Тоби Лолнесс. Книга 2. Глаза Элизы - Тимоте де Фомбель

Норц ушел. Спустя секунду к Нильсу поднялся Тоби.

Хозяин встретил его улыбкой. На лице у Тоби был написан вопрос: «Ну что?»

Но он ничего не спросил. Нильс заговорил первым:

— Я ее видел, — сказал он.

Тоби показалось, что он взлетает, и его ноги уже не касаются земли.

— Она… — прошептал Нильс. — Она потрясающая!

Тоби опустил глаза.

— Ты уверен, что это она?

— Нет, — ответил Нильс с улыбкой. — Она не сказала мне ни слова. Сидела как каменная. Не ответила ни на один вопрос. Смотрела, не двигаясь, и я чувствовал, как внутри все сжимается.

— Да, это она! — отозвался Тоби растроганно.

Казалось, он видит перед собой Элизу. Он ясно представил ее себе. И снова ощутил радость и смущение, охватившие его во время их последней встречи. Они сбежали по склону к самому берегу. И стояли спина к спине у озера. Слова не шли с языка. Тоби захлестнуло счастье.

И вот спустя три года все повторилось.

Тоби спросил:

— Ты сказал ей, что я вернулся?

— Нет. Нас кто-то подслушивал. Лео остался доволен разговором. Он хочет, чтобы я приехал снова. Хочет, чтобы я навещал Элизу. Но…

— Что «но»?

— Мне нужно быть крайне осторожным. Если меня увидят в Гнезде…

— Вернись туда, Нильс.

— Зачем, Тоби? О чем мне говорить с Элизой, если я не могу ей сказать, что ты вернулся? Я не люблю бессмысленный риск.

— Ты скажешь ей обо мне. Я научу тебя как. Но сначала пообещай, что будешь предельно осторожен с Лео. Ты вообразить себе не можешь, до чего он умен и проницателен. Знаешь, Нильс, что я понял? Я понял, что в жизни существует две силы — любовь и ненависть. Кто-то живет любовью, а кто-то — ненавистью. Но Лео живет и любовью, и ненавистью одновременно, они обе текут в его жилах.

Говоря о Лео, Тоби думал еще об Илайе, девушке из Травяного Племени — в ней тоже жили обе эти стихии. И порождали бури.

— Как я могу сообщить о тебе, если твое имя под запретом?

Тоби уселся рядом с другом.

— Я сейчас расскажу тебе, чему научила меня Элиза. В словах бывает двойной смысл, подобно двойному полу в твоем домишке.

В них можно вложить тайное послание, которое поймут только посвященные.

Тоби объяснил Нильсу, что тот должен сказать.

Друзья проговорили долго, до самого рассвета. Крыша домика поскрипывала под тяжестью снега. Масляная лампа распространяла сладковатый аромат.

— Ты столько всего рассказал… Почему ты мне доверяешь? — спросил Нильс.

— Потому что не могу иначе, — ответил Тоби.

Они пожали друг другу руки.

— Я поеду и увижусь с Элизой.

Взошло солнце и позолотило ветви Дерева.

— Сегодня первый день Творения, — сказал Тоби, любуясь сводом ветвей, образовавшим витраж из теней и света. — Пойдем со мной. Не оставайся сегодня один.

И он с улыбкой похлопал друга по плечу.

— Ты ведь даже не в курсе, что теперь прячешь в чаще леса на пять человек больше. Туда пришли все Ассельдоры. Пойдем, я познакомлю тебя с ними. Вот увидишь, они тебе понравятся.

Когда Мая Ассельдор проснулась в первый день Нового года, она и не подозревала, насколько он будет для нее необычным.

Открыв глаза, Мая огляделась. Рядом спали родители, братья и Снежинка, уютно завернувшаяся в теплое одеяло.

Комната Мии и Лекса была наверху.

На пути к дому сестры Мая волновалась. Она боялась встречи с Лексом, в которого многие годы была тайно влюблена. Но, увидев Лекса и Мию вместе, мгновенно поняла: они созданы друг для друга, у них счастливая семья с маленькой дочкой Снежинкой.

Убеждение, что у нее, Маи, украдено счастье, пропало. Это было счастье Мии, а у нее будет свое, только дорога к нему дольше и труднее.

Но кто сказал, что короткая дорога самая лучшая?

Мая поднялась, ощущая в себе счастливую легкость.

Она выскользнула с чердака, где они ночевали, накинула вишневый плащ и спустилась на кухню.

Поведение Ассельдоров становилось все более непосредственным и расслабленным.

Мая вошла на кухню и сразу увидела Тоби. Он сидел, склонившись над чашкой. Напротив Тоби сидел незнакомый юноша. Оба пили отвар черной коры.

— Доброе утро, — сказала Мая.

— Доброе утро, Мая, — отозвался Тоби.

Она прошла за стулом Тоби и поцеловала его в щеку.

— Это Мая Ассельдор, — сказал Тоби незнакомцу. — Старшая сестра Мии.

— Доброе утро, — поздоровался юноша.

Мая взяла чашку и вышла. Вскоре она вернулась с чашкой, полной снега.

Села за стол и капнула на снег сахарным сиропом.

— Что это вы едите? — поинтересовался незнакомец.

— Снег с сахаром. Очень люблю.

— На завтрак?

— Да.

— А вам не хочется чего-нибудь горяченького?

— Нисколько.

Тоби сразу вспомнил, какие причудницы сестры Ассельдор. Он подвинул свою чашку с горячим отваром Мае.

— Попробуй. Сладкий, горячий. Настоящее счастье!

Мая с улыбкой отодвинула чашку, а потом очень серьезно сказала:

— Я не гонюсь за легким счастьем.

Где Тоби слышал эту фразу? Поклясться мог, что уже слышал, и не далее как сегодня… Он повернулся и посмотрел на Нильса.

— Мая, — сказал Тоби, — я не представил тебе Нильса Амена. Познакомься.

Нильс не произнес ни слова. Он был ослеплен золотом волос Маи Ассельдор…

— Ты остаешься здесь.

Вот что сказал Льеву Мика, пальцем нарисовав у него на ладони кружок и поставив в середине точку. Кружок и точка означали: «Ты остаешься здесь. Я скоро вернусь».

Но Мика не вернулся. А Льев оставался на месте. Он знал, что давно наступила ночь. Слепые не могут видеть, но они вовсе не дураки.

Еще Льев знал, что вокруг очень тихо. Он был глухим, но жил не в полной тишине.

Не видя, не слыша, Льев получал извне множество сигналов, благодаря которым понимал, что творится вокруг. Он клал ладонь на землю, нюхал воздух, пробовал его на вкус… Льев отнюдь не был бедным несчастным созданием, дрожащим от страха в закрытой коробке. Он был здоровенным парнем, выросшим среди трав, и знал множество хитростей, помогавших ему выживать.