Источник - Джеймс Миченер

«Он носил шкуры». «Какая требуется бесконечная глубина понимания, – написал Кюллинан в своем отчете, – чтобы оценить это простое предложение, в котором так много сконцентрировано». Первое слово включает в себя философскую систему, второе – общественные отношения, а третье относится к технике. Он пришел к выводу, что, задумавшись над каждым из них, читатель может сделать фундаментальные выводы. В философии: речь, осознание себя как личности, идея Бога. Общественное устройство: приручение животных и выращивание питательных злаков, общепринятые групповые нормы поведения, концепция общины. Технология: огонь, кремневые орудия, принцип рычага. Он посмотрел на четыре куска кремня, каждый из которых представлял для него произведение искусства, и задумался о том, как одиннадцать тысяч лет назад рука человека смогла создать это простое, удобное и изящное орудие. В мыслях он вернулся к той точке, где все начиналось: «Как просуществовать те сотни веков, пока человек не научится так продуманно обрабатывать кремень?» А затем возник самый важный вопрос: «Как вообще ему пришла в голову мысль о серпе?»

* * *

Когда юный охотник сбежал со скалы, разъяренная девушка кинулась за ним, продолжая колотить парня кулачками, и, окажись у нее под рукой камень, она бы пустила его в ход, но отец и брат успели перехватить и успокоить ее. Полная отчаяния, она вырвалась из их рук, кинулась к лежащему псу и обняла мертвую голову собаки, которая искала ее дружбы. Она была мертва, это удивительное дикое создание, и девушка чувствовала, что никогда больше не встретит такое существо. За грядущую тысячу лет другие девушки на Макоре, наделенные такой же, как у нее, чувствительностью, найдут других собак, готовых на риск сделать осторожный шаг из леса к дому, но тогда уж ее не будет в живых. Колотя кулаками по камням, она продолжала рыдать, потому что понимала – у нее похитили что-то бесконечно важное.

Охотника изумило поведение девушки. Сам он жил к северу от родника и любил бродить в глубоком вади и по лесистым холмам. Как доказала точность его броска, он был умелым охотником и в семнадцать лет стал крепким молодым человеком с мускулистыми ногами, способными к долгому преследованию добычи. Ур, глядя на него, вспомнил свою собственную молодость, и, когда юноша стоял на краю скалы, в растерянности пытаясь понять, что же он такого сделал и почему вызвал такое горе, Ур сказал: «Побудь с нами». Юноша спустился со скалы, где горевала девушка.

Позже молодой охотник выяснил, что, убив собаку, он сломал наконечник копья, и спросил Ура, не найдется ли у него заостренного кремня, чтобы примотать его к древку. Ур показал на сына и снисходительно бросил: «С кремнем работает он». Охотник показал мальчику, что ему надо, и тот, кивнув, принялся за работу над кремневым желваком, который нашел вмурованным в белый камень. По сути, колоть кремень было несложно, а поскольку до открытия искусства плавки металла было еще далеко, мастер должен был уметь видеть внутреннюю структуру кремня, или же у него ничего не получится. Так что сын Ура аккуратно сбил беловатую известняковую корку, пока не увидел коричневатое внутреннее ядро камня. Он терпеливо обработал широкую сторону камня, оббив ее, пока не образовалась плоская площадка, которая дала ему возможность оценить внутреннюю структуру камня и понять, как лучше приняться за него. Присмотревшись к нему в течение нескольких минут, он положил кремень узким концом на деревяшку, придерживая его пальцами левой руки, чтобы чувствовать кромку и направление внутренних волокон. Зажав в правой руке камень поменьше, он стал оббивать кремень легкими ударами. Большой кусок кремня отлетел именно там, где он и намечал, обнажив чистую блестящую плоскость, сужающуюся к концу. Ловко развернув камень, он сделал скол и на другой стороне. Какое-то время он продолжал эта работу, откалывая один кусочек за другим, пока наконец в его руках не оказался длинный узкий наконечник, достаточно острый, чтобы пробить любую шкуру. Охотник, который наблюдал за работой, оценил ее, но тут мальчик сделал то, чего не знали в тех местах, откуда охотник был родом. Он положил плашмя законченный наконечник и зазубренной кремневой пилкой сделал два глубоких прореза по краям наконечника – теперь он будет прочно держаться в древке.

– Он лучше всех работает по кремню, – восхищенно сказал охотник.

– Да вот сам не охотник, – ответил Ур.

– Можешь ли ты сделать еще два или три наконечника?

– В этом вади не так уж много кремня, – объяснил мальчик.

– Тебе нужен кремень? – вскричал охотник. Так было положено начало крепкой дружбы между Уром и молодым путником, который рассказал семье о белой скале, вздымающейся из Ревущего моря в двух днях пути к западу отсюда, а кремня там столько, что за несколько часов его можно набрать на всю жизнь.

– Ты знаешь, как туда добраться? – спросил Ур.

– Конечно! Я же охотник!

Он повел Ура и его сына по сумрачным прогалинам на запад, и на второй день они вышли к Ревущему морю, которого мальчик никогда не видел. Водная гладь блестела под солнцем. Охотник подвел их к белой скале, о которой рассказывал раньше. И тут мальчик увидел зрелище, в которое с трудом поверил, – высокие меловые стены, где миллионы лет покоились вмурованные кремневые желваки. Одной рукой сын Ура мог дотянуться до пятидесяти, ста, тысячи великолепных кремневых образований, которые только и ждали, чтобы их выломали из напластований непрочного мела. У мальчика блестели глаза, и он показывал отцу и охотнику, какие куски кремня ему нужны: «Те, которые подлиннее». Через несколько часов они набрали столько кремня, что еле смогли унести.

Они наткнулись на еще одно удивительное явление природы – на мощное залегание кремня. Его конкреции после обработки могут превратиться в орудия, которые так и останутся непревзойденными, пока другие люди на этих же берегах не откроют медь и бронзу. Эпоха за эпохой берега этого моря формировались отложениями скелетов маленьких живых существ, которые со временем превратились в мел. Течения приносили сюда огромные скопления странных морских созданий, которые здесь и кончали свою жизнь. Тела их имели определенный химический состав, и, когда в своеобразных придонных карманах скапливались миллиарды останков, они-то со временем, испытывая огромное давление, и превращались в кремневые образования, вкрапленные в более простую субстанцию. Как давно людям попались на глаза эти желваки? Конечно же самое малое миллион лет назад, и с тех на местах своего обитания они стали делать из них орудия, потому что из кремня получались зубила, наконечники стрел, копий и зазубренные лезвия любых инструментов, которые только человек мог себе представить. И что было не менее важно, два куска кремня при соприкосновении высекали искры, от которых занимался огонь. А теперь в распоряжении сына Ура было неограниченное количество этого важного материала.

Он сделал охотнику несколько наконечников копий, а сестре – три иглы, и она, занявшись сшиванием шкур для всей семьи, несколько утешилась. А как-то Ур предложил ей: «Тебе стоит сшить шкуру для охотника», и, хотя она этого не хотела – ее печаль по убитой собаке так и не утихла, – она это сделала, а со временем охотник построил круглую хижину для нее, и она забеременела первым ребенком. Но вот дикую собаку, первого зверя, который доверчиво сидел рядом с ней на скале, она так и не смогла забыть.