Николай Негодник - Сергей Шкенев

Один из присутствующих поднял руку, привлекая внимание:

– Орда, мессир?

– Именно так, командор. Последняя надежда. Но племена барыгов дики и неуправляемы, поэтому потребуются объединенные усилия, чтобы направить их в нужную сторону. И нашествие погасит волну изменений, что уже начали проявляться в гладком течении времени. Кто против проведения обряда?

Самоубийц и воздержавшихся не нашлось. Конрад фон дер Бах-Валевски снял с головы корону и водрузил в центре стола:

– Начнем!

Давным-давно.

Где-то в Скотийских горах

К вечеру дружеские посиделки плавно перетекли в не менее дружескую попойку. Организм ученого кота не был рассчитан на столь обильные возлияния, и Базека уснул прямо на столе, выставленном на деревенскую улицу, уютно свернувшись вокруг большого копченого лосося. Его аккуратно переложили на набитую овечьей шерстью подушку, заботливо прикрыли клетчатым пледом, но рыбу из лап так и не смогли вытащить.

А Горынычу все нипочем, только огонь из пасти еще ярче пышет. При его габаритах, да под достойную закуску, да после диеты… Только местные собаки недобро посматривали – после этого гостя костей не остается.

– Споем или еще по одной? – предложил Годзилка.

Оба предложения понравились. Добровольцы, назначенные старейшиной, сбегали в ближайший сарай за местной самогонкой, именуемой виской, что благоприятно сказалось на голосе. Змей запел про охотников на ультрамариновую птицу, булькая животом в такт мелодии. Благодарные слушатели внимали кумиру и охотно верили, что он не горит в огне и не тонет в ледяной воде. Последнему сами стали свидетелями сегодня ранним утром.

Тупой, как пробка, цветочный эльф так и не смог показать дорогу к расположению Дикой Дивизии – заблудился в густой облачности, завел неизвестно куда и сам пал жертвой собственной глупости. Он утонул в горном озере, куда путешественники рухнули, пытаясь выйти из тумана. Так и плавали, пока утреннее солнышко не растопило кромешную мглу. И вот уже вторые сутки страдали от навязчивого гостеприимства аборигенов.

– Будьмо! – старейшина клана смахнул непрошеную слезу, выступившую от восхищения талантами Горыныча. – За дружбу народов!

– Ага, типа – мир хижинам, война дворцам? Наливай. Нет, только не пиво, от него брюхо пучит. Вроде огнетушителя буду или вообще ласты склею.

Горец с сомнением посмотрел на лапы Годзилки. Небесный гость явно шутил.

– Извини, Великий Змей, за глупый вопрос, не в обиду он будет задан…

– Ачоа? Ты же не задал еще, откуда мне знать – обижаться или нет. Спроси сначала.

Старейшина замялся, не зная, с чего начать.

– Я вот слышал, будто бритцы хвалились, что их покровитель Георгий в Гринвиче дракона копьем заколол…

Змей захохотал и высоко поднял ведро с виской.

– Твое здоровье! Повеселил, спасибо. Так и думал, что все переврут. Во-первых, не Гринвич, а Горыныч. Не заколол, а купил. Не Георгий, а купец араратский Гоги Саркисян. Не дракона, а чучело крокодила. Хорошее, между прочим, чучело. Его какой-то козел из моей пещеры украл, – хоббит, наверное. Башку потом во многих городах показывали.

Скотиец живо представил себе в красках, как темной-претемной ночью рогатый и вонючий невысоклик лезет в жилище огнедышащего Змея, а потом бежит оттуда, сжимая передними волосатыми копытами трупик неизвестного каркардила. И как голову этого козла бритцы возят по всей стране, нагло и подло выдавая за драконью. Мерзкое зрелище, чертополох им в задницу!

Разволновавшийся старейшина громко выразил возмущение, разбудив при этом Базеку. Тот с большим трудом приоткрыл один глаз:

– Пожар? Или виска кончилась?

Горец объяснил. И жестами показал размеры негодования.

– Ага, понятно, – кот посмотрел на Годзилку другим глазом. Второй автоматически закрылся. – Горыныч, зачем тебе был нужен дохлый крокодил?

– Ачоа? Зубы на продажу выдергивал, коммерция. Не своими же торговать, – Змей улыбнулся ослепительно-белозубо. – Их всего триста восемьдесят.

– Сэр Рой, вы уже всю округу оповестили о нашем прибытии? – лениво поинтересовался окончательно проснувшийся Базека.

– Никому не говорил, – заверил старейшина, с трудом поднимая голову со стола. – А нужно было?

– Вообще-то мы к всенародной известности не стремимся… Хотя с удовольствием принимаем заслуженную славу. Но вон те ребята точно не к нам едут?

– Едут? – удивился горец. – Наши пешком ходят.

– Да? Значит, тяжелая конница будет сюрпризом?

– Где?

– Да вот, – кот махнул лапой в сторону лесной опушки. – Сотни полторы будет.

Сэр Рой вгляделся внимательней и подпрыгнул на месте, выронив из рук кувшин с крепким пивом:

– Бриттцы идут! Тревога!

Над деревней испуганной птицей заметался хриплый рев сигнальных рогов. Между крытыми почерневшей соломой домами забегали скотийцы, на ходу поправляющие плохонькие кожаные доспехи. Многие воины в спешке вместо оружия похватали то, что подвернулось под руку. Подворачивались преимущественно кружки с виской. Появившиеся следом жены пытались вручить забывчивым мужьям мечи, по большей части безуспешно.

– Надо переговорщиков послать. – Местный друид, которого разбудили в последнюю очередь, со злостью плюнул в сторону приближающихся неспешным шагом рыцарей. – А то я их в свиней превращу.

– Сможешь? – с надеждой спросил старейшина.

– Нет. Конечно. Если только наши гости помогут.

Взгляды скотийцев обратились к Базеке и Годзилке.

– Не вопрос, – обнадежил кот. – Без всякого колдовства уделаем. Я ведь без хорошей драки даже спать не могу. Все время ворочаюсь с боку на бок, а потом встаю и чищу морду первому встречному. Пока двоим-троим не начищу, не засыпаю.

– Сразу на троих выходишь? – ахнул кто-то.

– Ачоа? Нам с Годзилкой врагов пересчитывать без надобности. Если только былинникам для истории.

А рыцарская конница тяжелым шагом продвигалась все ближе и ближе. Малиновые отблески заходящего солнца играли на сверкающих доспехах, а длинные копья были опущены для таранного удара. Вот еще немного, и бронированный отряд сорвется в галоп, сметая все на своем пути.

– Горыныч, – попросил кот, – ты мне кого-нибудь оставь на закуску. А я пока подожду в сторонке.

– Боишься?

– Вот еще! Просто не хочу у тебя заслуженные почести отнимать. Скромный я очень.

– На башку залезай, скромник хренов. Наводчиком будешь и корректировщиком.

Базека проглотил обиду и вскарабкался по шее на голову друга. И тут же удивленно присвистнул – в тыл к наступающим бриттцам заходили странные, сколоченные из нестроганных досок ящики, крышу которых венчала круглая башенка с торчащими вперед сучковатыми бревнами. Они (ящики, а не бревна) выглядели несколько непривычно и чужеродно в идиллической картине теплого осеннего вечера.