Дипломатия - Генри Киссинджер

Непредсказуемой остается реакция Соединенных Штатов, которые обладают способностью — но не обязательно философией — действовать в значительной степени точно так же, как действовала Великобритания, поддерживая европейский баланс сил вплоть до двух мировых войн XX века. Стабильность Азиатско-Тихоокеанского региона, подкрепление его восхваляемого процветания не проистекают из законов природы, а являются следствием равновесия, на которое необходимо будет обращать все более пристальное и обязательное внимание в период по окончании холодной войны.

Вильсонианство имеет мало последователей в Азии. Отсутствуют претензии на создание системы коллективной безопасности или построения такого сотрудничества на фундаменте общности внутренних ценностей даже со стороны немногих имеющихся там демократических стран. Упор делается на поддержание баланса сил и обеспечение национального интереса. Военные расходы растут во всех крупных азиатских странах. Китай уже находится на пути к статусу сверхдержавы. При темпах роста в размере 8 процентов, что ниже уровня, который он сохранял в 1980-е годы, показатель валового национального продукта в Китае приблизится к показателю Соединенных Штатов к концу второго десятилетия XXI века. Задолго до этого военно-политическая тень Китая падет на всю Азию и повлияет на расчеты других держав, какой бы сдержанной ни оказалась на деле китайская политика. Другие азиатские страны, похоже, будут искать противовес становящемуся все более могущественным Китаю, как они уже это делают применительно к Японии. Хотя страны Юго-Восточной Азии обязательно это заявление дезавуируют, но они уже включают до того наводивший на них ужас Вьетнам в свою группировку (АСЕАН) в основном для того, чтобы уравновесить могущество Китая и Японии. И именно поэтому АСЕАН просит Соединенные Штаты сохранять вовлеченность в дела этого региона.

Роль Японии непременно будет откорректирована с учетом этих изменившихся обстоятельств, хотя, следуя своему национальному стилю, японские руководители произведут необходимые коррективы посредством набора почти неприметных нюансов. Во время холодной войны Япония, отказавшись от исторически свойственной ей опоры на собственные силы, наслаждалась покоем под защитой Соединенных Штатов. Преисполненный решимости конкурент в экономическом плане, она оплачивала свободу маневра в экономической области подчинением своей внешней политики и своих мероприятий в области безопасности Вашингтону. Пока Советский Союз мог восприниматься в качестве главной угрозы безопасности обеих стран, имело смысл рассматривать американские и японские национальные интересы как идентичные.

Такого рода ситуация вряд ли повторится. В обстановке, когда Корея и Китай набирают военную силу, а наименее ослабленный контингент советских вооруженных сил находится в Сибири, японские специалисты по долгосрочному планированию не будут до бесконечности считать само собой разумеющимся абсолютное отождествление американских и японских интересов. Когда каждая новая американская администрация начинает свой срок пребывания у власти заявлением о пересмотре существующей политики (или, по крайней мере, имея в виду, что ее направления подлежат перемене) и когда конфронтация по экономическим вопросам становится скорее правилом, чем исключением, трудно утверждать, что американская и японская внешняя политика никогда не могут разойтись. В любом случае перспективы Японии по отношению к материковой Азии отличаются от перспектив Америки в силу географической близости и исторического опыта. Поэтому японский оборонный бюджет полз вверх, пока не стал третьим в мире по размерам, а с учетом внутренних проблем России, возможно, и вторым по эффективности.

Когда в 1992 году тогдашнего японского премьер-министра Киити Миядзаву спросили, согласится ли Япония с наличием у Северной Кореи ядерного потенциала, он ответил с очень неяпонской прямотой одним словом «нет». Означало ли это, что Япония будет развивать собственные ядерные возможности? Или что она будет стремиться подавить северокорейский потенциал? Сам факт того, что подобные вопросы могут быть заданы, предполагает возможность того, что Япония в какой-то мере освободится, до какой-то степени, от якорей американской системы безопасности и внешней политики.

Гораздо более целенаправленный анализ положения в других крупных державах показал бы, до какой степени переменчивым и даже зыбким может стать равновесие в Азии. В той степени, в какой Соединенные Штаты пытаются сохранить равновесие в Азии, они не могут ждать, когда этот баланс уже окажется под угрозой. Их политика должна быть достаточно гибкой, чтобы оказывать воздействие на все доступные азиатские форумы. В какой-то мере это уже происходит. Вспомогательная роль в АСЕАН (по Юго-Восточной Азии) и крупномасштабное участие в Азиатско-Тихоокеанском экономическом сотрудничестве (АТЭС) уже обеспечено.

Но и пределы американского влияния на эти многосторонние институты тоже стали очевидны. Предложение Клинтона о большей институционализации Тихоокеанского сообщества по европейской модели было воспринято с вежливой остраненностью в основном потому, что страны Азии не рассматривают себя как сообщество. Они не желают создания организационных рамок, которые предоставили бы потенциальным азиатским сверхдержавам — или даже Соединенным Штатам — решающий голос в их делах. Государства Азии открыты обмену идеями с Америкой; они также поддерживают сохранение значительной степени вовлеченности Америки, с тем чтобы в экстренных случаях Америка могла бы помочь отразить угрозы их независимости. Но они также с большой подозрительностью относятся к могущественным соседям и, в какой-то мере, к самим Соединенным Штатам, чтобы выступать за создание официальных институтов, охватывающих всю тихоокеанскую зону.

Способность Америки формировать события будет, следовательно, в итоге зависеть в первую очередь от двухсторонних отношений с крупнейшими странами Азии. Именно по этой причине политика Америки по отношению как к Японии, так и к Китаю, — на момент написания этой книги пробивающая себе путь в полемике, — имеет исключительно большое значение. С одной стороны, роль Америки является ключом к оказанию помощи в том, чтобы Япония и Китай сосуществовали несмотря на взаимные подозрения. В недалеком будущем Япония, которая столкнется с проблемами стареющего населения и стагнации экономики, возможно, решит при помощи нажима утвердить свое технологическое и стратегическое превосходство, прежде чем Китай станет сверхдержавой, а Россия восстановит свои силы. Позднее она может обратиться к тому великому уравнителю, каким являются ядерные технологии.

И в том и в другом варианте тесные японо-американские отношения будут жизненно важным вкладом в направлении смягчения Японии и весомыми гарантиями для других стран Азии. Японская военная мощь, будучи привязанной к американской, беспокоит Китай и другие страны Азии меньше, чем чисто национальные японские военные возможности. А Япония решит, что ей потребуется меньшая военная мощь, пока существует американская защитная сеть, — пусть даже и менее всеобъемлющая, чем прежде. Потребуется значительное американское военное присутствие в Северо-Восточной Азии (Япония и Корея). Если такового не будет, обязательство Америки играть постоянную роль в Азии утратит доверие, а Япония и Китай подвергнутся все большим искушениям следовать национальному политическому курсу, который в итоге может быть направлен друг на друга и на все буферные государства между ними.