Римское владычество на Востоке. Рим и Киликия - Михаил Абрамзон

28 августа в лагере под Иконием Цицерон произвел смотр войска, включавшего в себя и стойкий отряд из снова призванных (ветеранов), и вспомогательные войска царей-союзников, и начал переход в Киликию через ту часть Каппадокии, которая граничит с ней, с таким расчетом, чтобы армянский царь Артавазд II и сами парфяне решили, что их отрезают от Каппадокии (Cic. Att., V, 20, 2; Fam., XV, 4, 2–3).

Тем временем Пакор со своей конницей вошел в провинцию Сирию и расположился лагерем в Тибе. Цицерон получал ежедневные письменные донесения о войне, начатой парфянами против провинции Сирии, и признал нужным совершить поход через Ликаонию, Исаврию и Каппадокию, поскольку считал, что парфяне, если они решат выйти за пределы Сирии и напасть на провинцию Киликия, двинутся через Каппадокию (Cic. Fam., XV, 2, 1). Поэтому он выбрал путь, лежащий через ту часть Каппадокии, которая граничит с Киликией. Предотвратить возможное вторжение парфян в Киликию со стороны Сирии было нетрудно благодаря естественным особенностям Амана: из Сирии в Киликию вело всего два узких прохода, каждый из которых было несложно блокировать при помощи небольшого заслона; так что со стороны Сирии Киликия защищена как нельзя лучше. Тем не менее можно было ожидать нападения парфян из Каппадокии, которая открыта со стороны Сирии и имеет соседями царей хотя и сочувствующих римлянам, но в то же время не осмеливающихся открыто быть врагами парфян (Cic. Fam., XV, 4, 4). В сентябре Цицерон расположился в лагере под Кибистрами, где провел пять дней, а позднее двинулся в Киликию через Таврские ворота (Cic. Att., V, 20, 2; Fam., XV, 4, 5–6).

Кратчайший путь к Кибистрам лежал через Барату, но он был не удобен для армии из-за дефицита здесь источников воды. Следовательно, Цицерон должен был выбрать другой путь к данному каппадокийскому городу — более длинный, идущий по Ликаонии через Листру, Дербу и Ларанды. Если допустить это, то по пути Цицерон должен был встретиться с дербским династом Антипатром, оказавшим ему самый дружеский прием. Позднее Цицерон в письмах отмечает гостеприимство Антипатра и дружеские отношения между ними (Fam., XIII, 73). Область владений Антипатра, видимо, была довольно обширной: вначале она включала в себя Дербу, затем Антипатр захватил Ларанды, когда и при каких обстоятельствах — неизвестно; позднее его власть, возможно, распространилась даже в глубь Киликии Трахеи, формально входившей в состав владений Рима. Но о статусе Киликии Трахеи в период от Помпея до Антония почти ничего неизвестно; во всяком случае, источники ничего не сообщают о существовании там ни центральной власти, ни власти какого-либо человека. Так что, владея Дербой и Ларандами, Антипатр был способен распространить свою власть на часть Киликии Трахеи, особенно в период упадка династии Тевкридов. Страбон называет Антипатра Дербета «пиратом» (XII, 1, 4) и «тираном» (XII, 6, 3). Как и многие другие разбойники (например, Клеон с горы Олимп в Мисии, получивший от Августа жречество в Комане — Strab., XII, 8, 9), Антипатр становится вассалом Рима. Вместе с тем в отличие от Клеона Антипатр происходил, скорее всего, не из разбойников, а из знатного рода: его отец Перелай носил греко-македонское имя. Литературная традиция об Антипатре бедна, но зато имеется надпись, свидетельствующая о его могуществе и влиянии (IGRR, III, 1694). Эта дедикация, дата которой точно не установлена, сообщает о том, что некая община из пограничной зоны Лидии и Фригии, возможно, из Теменофиры, воздвигла памятник в честь услуги, оказанной ей Антипатром из Дербы, сыном Перилая, и говорит о дружеских отношениях между ними и Римом[160].

Комментируя данный документ, оставленный общиной из Теменофиры (или, возможно, Акмонии), некоторые исследователи полагают, что Антипатр, вероятно, посещал Рим и установил отношения с влиятельнейшими людьми еще до наместничества Цицерона в Киликии. При этом они опираются на слова Цицерона о том, что его связывают с Антипатром не только гостеприимство последнего, но и чрезвычайно близкие дружеские отношения, слова, содержащиеся в письме к Квинту Марцию Филиппу (Fam., XIII, 73), которое эти ученые датируют 54 г. до н. э.[161] Однако на самом деле год написания письма неизвестен. Еще Р. Сайм отмечал, что посвятительный документ, происходящий предположительно из Теменофиры, не доказывает, что Антипатр лично бывал в Риме и встречался с римскими консулами, упомянутыми в надписи. Р. Сайм считал, что посольство общины Теменофиры было отправлено к сенату в Рим или к правительству Помпея в Фессалоники в 49 г. до н. э. в то время, когда угроза реквизиций в период Гражданской войны вынуждала общины Азии обращаться к могущественным римским политическим лидерам. По Р. Сайму, очевидно, что римляне стремились иметь добрые отношения с хозяином Дербы и Ларанд, контролирующим стратегически важнейший путь из провинции Азия в Сирию. Дедикация из Теменофиры как раз демонстрирует влияние Антипатра на сенат в Риме (или на правительство Помпея?)[162].

Как было сказано выше, еще в конце августа 51 г. до н. э. парфяне форсировали Евфрат и заняли Киррестику (Верхнюю Сирию). Между тем коллега Цицерона Марк Кальпурний Бибул, наместник Сирии, прибыл в свою провинцию только в ноябре (Cic. Fam., II, 2); Гай Кассий Лонгин, бывший квестор Марка Красса, управлявший после его гибели провинцией Сирия, дислоцировался со своей армией в Антиохии. Цицерон со своим войско находился в Каппадокии, вблизи Тавра, в лагере под городом Кибистрами в Катаонии, в богатом хлебом и безопасном месте у подножия Тавра, почти в виду Киликии (Cic. Att., V, 18). При слабости собственного войска и недостатке союзников, особенно верных, Цицерон надеялся выиграть время до наступления зимы, используя выгоды своего местоположения. Лагерь под Кибистрами позволял ему контролировать проходы в горах на случай попытки вторжения парфян в Киликию через Каппадокию. Позиция Цицерона также позволяла нейтрализовать и армянского царя Артавазда II. Отсюда Цицерон отправил конницу в Киликию и ожидал прибытия Дейотара, тетрарха Галатии, провозглашенного римлянами царем. Располагая небольшой армией, Цицерон был вынужден проводить мобилизацию проживавших в провинции римских граждан, рассчитывая, что с прибытием сил Дейотара численность его войска удвоится. Крестьяне спешно убирали хлеб с полей и свозили его в безопасные места (Cic. Att., V, 18,1–2; Fam., XV, 2).

Послы Антиоха I Коммагенского первыми известили Цицерона о нападении парфян на провинцию Сирию. Тем не менее наместник Киликии, не особенно доверявший Антиоху, ждал более надежных сведений. Он получил подтверждение этой информации вскоре, во время перехода в Киликию между 19 и 21 сентября: за 12 дней до октябрьских календ на границе Ликаонии и Каппадокии ему вручили письмо от Таркондимота, считавшегося по ту сторону Тавра самым верным союзником и лучшим другом римского народа, с извещением, что Пакор, сын парфянского царя Орода, с очень многочисленной конницей перешел через Евфрат и расположился лагерем в Тибе и что в провинции Сирия возникла большая тревога; в тот же день Цицерон получает аналогичное письмо и еще от одного друга римского народа — арабского филарха Иамвлиха (управлявшего арабами, проживавшими у подножия Амана). Цицерон немедленно пишет послания в Рим к консулам, преторам, народным трибунам и сенату (Cic. Fam., XV, 1) и требует от них послать в Киликию крупные военные силы; в противном же случае, говорит он, есть опасность потерять восточные провинции (Азию, Сирию и Киликию), обеспечивающие доходы римского народа (Cic. Fam., XV, 1, 5).