Группа Авансюр - Евгений Румянцев

и, оказавшись дома, побежал в парк, где наматывал круги до дрожи в коленках. Лучше умереть на щите, чем иметь такого клиента. Двухчасовая пробежка сделала свое светлое дело и, вернувшись домой я рухнул на постель, окунувшись в беспамятство Морфея. А утром и вовсе забил на игру, посчитав, что там и без меня справятся, поэтому весь день усердно давил по клавишам клавиатуры, представляя их шейными артериями старикашки. Статья получилась в унисон с настроением, с наездами на модеров и засилью крупных кланов, не дающих проходу новичкам, не желающих плясать под их дудку. Перечитав дневной результат мозговых усилий, остался написанным крайне недоволен. Не хватает и в редакции вляпаться в очередную коровью плюху, повторив свой подвиг с ненавистной ЖКХ. Посему купил литрушку разливного и под аккомпанемент газированных пузырьков заставил себя переделать статью, убирая желчь язвительных фраз, после чего со вздохом отправил письмо с ней в редакцию. Сразу писать в колонку мне пока запрещают, не доверяют, ироды.

Войдя через день в игру, я был поражен поразительному спокойствию Пихто, наблюдавшему за нашими неторопливыми сборами в дорогу. Видимо, где-то девочка на мопеде все же умерла, дождавшись ядерной аннигиляции. Или просто более мудрые люди настучали старцу по голове, пояснив, что коль он захотел безопасность на дороге, то не стоит садиться в «Мазератти» и давить на педаль газа, обгоняя фуры по оживленной встречной.

Кузьмич вел отряд козьими тропами траверсом по холму такими дебрями, что даже я успокоился, только увидев в заметной близости противоположную гору. Дальше пришлось спешиться и вести лошадей в поводу. Они, видя перед собой крутой каменистый склон, упирались и жалобно ржали, но Кузьмич с ослиным упрямством продолжал вести отряд по круче, так и норовившей переломать ноги как путешественникам, так и их скотинкам. После особо опасной груды камней, державшихся неподвижно на склоне с помощью одного честного слова, мы неожиданно уперлись в обрыв, с которого на другой край каньона были переброшены две натянутые пеньковые веревки.

— Вот! — торжествующе сказал Кузьмич, показывая итог двухдневной работы.

— Это и есть ваша переправа? — спросила Майка, глядя охреневшими глазами на то, что он назвал этим красивым и надежным названием.

— Да! — гордо ответил тот, подтягивая к нашему краю площадку из нескольких обтесанных до состояния досок небольших бревен, переплетенных лианами.

— Ой, мамочки! — обреченно скрестила руки магичка, пытаясь упасть в обморок.

Остальные вместе со мной молча взирали на приспособление, готовое к переноске через каньон несомненно прямо в ад, всех желающих. Но с этим была проблема, таковых пока не находилось, что категорически подтверждала мрачность во взорах.

— Кузьмич, — нарушил я затянувшееся молчание, — может и верится, что груз и людей через «это» переправить возможно, но как быть с лошадьми?

— Также. — беззаботно ответил будущий завхоз отряда. — Завязываем глаза, намазываем холки успокоительным и загоняем на площадку, это самое трудное. Конструкция, по моим расчетам, боле-менее крепкая, должна выдержать. Единственная трудность — перетягивать тяжеловато, веревки не идеальны по сравнению с современными. Но я смастерил деревянные ролики, с ними, надеюсь, будет полегче.

Я беспомощно посмотрел на отряд. Обреченность и страх, вот что я увидел в их глазах. А еще разгорающийся костер возмездия под площадкой, на которой лежит в муках корчащийся Кузьмич.

— Не будем терять времени, пятнадцать метров страха — и мы у цели! — новый интендант указал Гному веревку на самодельном барабане, призванную тянуть к противоположному обрыву площадку с грузом.

Что я испытывал, когда нас с завхозом тянули через восьмидесятиметровую пропасть под ногами, рассказывать не собираюсь, но вспоминаться сей момент будет до конца цифровой жизни. Но, к моему вящему удивлению, благодаря роликам, не знаю, где откопал их Кузьмич на просторах Гондваны, может сам смастерил, когда готовили рейд, до противоположного склона мы добрались благополучно и относительно быстро. Поверив в действенность канатной переправы, страх в глазах бойцов постепенно таял и дело пошло веселее. На этой стороне Кузьмич отыскал расщелину, в конце которой было место, где сложить груз и привязать лошадей, не беспокоясь об их здоровье. А вот переправлять их… Если люди на площадке вели себя вполне достойно, всего лишь беззвучно молясь и тщетно взывая о милости к богам, о существовании которых ранее редко вспоминали, то лошади упорно упирались всеми копытами, а некоторые из них даже совершили суицид, упав в пропасть. К вечеру таки отряд, высунув языки, сидел под противоположным холмом в полном составе, потеряв в итоге трех лошадей с мешками провианта.

В Урус, следующий пункт по направлению к цели нашей миссии, мы прибыли только к вечеру второго дня после переправы. Глядя на этот печальный результат, я зарекся ходить по горам без проводника или подробной карты со всеми тропинками. Вместо примерно восьми километров на карте по прямой, мы проехали, не зная дороги, все двадцать с гаком. Это вам не передвигаться по равнине, настроив уведомления и бессовестно дрыхнув на диване, пока игровой персонаж меняет часы на километры. Народ пробовал, но через час обнаруживал себя то наглухо застрявшим в кустах лавра, то вовсе сшибленным с седла веткой дерева и печально ржущей над головой лошадью, пытающийся укусить за голову, таким нехитрым образом приводя в чувство хозяина. Поэтому даже Пихто не возражал, когда я объявил следующим сутки выходными. Вот мне с Гномом отдохнуть точно не придется, надо срочно отыскать Старшину с ведьмой. Точку респауна карта ведь именно в Урусе показывала, но обойдя все три варианта ночлега редких в этой глухомани игроков, их не нашли.

— След берут бравые колобки! — воскликнул Гном, и мы покатились опрашивать НПСов. Выслушав десятки многочисленных отрицательных ответов, искомое нашли только после полудня. Закоптевший от постоянного пребывания над мангалом шашлычник, клявшийся, что источник мяса еще пару часов назад весело блеял на пастбищах соседних холмов, вспомнил, что к нему приходили два оборванца из чужеземцев. Усатый мужчина и молодая женщина с растрепанными, как у ведьмы, волосами, просили накормить. Пока они ели, мужчина постоянно сквернословил так, что даже у него уши завяли. Рассчитавшись, они пошли искать ночлег, но не в предназначенные для этого места, а к реке, где обособленно от остального села стояли дома крестьян, занимавшихся соляным промыслом.

Та самая улица добытчиков соли у берега реки встретила нас злющими псами, гавкающими во всю урусовскую да шипящими гусями, недовольными фактом того, что им, хозяевам пылевых ям, приходится уступать дорогу заезжим засранцам. Один попытавшийся ущипнуть меня сзади, был немедленно наказан сворачиванием шеи после удара копьем, перебившим крыло. На крики гусей выбежала причитающая матом хозяйка, впрочем, мигом растаявшая после