Вселенная Ехо. Том 2 - Макс Фрай

Вскоре он меня вежливо выпроводил, сославшись на некую «важную встречу» – мог бы придумать что-нибудь более оригинальное. Впрочем, я и сам уже был готов раскланяться: колдовские занятия и внезапное исчезновение Мокки Келесса если и не объясняли все, то, по крайней мере, давали возможность нарисовать простую и понятную картинку: дядя перестарался, экспериментируя с Невидимой магией, и призвал к себе монстров, обуздать которых не сумел. Счастье еще, что они не могли выбраться за пределы сада: на Темной Стороне мы с Шурфом ясно видели магический круг, предусмотрительно очерченный с внутренней стороны ограды.

Финальную точку в этой истории поставила Меламори, которая, выслушав мой сбивчивый отчет, строго сказала: «Я всегда считала, что нельзя заводить домашних животных, если заранее не знаешь, как и чем их следует кормить». Ей удалось выжать из меня улыбку, чьи потомки до сих пор резвятся на моих губах, когда я вспоминаю эту скверную историю. Что ж, все лучше, чем содрогаться от ужаса.

«Бездомный буривух»

Это дело было простое, но противное.

В Ехо случилось несколько загадочных убийств. Поначалу ими занималась Городская Полиция, но после десятого по счету трупа сэр Кофа решил, что надо брать дело в собственные руки.

К этому времени наш всеведущий Мастер Кушающий-Слушающий уже знал, что на месте преступления не раз видели буривуха, встрепанного и неприветливого. Это запомнилось – буривухи не обитают в Соединенном Королевстве и вообще на нашем континенте. Их родина Арварох, а у нас буривухи живут разве только в Большом Архиве и еще у нескольких частных лиц, связанных со своими пернатыми питомцами какой-то таинственной разновидностью дружбы.

А этот буривух выглядел бездомным, общаться ни с кем не желал, помощь принимать отказывался.

Тогда Меламори вспомнила, что сама вернулась с Арвароха в птичьем обличье. Что ж, если ей удалось превратиться в птицу, значит, это могло получиться и у кого-нибудь еще.

Нам пришлось начать охоту на буривуха, а у меня к этим птицам отношение особое. Я их не просто люблю, а испытываю по отношению к ним обожание, граничащее с идолопоклонством. Потому и говорю, что дело было противное. Правда, мне как-то удалось устраниться от участия в охоте: боялся, что рука на птицу не поднимется.

К счастью, я один такой сентиментальный идиот. Из моих коллег получились отличные птицеловы.

Охота прошла удачно. Бездомный буривух оказался пожилым мужчиной по имени Иххэ Малла. Когда-то он был Старшим Магистром Ордена Решеток и Зеркал, а после войны за Кодекс отправился в изгнание; скитания привели его в Арварох. Магистр Иххэ каким-то образом сумел очаровать тамошних буривухов и был обучен искусству волшебных превращений.

Я до сих пор не устаю удивляться причудам человеческой природы: как мог человек, годами изучавший магию арварохских птиц-демиургов, остаться мстительным и не слишком умным старикашкой?! Долгие годы он носил за пазухой полный список личных врагов, а вернувшись в Сердце Мира, употребил все свои таланты на организацию весьма неаккуратных убийств.

«Маленькая угуландская горгона»

Славная, между прочим, оказалась девчушка, хоть и стала невольной виновницей первого после окончания войны за Кодекс национального траура, а личное знакомство с ней чуть было не стоило мне жизни.

Известие о том, что все жители крошечного селения Ави на севере Угуланда превратились в каменные изваяния, повергло нас в панику. Вот когда нам действительно недоставало Джуффина: целые сутки Тайный Сыск пребывал, можно сказать, в коме. У нас не было ни одной стоящей идеи, мы не могли принять никакого решения – ни впятером, ни поодиночке. Мы бездействовали до тех пор, пока Нумминорих не спросил меня: «А почему бы кому-нибудь из нас туда не съездить?»

Я лишний раз убедился, что власть и ответственность лишают человека способности соображать: почему-то никому из нас за целые сутки не пришло в голову отправиться в Ави и уже там, на месте, разобраться в случившемся. Без Нумминориха мы бы еще дюжину дней думали, я полагаю.

Через час после этого разговора мы с Нумминорихом покинули Ехо и еще до заката смогли осмотреть импровизированный музей скульптуры под открытым небом – все, что осталось от жителей Ави. Камень, в который превратились их тела, имел необычный вид – своего рода гибрид ракушечника и янтаря: рыхлый, ноздреватый, но блестящий, окрашенный в мягкий желто-оранжевый цвет. На ощупь, однако, каменные тела были неожиданно холодны – странно, если учесть, что они целый день простояли под лучами летнего солнца.

Окаменели не только люди, но и домашние животные. Мы то и дело натыкались на застывшие изваяния индюшек, кошек, лошадей. Несколько каменных воробьев валялись под кустарником, гнущимся под тяжестью спелых ягод. Хвала Магистрам, хоть с растениями все было в порядке.

Из-за угла дома, неуверенно пошатываясь, вышел крупный кот. Было видно, что он очень стар: его длинная шерсть поредела и отливала серебром.

Мы обрадовались коту как родному: «Живой зверюга!» Нумминорих тут же взял кота на руки, погладил, полез в амобилер за съестными припасами. Вскоре он растерянно дернул меня за рукав: «Кот слепой, Макс. Точно-точно: на одном глазу бельмо, а другой не открывается».

«Слепой?» – переспросил я, смутно предчувствуя, что это очень важно, но еще не понимая почему.

Именно тогда слово «горгона» впервые пришло мне на ум, но я не придал ему особого значения. Чем плохи некоторые озарения – их очень легко спутать с обычным умственным мусором, от которого всеми силами стараешься избавиться, чтобы не мешал.

Люди забавно устроены – в критических ситуациях многие из нас пытаются делать не то, что действительно необходимо, а то, что мы лучше всего умеем. Мне как-то рассказали жуткую и нелепую историю времен войны за Кодекс: один студент, запертый в горящем доме, даже не попытался слезть вниз по водосточной трубе или уйти по крышам. Не знаю в точности, что там можно было предпринять, но пока человек жив, всегда есть шанс выкрутиться. Вместо этого парень залез на подоконник и читал наизусть стихи, которые успел выучить за время пребывания в Университете, пока на него не обрушилась горящая балка.

Потом выяснилось, что несчастный юноша был лучшим декламатором на своем курсе; профессора старой школы его весьма хвалили и пророчили успешную придворную карьеру. Легко предположить, что парень просто рехнулся от страха, но, по моим наблюдениям, многие терпящие бедствие почему-то сходят с ума именно в этом направлении.

Вот и я тогда не стал обременять себя составлением плана расследования (в чем, откровенно говоря, не силен), осматривать местность, добывать какие-нибудь улики и зацепки (в этой области я вообще болван, каких мало), а сразу же начал искать след живого среди следов мертвых. Да, я мог биться об заклад – люди, превратившиеся в камень, были мертвы, поскольку невозможно спутать след мертвеца и след живого, пусть даже тяжело больного или околдованного человека.

Мастер Преследования я хороший, лучше даже, чем Меламори, которую в свое время пригласили на службу в Тайный Сыск именно в этом качестве. Однако в Ави я, мягко говоря, сел в лужу. Здесь было слишком много мертвецких следов, так что к ночи я сам лежал пластом среди каменных изваяний. Остывал понемногу.