчисленное количество часов. Когда я была подростком, его очистительная система сломалась, в результате чего бассейн постепенно позеленел, на нем появился толстый слой растительности, и он стал домом для местных лягушек и уток. Флора и фауна были рады обнаружить полноценное болото в центре обыкновенной пригородной улицы.

Не думаю, что соседи были рады попыткам семьи Даути помочь природе. Лягушки из болота громко квакали всю ночь, и вовсе не секрет, что наши соседи по фамилии Китасаки ненавидели пару диких уток, которые периодически вылезали из бассейна и приходили к ним на газон, чтобы справить нужду. Когда я обнаружила обеих уток, лежащими мертвыми бок о бок (моя неподтвержденная теория – отравление крысиным ядом), то сфотографировала их и тихо прокляла семью Китасаки. В следующем году они переехали. Наверное, они сошли с ума из-за груза совершенного греха и силы моего проклятия.

Когда 15 лет спустя мои родители наконец решили восстановить бассейн, мужчина, который сливал воду, обнаружил на дне тонкий слой костей: птичьих, жабьих и мышиных. Ни одна из костей не была человечьей, и это означало, что мой отец выиграл пари. Я же считала, что, вероятно, мы найдем хотя бы пару-тройку костей наших бывших соседей.

Много лет назад, когда наш бассейн еще выглядел нормально, мы с целой бандой соседских семилетних девочек играли в игру по мотивам «Русалочки»[63]. Этот диснеевский мультфильм, вышедший в 1989 году, был для нас всем. Ни одна игра не начиналась для нас без установления строгих параметров. «Я русалочка в сияющем фиолетовом лифе, с длинными зелеными волосами и розовым блестящим хвостом, – говорила одна из нас. – Мой лучший друг – это поющий осьминог». Если кто-то успевал выбрать зеленые волосы и розовый хвост, то никому из нас уже нельзя было останавливаться на таком цветовом сочетании, если, конечно, мы не хотели быть исключенными из группы и провести остаток дня, плача за банановой пальмой.

Шедевральная диснеевская «Русалочка» наделила меня безнадежно покоробленным пониманием любви. Если вы никогда не видели этот мультфильм, позвольте мне вкратце рассказать вам сюжет (он значительно отличается от сказки Ханса Кристиана Андерсена, но об этом позднее): Ариэль – прекрасная молодая русалочка с еще более прекрасным голосом. Она одержима желанием стать человеком из-за своей глубокой любви к принцу Эрику (которого она видела всего раз) и благам человеческой цивилизации (которые она хранит в своей подводной пещере). Злая морская ведьма говорит Ариэль, что она может превратиться в человека, но при условии, что та потеряет голос. Ариэль соглашается на сделку, и ведьма расщепляет ее хвост на две человеческие ноги. К счастью, несмотря на немоту Ариэль, принц Эрик все равно влюбляется в нее, потому что она хорошенькая, а хорошеньким женщинам голос не нужен. Злая морская ведьма хочет разделить их, но любовь побеждает. Русалочка выходит замуж за принца и навсегда становится человеком. Конец.

Примерно так я представляла себе свою любовную жизнь, разве что только без морской ведьмы и мудрого, но саркастичного музыкального краба. Однако подростковый возраст рассеял мои иллюзии.

Будучи подростком со склонностями ко всему, связанному со смертью, мне нравилось проводить субботние вечера в клубах для готов и садомазохистов с названиями вроде «Плоть» и «Подземелье», которые располагались в складских помещениях недалеко от аэропорта. Днем мы с подружками были ученицами частных школ в строгой униформе, а ночью переодевались в купленные по интернету черные виниловые платья, предварительно сказав родителям, что идем на ночевку к одной из нас. Затем мы шли в клуб, где нас привязывали к железному кресту и прилюдно пороли среди включенных генераторов дыма. После того как клуб закрывался в два часа ночи, мы шли в круглосуточную закусочную, смывали в туалете макияж и несколько часов спали в машине моих родителей. Так как я была членом школьной команды по гребле на каноэ[64], утром мне приходилось стаскивать с себя виниловое платье и идти грести в открытом океане в течение двух часов, в то время как дельфины величественно сопровождали нашу лодку. Гавайи – интересное место для взросления.

Как американский (ну, почти американский) ребенок конца XX века, я понятия не имела о том, что сюжеты моих любимых диснеевских мультиков были украдены из мрачных европейских сказок братьев Гримм и Ханса Кристиана Андерсена. Эти сказки вовсе не заканчивались словами: «И жили они долго и счастливо». Вот как завершается сказка братьев Гримм «Гусятница»: «Она заслуживает того, чтобы раздеть ее донага, посадить в бочку, изнутри которой торчат гвозди… а в ту бочку впрячь двух белых лошадей и на тех лошадях катить ее по улицам, пока она не умрет».

Сюжет сказки датского писателя Ханса Кристиана Андерсена «Русалочка» в действительности полностью лишен музыкальных морских обитателей. В сказке Андерсена молодая русалка влюбляется в принца и обращается к морской ведьме за помощью. (Пока мы не сильно отошли от версии Диснея). Русалочке даруют ноги, но каждый шаг ощущается так, словно острые ножи впиваются ей в ступни. Морская ведьма, требующая плату за свои услуги, отрезает русалке язык, «чтобы она навсегда стала немой и никогда уже не могла говорить или петь». Они заключают следующую сделку: если принц не влюбится в русалку, она умрет и превратится в морскую пену, потеряв свой шанс на обретение бессмертной души. К счастью, принц, кажется, влюбляется в нее и «она получает разрешение спать у его двери на бархатной подушке».