Человек, который умер дважды - Ричард Осман

Как видно, получается отлично. Дэниел стал выглядеть на десять лет моложе, и ничего не заметно. Это со слов Морин, а я ни за что не ручаюсь.

Вообще-то, наверное, мне не с этого следовало начинать сегодняшнюю запись, так что, с вашего позволения, я немножко отступлю назад. Я так устала.

Дуглас и Поппи мертвы. Мы с Элизабет ездили в Хоув – там, надо сказать, оказалось неожиданно людно для вторника. Неужели на работу больше никто не ходит? Дуглас хотел что-то показать Элизабет. Мы вошли в дом на Сент-Олбанс-авеню (рядом с купальней короля Альфреда?), а они там оба застрелены.

Дуглас, думаю, получил по заслугам, но Поппи… как это ужасно. Боюсь, я очень расстроилась, хотя в последнее время стараюсь не слишком расстраиваться.

Три дня назад она сидела у меня в гостиной. Какая несправедливость – умереть в двадцать с небольшим, когда впереди еще столько хорошего. Поцелуи, катание на лодке, цветы и новые пальто. А стихи, которые она никогда уже не прочтет новому возлюбленному? Можно назвать безумцем того, кто ждет от жизни справедливости, но человек, убивший Поппи, уничтожил что-то прекрасное.

Сегодня должна была приехать мама Поппи, Шивон, и я очень волновалась, что мне придется рассказать ей об убийстве. Но ее, как ближайшую родственницу, оповестили сразу, пригласив бедняжку опознавать тело.

Она прислала мне сообщение и в конце поставила эмодзи с маком и маргариткой – очень трогательно. Я ответила, что мы все еще ждем ее в гости, и хотела тоже вставить мак и маргаритку, но не туда нажала, и получился мак с рождественской елкой. Надеюсь, она поймет.

В общем, у нас на руках два убийства. Три, если считать Эндрю Гастингса, но кто убил его, мы знаем. В последнее время, стоит мне зайти в спальню, кто-нибудь оказывается мертв. Я собиралась было взбить подушки в гостевой комнате, но струсила.

Не похоже, чтобы мы поладили со Сью и Лэнсом так же, как ладим с Крисом, Донной и файрхэвенской полицией. Очень жаль. Но мы, конечно, будем стараться изо всех сил. В конце концов, мы часто берем людей измором.

Кстати о Лэнсе – я же почему завела речь о племяннике Морин Джилкс. У Лэнса волосы заметно редеют, и я все думала, что надо бы рассказать ему о пересадке. Он, видно, как раз из таких мужчин, для которых волосы очень важны. Я все ждала затишья в разговоре или хоть небольшого перерыва на светскую болтовню, но подходящего момента так и не выдалось. Каждый раз, как возникала пауза и я думала: «Ну, пора», Сью заговаривала о пулевых ранениях Поппи или о брызгах крови за головой Дугласа. Мне просто не представилось случая.

Но я надеюсь увидеть Лэнса снова, потому что подобные вещи лучше ловить как можно раньше. Так говорит Морин Джилкс. Дайте-ка я быстренько нагуглю ее племянника.

Я вернулась. Безрезультатно. Пробовала «Дональд Джилкс актер» и «Дэвид Джилкс актер», но ничего не нашла. Так что, наверное, имя перепутала. Или он не Джилкс? Я не знаю ни имени, ни фамилии, а «Гугл» освоила не настолько хорошо, чтобы без них обойтись.

Кстати, в «Инстаграме» я отправила Найджелле сообщение о ее колбасках в черной патоке. Она до сих пор не ответила, но я знаю, что она занята и тут и там, поэтому прощаю. Еще я запостила свое первое фото, просто рядом с почтовым ящиком, и какая-то @sparklyrockgirl ответила «Мило» и подписалась на меня. Так что у меня уже есть подписчица. Все мы с чего-то начинали.

Я все думаю, грустит ли Элизабет о Дугласе. У меня нет ни одного бывшего мужа, так что не знаю. Я заметила, что она его недолюбливает, но Элизабет вообще мало кого любит, однако не за каждого выходила замуж. Дуглас ее еще любил, это было заметно. И носил в кармане ее медальон, так трогательно.

Должно быть, ей все-таки грустно. И со Стефаном не поговорить, тем более об этом. Я хоть с Джоанной могу поделиться. Утром пошлю ей сообщение: видела три трупа, мне завязывали глаза и допрашивали в МИ-5. В последнее время мои сплетни ограничивались тем, что «у такого-то катаракта» или «лиса залезла в курятник». Я понимала, что Джоанна все это пропускает мимо ушей, и не обижалась.

А вот о двадцати миллионах фунтов я ей не расскажу. Не знаю почему. Нет, знаю: у нее будет свое мнение, а я не в настроении для ее мнений.

Вообразите, что будет, если мы найдем алмазы! Я не говорю, что найдем, но просто вообразите. Их скорее найдет Мартин Ломакс, а может быть, уже нашел. Либо их найдет МИ-5. Либо мафия.

Но давайте представим на минутку, что их нашли Элизабет, Рон, Ибрагим и я. В общем, кто-то из нас.

Это по пять миллионов на каждого.

Надо подумать, что я сделала бы с пятью миллионами.

Мне нужны новые двери в патио, но они стоят пятнадцать тысяч, а Рон знает кого-то, кто сделает за восемь.

Я могла бы покупать вино не за 8,99, а за 14,99, только замечу ли я разницу?

Дать денег Джоанне? У нее их и так полно. Когда-то я давала ей двадцать фунтов на прогулку с друзьями, и у нее глаза загорались. Мне это так нравилось. Загорятся ли они теперь от миллиона фунтов? Думаю, что нет. Скорее, она просто положит этот миллион на сберегательный счет или еще куда.

Так что мне, пожалуй, и не нужны пять миллионов фунтов, однако сегодня ночью я наверняка буду о них мечтать. Да и кто не помечтал бы?

Ей велели собрать маленький чемоданчик и сказали, что придется поехать с ними. Все было уже готово.

Офицеры наверняка ожидали слез, но она не сумела их выжать. Будут ли они ее осуждать? Подумают, что она не любила Поппи? Сочтут плохой матерью? Шивон подозревает, что они насмотрелись самых разных реакций. Надо оставаться самой собой. Что бы это ни значило.

Ехали долго, но Шивон не смогла уснуть. В машине эти двое пытались с ней разговаривать. Хорошо ли она себя чувствует? Нет, не очень. Не нужно ли ей чего-нибудь? Если они о питье или еде, то нет, не надо. В состоянии ли она сегодня провести опознание? Ну, она, честно говоря, понятия не имеет. Они много раз принесли свои соболезнования, а она каждый раз благодарила.

До Годалминга добрались после полуночи. Даже в такой поздний час пришлось разъезжаться на дорожке с фургоном.

Сью Рирдон и Лэнс Джеймс ей представились. Оба были вежливы – а что им оставалось? Сью оказалась именно такой, какую Шивон ожидала увидеть. Точно этот тип она себе и представляла.

И вот они идут по длинному коридору здания, в котором раньше, похоже, располагались конюшни. Лэнс впереди. Он, видимо, не знает, о чем говорить. На его месте она тоже не знала бы.

Сью Рирдон берет Шивон под руку; стандартная процедура наверняка этого не предусматривает, но бывает время для соблюдения процедур, а бывает – для отступления от них. Шивон благодарна ей за этот жест. Она знает, что ждет впереди. Что придется сделать.

Лэнс достает карту-ключ и со стуком открывает большую металлическую дверь. Из-за нее в коридор вырывается ледяной воздух. Сью Рирдон приостанавливается и заглядывает Шивон в глаза: