Только не бойся! - Марго Никольская

кресло рядом со мной. Признаться, я надеялась, что она сядет на мое старое место у прохода, сохранив дистанцию между нами, и нам не придется тесниться. Но видимо, она тоже любит поглядывать в окно иллюминатора, а со своего места делать это ей удобнее.

С закрытыми глазами обоняние обостряется – наверное, поэтому я только теперь ощутила едва уловимый мускусный аромат, с нотками жгучих специй, который доносился от моей соседки. Или туалетным распылителем пропахла. Хотя слишком дорогой и сложный запах для освежителя. Внезапно, видно запутавшись в моих волосах, она дернула за прядь. Я не отреагировала: смысл выслушивать извинения? Понятно, что она не специально это сделала.

А вот теперь, по ощущениям, она будто накручивает все ту же прядь на палец. Да что здесь происходит?!

Я подняла маску, чтобы выяснить это, повернула голову и от испуга резко отпрянула назад. В тесном пространстве моему затылку ничего не оставалось, кроме как тупо врезаться в прочную оконную раму.

Фигура в светло-сером свободном костюме в городском стиле, вогнавшая меня в шок, беззаботно восседает в соседнем кресле. Развернувшись лицом и телом ко мне, он нахальным образом накручивает мои волосы на свой длинный палец. На этот раз настроение его игриво. Он улыбается. И очевидно, доволен произведенным на меня эффектом. Тянется ко мне, все еще вдавленной в раму, свободной от волос рукой.

Закусив губу, я сжалась не дыша. Убьет прям здесь.

Будто прочитав мои мысли, он на мгновение застыл. Один уголок его губ вздернулся в легкой усмешке. Точно! Сидит и прямо сейчас предвкушает момент, когда уже покончит со мной.

Но видно, момент не тот, а мое время еще не настало – он дотянулся все же до цели, которой оказался мой только что ушибленный затылок. Ощупав пострадавшее место довольно профессионально, как это делают врачи – или маньяки (!), уже расчленившие сотни трупов, – он отстранился и посмотрел мне в глаза.

Ослепительный солнечный луч, словно по заказу, ворвался вдруг сквозь иллюминатор и прямо ему в лицо. Он не сощурился. Вероятно, тонировка стекла отлично преломляет свет. Бездонная синяя пучина его глаз буквально поглотила остатки сияния. Я будто смотрю в бесконечную космическую глубину и вижу, что даже солнцу не достать ее предел. И я тону в этих глазах.

– С такими темпами ты уйдешь быстрее, чем у меня появится возможность представиться, – чарующе упрекнул он на чистом русском.

– Типа… убьюсь? – криво, с опасением улыбаясь, уточнила я, изучая рукой место ушиба.

– Не в этот раз, – усмехнулся он, подтверждая мое предположение.

– У меня есть зелье… волшебное. От всех ран спасает.

– Не от всех, – вскинув бровь, растянул губы в полуулыбке – признал свою причастность к презентованной мне банке с жижей.

– К чему тянуть? – Сама не ожидала от себя подобной дерзости.

– Мне спешить некуда, – он нагло, с беспечной улыбкой растянулся в чужом кресле. Кажется, он не собирается его покидать даже тогда, когда вернется моя соседка. Где, кстати, она так долго пропадает?

– Ты, кажется, хотел представиться? Или я могу обращаться к тебе как к Корнелию?

– Можешь! Но стану ли я отзываться? – выдал он со смешком.

– Чт… Серьезно?

Ага! Как же! Выглядит совсем несерьезно.

Опять этот изучающий взгляд.

– Значит, мимо, – выпалила я.

Он продолжил невозмутимо молчать, не опровергая и не подтверждая моего заявления.

– А ты не спросишь, как меня зовут?

– Разве ты уже не представлялась? Прозвучало даже краткое объяснение происхождения твоего унисекс-имени, Иона! – Выжидающе смотрит на меня.

Не дождется! Следуя его примеру, буду сохранять нейтральное выражение лица, не демонстрируя истинных эмоций. Блин, он что, реально подтвердил сейчас наше знакомство? Может ли это значить, что час расплаты уже близок?

Возникшая пауза, во время которой он не перестал пристально разглядывать меня, начала напрягать. Я решилась прервать ее:

– Может, прекратишь уже крутить мои волосы? Раздражает!

– Неужели? – Удивился так, будто уверен в обратном.

Нет, я-то, конечно, люблю, когда перебирают мои волосы. Но когда это делают люди, которым я доверяю. И не боюсь, что он прям сейчас оценивает эту самую прядь как добычу.

– С какой целью ты летишь в Лондон?

Если он не преследует меня, то не растеряется с ответом.

К моему удивлению, он даже не попытался придумать причину, а просто отвел взгляд, якобы прислушиваясь к объявлению пилота самолета. Только, готова поспорить, сделал это он за полмгновения до начала вещания.

Пассажиров просили занять свои места и пристегнуть ремни, так как «мы вошли в зону турбулентности». Я оторвала спину от окна, принимая правильное положение в кресле, пристегнулась. Он продолжил сидеть вполоборота ко мне. Симпатичная бортпроводница, едва справляясь с неустойчивостью пола под ногами, подошла к нам и попросила застегнуть ремень безопасности незамедлительно. Нехотя отрывая взгляд от меня, он повернулся к ней. Ничего не сказал и не сделал того, что она хотела. Однако девушка просто ушла шатаясь. Наверное, за подмогой отправилась, поняв, что чел неадекват.

Чем дальше, тем неприятнее и сильнее ощущалась тряска. Теперь я не сомневаюсь: то была самая сильная болтанка, которую мне доводилось испытывать за время всех своих перелетов. В момент, когда, как мне показалось, самолет начал разворачиваться назад, я, забыв обо всех своих переживаниях, связанных с персоной подле меня, расслабленно сидящей, схватилась за его руку. Он по-прежнему оставался невозмутим. А мой жест явно позабавил его. Но тем не менее он повернул ладонь внутренней стороной к моей и крепко сжал мое запястье. То, что нужно!

Не знаю как, но я вырубилась. Буквально! Заснула в тот же миг.

…В сознание пробивается объявление о снижении высоты и заходе на посадку в аэропорт Хитроу, Лондон.

Пробуждаясь, понимаю, что все обошлось и самолет приземляется по плану. Некорнелий и уж точно Негрэг предпринимает слабую попытку освободить ладонь, все еще сжимаемую мной.

Я подняла на лоб маску, которая неизвестным способом сползла мне на глаза, и посмотрела на… престарелую соседку, в чью мягкую руку я вцепилась.

Отпустив ее, я сотню раз извинилась. На что соседка заверила меня, что якобы все в порядке и ничего зазорного в том, чтобы подержаться за ручки на протяжении всего перелета, нет. И она вовсе не возражает.

Всего перелета!!! Но как же…

На этот раз уже не шифруясь приподнимаюсь из кресла и смотрю на место в проходе, занятое Им при посадке, в упор. Как и в то время, когда самолет набирал высоту, кресло пустует. Тогда я без стеснения осматриваю всех пассажиров в своем поле зрения. Безрезультатно. Разочарованно стекаю обратно на свое место. Пристегиваю