Академия отпетых некромантов. Братство Падших - Мэй Кин

— Может быть хватит уже этого предоставления?! — рассержено произношу я и делаю шаг вперёд, добавив намного тише: — Я тоже хочу повидать родителей.

Он хмыкает, играясь бумажкой в свои пальцах, словно это не билет, а карта, которой он вот-вот разобьёт соперников.

— Что ж. У меня есть только один вариант, мисс Роуз.

Выражение моего лица говорит само за себя. А именно: «Не томи! Иначе я прикончу тебя этой сумкой прямо посреди улицы!»

— Ты будешь должна мне одну услугу. Что-то вроде просьбы, желания или одолжения. В зависимости о того, что мне потребуется. И тогда — мои колени в твоём полном распоряжении.

— Точно также, как коврик возле твоей кровати? — язвлю, не скрывая злости и отчаяния.

Есть конечно иные варианты передвижения. Но до них ещё следует добраться. А это опять-таки время, которого у нас и без того не так уж много.

Я тяжело вздыхаю. Оглядываюсь по сторонам — мало ли — случится чудо. Затем на кассу, возле которой на этот раз пусто, а дамочки не видно, в отличии от таблички: «Обеденный перерыв».

Похоже иных вариантов нет. Рыцарь же на белом коне ко мне явно не спешит. Зато вот упырь — тут как тут!

— Ладно. Дьявол с тобой! Только учти, — Я выставляю указательный палец вперёд, грозно помахав им перед его лицом, — ничего противозаконного или же насильственного я делать не буду!

— Да за кого ты меня принимаешь?

— За бессовестного упыря! — огрызаюсь в ответ и, гордо вздёрнув подбородок, разворачиваюсь, следуя к прибывшему поезду номером «3.5.5» Бью-Сэй — Клидмонд.

Посадка занимает около десяти минут. Однако, когда мы расплачиваемся за «багаж» — то есть меня! — я чувствую себя весьма неуютно. Сердце в груди так быстро бьется, что заглушает все остальные звуки. А когда все формальности улажены, контролёр просит занять наши места, чтобы не загораживать проход, дабы остальные пассажиры могли спокойно пройти вперёд.

Вэйсс занимает то самое, положенное ему место. И именно в этот момент я чувствую, как непроизвольно начинают потеть мои ладошки.

Попала так попала!

Ничего унизительнее в своей жизни я ещё не испытывала. Даже конфуз с мертвецами не казался таким…таким обременяющим!

— Садись уже. Иначе нас выкинут за шкирку на первой же остановке.

Мысленно сделав вдох-выдох, я собираю растоптанную гордость по крупицам, как и своё самообладание, а затем не глядя сажусь на парня. Кажется, в этот момент мы одновременно замираем, задержав дыхание.

Все это кажется мне таким неправильным и выходящим за рамки наших обыденных, привычных взаимоотношений. Однако стоит вспомнить детские посиделки и то, как изредка мы засыпали вместе у нас на чердаке, то подобное уже не кажется таковой проблемой.

В конце то концов, это же упырь! Тот самый парень, которого я знаю практически всю свою жизнь! Несмотря на то, что последние три года мы и не виделись до момента поступления в Блэкрэйвэн.

В какой-то момент я расслабляюсь. Напряжение, витающее в воздухе, неожиданно испаряется. Поезд трогается с места, и я начинаю ерзать. Некое волнение, охваченное скорой встречей с родителями, зарождается в душе. Плюс ко всему прочему — сидеть на коленях упыря не так уж удобно. Все же мягкое кресло с подлокотниками я предпочитаю куда больше.

— Черт, Роуз!

— Что? — Я перестаю походить на ужа, извивающегося на сковороде, и замираю, охваченная внезапностью его резкого тона.

— Прекрати так ерзать.

Я усмехаюсь. Похоже кого-то это очень сильно бесит. Поэтому не могу устоять и для пущего эффекта не повторить под его глухое рычание. После чего насмешливо выдать:

— А то, что?

— А не то проснутся мои врожденные инстинкты, что! — не скрывая раздражения произносит он, и я резко замолкаю.

Проходит секунда. Может быть две. Прежде чем я понимаю о чем он говорит.

— Какого…Вэйсс!

— Если ты забыла, то позволь напомнить — я парень! И над некоторыми вещами не властен.

Я жмурюсь, пытаясь отогнать то, что только что представил мой мозг. А затем, скривившись в лице, выдыхаю:

— Просто…заткнись.

— Просто сиди, как нормальный человек, — вторит моей манере и отворачивается к окну.

Я фыркаю и, сложив руки на груди, перестаю шевелиться. Совсем.

Стихия мне в глаз, скорее бы приехать, не то я превращусь в статую, из-за одеревеневших мышц!

Жаль только, что живем мы в одном и том же посёлке с небольшими частными домиками, которые находятся всего лишь с противоположных концов улицы, вместо того, чтобы находиться на противоположных полюсах!

Судьба по-прежнему не подарила мне принца. Зато наградила упырем, из-за которого я лишний раз боюсь даже толком вздохнуть!

Куда уж хуже?!

***

Всю оставшуюся дорогу до посёлка мы только и делаем, что препираемся. Очередные колкие фразочки слетают с языка быстрее, чем кто-либо из нас успевает подумать. Похоже они настолько отпечатались на подкорке сознания, что своеобразный язвительный ответ появляется без особых стараний.

Так или иначе, парочку раз я успела приложить этого упыря сумкой. Один раз он даже едва не свалился в лужу. Но тут же столкнул меня в кучу листьев. Причём сырых.

От неминуемой смерти упыря спасает лишь тот факт, что его дом находится почти в самом начале нашего посёлка. Поэтому, когда он сворачивает к высокому, кованному забору и машет мне на прощание, говоря: «До скорого», явно издеваясь, я провожу пальцем поперёк шеи, мысленно говоря: «Такими темпами ты точно труп, дружок», а затем гордо удаляюсь.

Мне не терпится увидеть родителей. Даже не думала, что могу так сильно скучать по ним.

Прежде чем войти в дом, останавливаюсь возле ворот и отряхиваюсь от листьев, которые каким-то образом незаметно застревают в моих волосах. После чего открываю калитку, миновав магический замóк.

Секунда — и я дергаю за ручку, входя внутрь.

В доме царит невообразимая тишина, которая тут же заставляет меня оглядеться по сторонам. Издержки профессии так или иначе начинают переходить в категорию «привычек». Однако стоит почувствовать аромат, исходящий с кухни, а затем услышать какую-то возню — улыбка расплывается на моих губах.

Мама снова готовит свой фирменный пирог с голубикой.

Не став больше таиться, хлопаю дверью, а затем кричу:

— Ваша любимая дочь вернулась!

— Кэсси? — Мамин голос кажется приглушённым. А ещё взволнованным. Но лишь до тех пор, пока она не появляется из-за поворота и не заключает меня в крепкие объятья. — Почему ты не предупредила, что приедешь?

— Похоже, что твоё материнское сердце из без того это чуяло, раз ты затеяла свой фирменный пирог.

Я усмехаюсь. А мама едва ощутимо бьет меня кухонным полотенцем, сказав:

— Маленькая негодница!

— Ну вот