Босс для Золушки - Алёна Амурская

И от этого моя внутренняя тоска по нему только усиливается. Я так сильно хочу вернуться обратно, в жар его страсти… или зареветь от разрывающих сердце чувств. Но не могу, нельзя. Только не в его присутствии.

Из последних сил выдавливаю чуть подрагивающим голосом:

— Артём… Александрович… это ошибка. Я не хочу заводить интрижку. Ни на работе, ни где-то ещё. Давайте забудем об этом. Пожалуйста!

И, не глядя на него, быстро сбегаю прочь.

На следующее утро мне страшно выходить из гостевой спальни. Но обязанности няни никто не отменял, и я спускаюсь в столовую вместе с зевающими детьми.

Царевичев уже там. Стоит и пьет кофе, прислонившись к домашней барной стойке, умопомрачительно властный и красивый. Впервые с тех пор, как я к нему переехала, он присоединяется к совместному завтраку. И давление его взгляда ощущается почти физически.

От напряжения и неловкости у меня нет аппетита. Свой омлет я скорее размазываю по тарелке, чем действительно ем. Одно радует: Костя с Настей никакого напряжения не чувствуют и спорят, где играть интересней — дома или в садике.

— Конечно, в садике! — заявляет сестрёнка. — Там куча девочек и мальчиков.

— Зато дома мы одни, и никто не мешает, — бурчит Костя. — У меня много самых интересных игрушек. В твоём садике таких нет. И Катя играет только со мной.

Настюша ревниво смотрит на меня и надувает губы. Я вздыхаю и торопливо подыскиваю темы, какими ее можно отвлечь, пока малышка не начала капризничать.

— Интересней всего кататься на аттракционе, — вдруг говорит мой босс. — Как насчёт того, чтобы повеселиться по-настоящему?

— Я хочу! Я! — мгновенно откликается Настя и подпрыгивает на стуле.

— На аттракционе? — восторженно повторяет его сын и с недоверием уточняет: — Но у тебя же нет времени пойти туда со мной…

— А сегодня есть.

Вот это сюрприз. Царевичев отложил работу, чтобы побыть вместе с сыном… и со мной?

Смотрю на него осторожно. На его губах, которые вчера так жадно целовали меня, играет лёгкая улыбка. Взгляд над кофейной чашкой спокойный и слегка насмешливый.

— Что скажешь, Катя? Едем?

Молча киваю и иду собирать детей.

Второй сюрприз поджидает на пороге дома, когда мы выходим на крыльцо всей гурьбой. Большой такой сюрприз, лохматый и неистово виляющий обрубком хвоста.

— Люси! — радостно кричит Костя и бежит гладить старого эрдельтерьера, который защитил нас в парке от странного очкарика. — Настя, иди сюда! Не бойся, он ест только злых людей!

— Не ест, а кусает, — механически поправляю я, а потом удивлённо оглядываюсь на Царевичева. — Вы привезли старую бездомную собаку к себе домой?

— Как видишь. Ветеринар псину уже осмотрел. Этот ваш… Люси, — усмехается над собачьим именем босс, — почти здоров, и у него полно блох. Поживет пока у нас, а там посмотрим.

— Повезло ему, — улыбаюсь я, глядя, как дети наперебой гладят блаженствующего от ласки пса. — Он заслуживает лучшего.

— Он защитил тебя и Костю. Это его главное везение.

На аттракционе в последний раз я была очень давно в детстве, ещё когда была жива мама. Когда мы все, накатавшись на скоростных вертушках, пересаживаемся на огромное и медленное колесо обозрения, какое-то пронзительно ностальгичное чувство поднимается из самой глубины моей души.

Поворачиваю голову к сидящему рядом молчаливому Царевичеву.

— Почему вы все это делаете… Артём? — спрашиваю тихо, впервые обратившись к нему без отчества, неофициально, с затаённой надеждой на откровенность. — Для нас… для меня. Я не совсем понимаю.

Он отвечает не сразу. Разглядывает мое лицо, смотрит в глаза. И роняет небрежное:

— А что тут непонятного? Нравишься ты мне. Красивая, милая. Сына моего спасла, о сестре заботишься, как мать. И смущаешься так… забавно.

Нравишься. Это простое слово окутывает меня, словно безумно приятный теплый плед в холодную погоду. И оно же одновременно будит во мне ужасную тоску и желание услышать другие слова. Самые заветные. Которые мечтает услышать от мужчины каждая влюбленная женщина.

— Ясно, — вздыхаю я и смотрю через бортик на крошечные фигурки людей.

Сейчас мы на самой вершине колеса обозрения, и от одного взгляда вниз с такой высоты слегка кружится голова. Сидящие напротив Костя с Настей прижались друг к другу от восхищенного страха и с разинутыми ртами глазеют во все стороны. Им не до нас.

— За вчерашнее извиняться не буду, — вполголоса говорит Царевичев так, чтобы слышно было только мне. — Я хотел получить твой первый поцелуй, и сделал это.

Меня охватывает чисто женское возмущение.

— Да вы…

— Тише, тише. Рядом дети.

— Не знала, что вы такой наглый тип, — перехожу я на сбивчивый шепот. — Думала, что вы хороший и добрый.

Рука Царевичева незаметно оказывается поверх моей и крепко стискивает ее.

— Никаких больше «вы», Катя… — он тоже говорит шепотом, только не сбивчивым, а соблазняюще-тягучим, как мёд, медленно капающий с ложки. — Раз уж назвала по имени, то отступать уже поздно. А хорошие и добрые в нашем бизнесе тонут ещё на старте. Я не такой. Я всегда беру своё.

Мой босс говорит так откровенно, что моя привычная сдержанность с ним даёт трещину. Это просто… просто черт знает что! Феерический уровень самоуверенности!

Я выдергиваю руку из его ладони и шиплю на грани слышимости:

— Не знаю, на что вы рассчитываете, но спать с вами я не собираюсь!

— Спать? Нет, этого мы с тобой точно делать не будем, — с усмешкой отвечает Царевичев. — Сон с тобой в мои планы не входит. Не в ближайшее время точно.

— Вы отлично понимаете, что я имела в виду! — чувствую, что ещё немного, и у меня пар из ушей повалит.

Лицо моего босса становится вдруг серьезным. Насмешливого веселья, как ни бывало. Он ловит мой возмущенный взгляд и говорит с тихой проникновенностью:

— Успокойся, Катя. Никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь. Всему есть границы. Я просто предлагаю познакомиться немного поближе. Совершенно невинно, кстати.

— Невинно? — с подозрением переспрашиваю я, чуть остывая.

— Ну да. Вот, например… расскажи, какую музыку ты любишь?

Его поведение все ещё не внушает доверия, но на мировую я иду охотно и с облегчением.

— Мне нравится фолк-рок. Только не слишком тяжёлый.

— Хм, неожиданно. Я думал, ты слушаешь что-то вроде классики. Чего-нибудь лёгкого и романтического.

Я устало пожимаю плечами.

— Мне некогда было перебирать музыку и формировать вкус. Я привыкла слушать то, что включали в ночном клубе, когда работала там официанткой. Кое-что мне нравилось… Отсюда и фолк-рок.