Порнографическая поэма - Майкл Тернер

Сюзи и Томми крепко обнимаются.

Со скрежетом останавливается пластинка. Вспыхивают огни.

СИНДИ

(торопливо)

Ты живешь неподалеку?

РАНДИ

Мы живем у моей тетки. В трех кварталах…

СИНДИ

(обрывая его)

Ты сможешь встретиться со мной позже? В зеленой изгороди, за домиком для переодевания, есть дыра. Ты доберешься до нее с дороги. Дверь я оставлю открытой.

РАНДИ

(в некотором удивлении)

Ну…

СИНДИ

(с отчаянием)

Сможешь или нет?

РАНДИ

Когда?

СИНДИ

В полночь.

РАНДИ

(улыбаясь)

Хорошо.

СИНДИ

(просияв)

Отлично!

Синди бежит к особняку. Ранди оглядывается, замечает, что все уже ушли. Идет к зеленой изгороди.

КАМЕРА СЛЕДУЕТ ЗА РАНДИ

Он лезет в дыру в зеленой изгороди.

СНАРУЖИ. ДОРОГА МЕЖДУ ДВУМЯ ЗЕЛЕНЫМИ ИЗГОРОДЯМИ. НОЧЬ

Ранди вылезает из изгороди. Отряхивается. Идет на камеру и останавливается.

РАНДИ

(в камеру)

Итак, я вернулся в полночь и спалил их дом.

— Вот тут Бобби и не выдержал.

— Совершенно верно. Послал Ранди на три буквы, заявил, что не любит, когда ему вешают лапшу на уши. Собрал одежду и ушел. Сказал нам, что возвращается домой, но на самом деле остановился неподалеку, через две бухточки, в той части Форшорс, где загорали в купальных костюмах, и стал бросать камни в орудийную позицию.

— Вы пытались его остановить?

— Нет, мы смеялись до упаду. И потом — куда он мог уйти, он там ничего не знал. Мы решили, что он будет сидеть и ждать, пока мы не тронемся в обратный путь.

— А чем вы в это время занимались?

— Ранди рассказал мне, что произошло на самом деле.

Случилось это в пятницу, через пару дней после того, как Ранди появился в Черчилле. Возвращаясь из школы, он решил срезать путь и, отклонившись от привычного маршрута, пошел по дороге между зелеными изгородями. Вдруг его позвал девичий голос. Он сделал еще шаг, но его позвали снова, уже со смехом. Голос доносился из дыры в изгороди. Он заглянул в дыру и увидел Синди Карратерс и еще одну девочку, сидящих на корточках за домиком для переодевания, у каждой в руке был стакан. Пили они что-то розовое и уже успели набраться.

— Привет, большой мальчик! — крикнула подруга Синди.

Ранди покачал головой и повернулся, чтобы уйти.

— Нет, не уходи! — воскликнула вслед Синди.

Ранди услышал, что его догоняют. И тут же девчонки влезли в дыру, протянули руки, ухватились пальцами за петли для ремня на джинсах, потянули его к изгороди.

— Нет, нет, нет, нет. — Язык у Синди заплетался. — Ты еще не можешь уйти. Ты должен посидеть с нами. У нас чайная вечеринка.

Вот Ранди и подумал: «Почему нет?» Он пролез в дыру, и они треугольником сели за домиком для переодевания.

От Синди вторая девочка отличалась разве что черными волосами да более пышными формами. Как выяснилось, Дженни Вольф жила в соседнем особняке. Хотя она и была на два года старше Синди, тем не менее они дружили. Правду жизни Синди в основном узнавала именно от нее. Так, во всяком случае, я понял из рассказа Ранди.

Девочки наблюдали за Ранди. Ранди наблюдал за девочками. Его забавляло, как они переглядывались, хихикали, потом вновь прикладывались к стаканам. Дженни протянула Ранди свой:

— Попробуй.

Ранди глотнул.

— «Харви Уоллбенджер». — Синди просто сидела, сверкая глазами, улыбаясь.

— Может, это он. — Дженни ткнула Синди локтем.

Вновь смешки.

Потом Ранди повернулся к Дженни:

— В каком смысле он?

Дженни вновь толкнула Синди:

— Попроси его. Хватит духа?

Синди кивнула. На всех четырех подползла к Ранди, стала перед ним на колени, выпятила грудь.

— Пощупай меня… новичок.

Ранди не возражал. Залез под футболку Синди, начал исследовать новую местность. Мягкие груди заполнили его ладони. «Дыни», — подумал он. Ничего общего с силиконовыми грудями подруги матери, которая впервые познакомила его с женским телом. Синди закрыла глаза и начала медленно вращаться, вжимаясь грудью в открытые ладони Ранди. Тем временим к ним подползла Дженни. Но вместо того, чтобы воспользоваться услугами рук Ранди, просто задрала топик и вывалила наружу свои буфера. «Половинки луны», — подумал Ранди. Ему понравилась их округлость, соски, торчащие вперед и вверх. Где-то он слышал, что такие груди у француженок.

Теперь они все прижимались друг к другу. Раздевшись до пояса, тяжело дыша, Синди присосалась к шее Ранди, Дженни терла ему промежность. Он протянул руку и ухватил Синди за зад. Потом ухватил Дженни. Хотя зады на ощупь не отличались, Ранди выяснил, что у Дженни зад больше. И менее костлявый. Дженни уселась промежностью на бедро Ранди и боролась с пуговицей его ширинки. Ранди сунул руки девочкам между ног и мягко сжал то, что легло в ладонь. Дженни застонала. Потом застонала и Синди. «Как гармонично они стонут, — подумал Ранди. — Похоже на музыку в кино».

Он почувствовал, как его член обдало холодным воздухом, Дженни вытащила его, выпустила из своей пухлой ручки, схватила снова. Член Ранди становился все длиннее и тверже. Но что задумала Синди? Теперь она целовала его лицо, закрывая от глаз руку Дженни. Впрочем, Ранди понял, как справиться с этой проблемой. Начал целовать Синди в шею, и ему открылись обе руки Дженни, стягивающие с него джинсы. Потом Дженни кое-что сделала, чем возбудила его до крайности, так что он чуть не кончил: взяла руку Синди, положила на торчащий член и показала, как надо гонять шкурку. Естественно, Ранди возбудился. Приятно иметь дело с такими близкими подругами, которые готовы поделиться всем.

Убедившись, что урок усвоен, Дженни отодвинулась, наблюдая за процессом. А Ранди наблюдал за Дженни. «Круто», — подумал он. Ему нравился профессиональный подход Дженни. Синди набиралась опыта, и, если б у нее перестало получаться, Дженни была рядом, чтобы тут же показать, как это делается. Ранди также нравилось, как Дженни иногда протягивала руку и сжимала ему яйца, подергивала их, опять же демонстрируя Синди, что надо делать второй рукой после того, как первая поймает нужный ритм. Но по ходу действа он вдруг начал понимать, что Дженни нисколько не волнует, получит он удовольствие или нет, — она старается исключительно для Синди, а не для него. Да и Синди хотела показать свои способности не ему, а своему инструктору, Дженни. Вот тут член Ранди и начал опадать. Сие, само собой, говорило не в пользу Синди.