Разорванное небо - Максимилиан Борисович Жирнов

коридор. Я, не опуская винтовку, неотступно следовал за ним. Возле выхода из бункера режиссер прорычал:

– Стой на месте и считай до десяти. Так, чтобы я слышал. Ну!

– Один… Два… Три… Четыре… – загудел двигатель джипа. Зашуршали колеса. С грохотом рухнуло что-то металлическое.

Я вылетел на улицу и несколько секунд жмурился, ослепленный солнцем. Наконец, глаза привыкли к свету. Окутанный пылью джип мчался по дороге прочь от аэродрома. Решетчатые ворота распластались на земле.

Ни одной машины поблизости не было. Куда все провалились? Еще немного, и Фикс уйдет. И тогда он убьет Мэри. Беспощадно и безжалостно. «Сэнди», выручай, друг! Я бросился к самолету, влетел в кабину и запустил мотор. Взлетел и через пару минут увидел на шоссе одинокую машину.

Джип заметался на острие прицельной марки. Одно нажатие на гашетку – от Фикса останутся одни воспоминания… и от Мэри тоже: снаряды автоматических пушек не различают добро и зло. Фикс обернулся на сидении, он показывал мне средний палец! Я грязно выругался, пронесся над автомобилем и положил самолет на крыло.

В наушниках раздался голос Камила:

– Сэнди-лидер, это база. Мы выслали погоню. Сообщите где вы находитесь?

Я передал свое место, насколько мог его представить.

– Задержите объект. Повторяю: задержите объект, – был ответ.

– База, это Сэнди-лидер. Понял, задержать объект!

Интересно, как они себе это представляют? Но попытка не пытка… Я развернулся, сбросил скорость и выпустил шасси. Похоже, посадка на шоссе становится для меня обыденностью.

Осторожно, тщательно выдерживая направление, я убрал газ. Колеса побежали по асфальту. «Сэнди» чуть клюнул носом и встал. Я развернул самолет поперек автострады и перекрыл топливный кран. Мотор смолк. Я дернул стояночный тормоз, схватил винтовку и выскочил из кабины.

Джип мчался прямо на меня. Я поставил оружие на одиночный огонь и прицелился в голову Фиксу. Но прежде, чем я успел выстрелить, он рванул руль в сторону. Завизжали шины. Джип развернулся на месте. Режиссер проворно выпрыгнул прямо через дверь и укрылся за капотом.

Мэри медленно, словно во сне, открыла дверь. Я бросился к ней. На моем пути вырос Фикс. Он выбил винтовку из моих рук, и мы покатились по раскаленному асфальту в кювет. Я попытался прижать Фикса к земле, но он оказался поразительно силен и легко, без видимых усилий, сбросил меня. А ведь я далеко не хиляк!

Я выскочил на дорогу и бросился к оружию. Фикс подсек меня и ударил по винтовке ногой. Она, жалобно звякнув, отлетела далеко в траву.

В руке Фикса блеснул пистолет. Я рванулся в сторону. Что-то обожгло мне шею. На многострадальную гавайку тонкой струйкой полилась кровь.

Режиссер бросил пустой пистолет, вынул из кармана нож-наваху, раскрыл ее и процедил:

– Не уйдешь, сосунок. Думаешь, я книжный червь? Я был морским котиком!

Все, конец. Я понятия не имею даже об основах ножевого боя…

Взвыл мотор, скрипнули по асфальту шины. Фикс обернулся на звук, но сделать уже ничего не успел. Джип сбил его с ног и подмял под себя. Раздался гулкий хруст и короткое глухое бульканье. Машина дважды подпрыгнула и встала.

Я бросился к жене и прикрыл ее глаза ладонью:

– Не смотри. Не надо… – сам я с трудом отвел взгляд от мертвеца, похожего на песочные часы. Фикс лежал на спине с залитым кровью лицом, уставившись остекленевшими глазами в небо.

Мэри, дрожа всем телом, прижалась ко мне. Кровь капала на больничный халат. Жена отвела мою руку, ахнула, достала из аптечки бинт и прижала марлевую подушечку к ране. Я зашипел, поморщился и схватил ее за грудь.

– Терпи, муж, – грустно улыбнулась она, обматывая мою шею бинтом.

– Надеюсь, ты меня не задушишь? – неудачно пошутил я.

Закончив, Мэри взяла меня за руку и спросила, глядя мне прямо в глаза:

– Что же дальше?

– Пустота, – с горечью сказал я. – С моей летной карьерой покончено. Скорее всего, остаток жизни я буду мыть автомобили. Вряд ли мне доверят даже их заправлять. После того, как я выйду на свободу, конечно. Я – предатель. Подлый изменник.

– Нечего подобного! – горячо возразила Мэри. – Я скажу на суде…

– И сделаешь только хуже. Понимаешь… это я потопил теплоход с беженцами…

– Я знаю…

– Не может быть! – закричал я. – Ты даже вида не подала!

– Мой муж не может быть неправ, – уверенно сказала Мэри. – Я же люблю тебя.

– Я тоже… – начал было я и оборвал фразу на полуслове.

Вдали раздался едва уловимый гул мотора. Он понемногу нарастал, темный расплывчатый силуэт обрел очертания «Хамви». Броневик остановился в нескольких сантиметрах от нашего джипа. Четверо вооруженных до зубов повстанцев построились в шеренгу, ожидая приказаний. Вот это дисциплина.

Из кабины выскочил Фернандо. Повстанец посмотрел на тело Фикса, побелел и согнулся пополам.

– Это вы его так… жестоко? – спросил он, немного отдышавшись.

– А ты хотел, чтобы на его месте была Мэри?!

– Нет… конечно, нет, – бледно улыбнулся Фернандо. – Я просто потрясен…

– Автомобиль – страшное оружие. По убойной силе с ним не сравнится никакая винтовка, – мрачно сказал я.

– Ты можешь отсюда взлететь?

– Я не брошу Мэри. Здесь никому доверять нельзя!

– Я лично отвечаю за нее, – нахмурился Фернандо. – С нами будет еще два бойца. Мы за ней присмотрим.

– Так я и отпущу жену с тремя бородатыми мужиками!

Фернандо покатился со смеху:

– Джек, ты совсем с ума не сходи. Ехать двадцать минут!

– Нет, – отрезал я. – Никогда.

– Что ж, – ответил Фернандо, – тогда у меня другой план. Езжай вместе с нами. Оставь жену с Инессой. Надеюсь, хотя бы ей ты доверяешь.

Фернандо сел за руль. Всю дорогу я держал Мэри за руку, и на всем свете для меня существовала только она.

Камил ждал меня в переговорной:

– С тобой жаждет пообщаться один очень хороший человек.

– Вечно ты испортишь все удовольствие. Где вы вообще были? – пробурчал я, едва поспевая за ним по коридору.

– В радиорубке. Все, до последнего солдата, следят за восстанием.

– И как?

– По плану. Захватили почту, телеграф, телефон. Можно сказать, режим Сазалара пал, – Камил улыбнулся и открыл дверь лазарета.

Доктор, сверкая искорками голубых глаз, тут же усадил меня на стул и снял повязку.

– Муж и жена – одна сатана, – жизнерадостно сказал он, осматривая рану. – Той чуть не разнесло череп. Этому еще немного, и задело бы сонную артерию. А так ничего, да. Жить будут оба. Надеюсь, долго и счастливо.

Он вколол заморозку, обработал и заново перебинтовал мою многострадальную шею. Анестезия у него действительно была отменная.

– Сделано в США, – прочитал я на коробке с лекарствами. – Откуда?

– Поставки