Разбуди меня, мой ректор - Ольга Иванова

– Что именно? – Мэйсон заинтересовался.

– Кажется, в комнате кто-то был. Кто-то знакомый… Я еще удивился… – задумчиво пробомотал Эд.

– Кто? – Мэйсон посмотрел на него внимательно. – Девушка, парень, преподаватель?

– Не помню, – парень закрыл лицо руками. – Не помню… Но уверен, что я его знаю.

После случая в библиотеке я стала самой обсуждаемой фигурой в Академии. Обо мне шептались, провожали любопытными взглядами, некоторые пытались познакомиться, а кто-то, наоборот, шарахался. Только Кэрол вела себя со мной как и прежде, поддерживала и подбадривала.

Впрочем, преподаватели были более сдержанны, профессоры Корф и Глоуз и вовсе стали более внимательны. Ну а Ева Дюплон начала меня игнорировать, словно я пустое место. Не могу сказать, что меня это огорчало. С недавних пор и после ее высказываний накануне в библиотеке я сама не испытывала к ней никаких симпатий. А еще у них странные отношения с Мэйсоном… Иногда мне даже казалось, что они не только друзья и коллеги, но и любовники. Конечно, меня это совсем не волновало. Ну разве что чуть-чуть. Когда вспоминала поцелуй Мэйсона. Просто который раз убеждалась в его порочной натуре, как и большинства мужчин.

Поэтому на очередное занятие с ним я направлялась в неоднозначных чувствах. В этот раз Мэйсон не задержался, а ждал меня в своем кабинете.

– Давай перейдем в тренировочный зал, – предложил он при моем появлении. – Там большая площадь для маневров.

Я на это лишь пожала плечами. В зал так в зал, мне совершенно все равно. Лишь бы больше не пытался меня поцеловать…

Он и не пытался сделать этого. Даже близко ко мне не подходил, все занятие держал дистанцию, руководил и давал задания издалека. И вроде бы я должна была радоваться этому, но в груди ощущалась неясная пустота, будто чего-то не хватало. Может, его улыбки или шуток. Более теплого взгляда. Мимолетных касаний, которые не вызывали отторжения. А после занятия мы сухо попрощались и разошлись. До новой встречи через несколько дней. Мэйсон предложил было на послезавтра, но у меня на тот вечер были другие планы. Я собиралась снова сходить к лекарю Филингу в больницу. Он как раз должен был прийти туда после обеда.

Я едва дождалась конца лекций, перекусила в столовой наспех и помчалась на Лазаревую улицу, где находилась больница. Кэрол не предлагала мне свою компанию: до нее дошли слухи, что ее любимый Лакрэйн пришел в себя, и она намерена была караулить его около окон лазарета. Мы это пытались сделать накануне вместе, но план провалился, и нас едва не застукали. Однако Кэрол не растеряла свой пыл и сегодня решила повторить попытку.

– Одна я меньше привлеку внимания, не переживай, – сказала она мне, когда я извинилась, что у меня другие планы на вечер. – У меня есть одна идейка. Потом расскажу, – подруга хитро улыбнулась и отпустила меня с миром.

Я же затаила надежду на ее благоразумие.

– Леди Селина, не ожидал вас увидеть, – господин Филинг удивился, но явно обрадовался моему появлению.

– У меня выдался свободный вечер, вот и решила заглянуть, – ответила я. – Нужна какая-то помощь?

– Операций сегодня нет, – усмехнулся лекарь. – Но лишние руки всегда пригодятся. Можете поприсутствовать со мной на приеме. Или же помочь медсестрам ухаживать за лежачими пациентами.

– Давайте побуду с вами на приеме, – решила я.

– Тогда переодевайтесь и приходите в смотровую. Это следующая дверь.

– Поняла, – я улыбнулась и отправилась в комнату медсестер.

Райли тоже удивилась, увидев меня, но сегодня она была более благодушно настроена и быстро выдала мне ту же форму, что и прошлый раз.

Когда я вошла в смотровую, застала там мальчика лет двенадцати. Вся ладонь у него была в крови.

– Итак, леди Селина, мы имеем глубокую рану от неудачного контакта с гвоздем, – произнес Филинг, чуть улыбаясь мальчику. – Да, молодой человек? Как же вы так?

– Лез на крышу, – буркнул он, сцепив зубы. – И напоролся.

– И что ты там забыл на крыше? – спросил лекарь. И осторожно коснулся его ладони. Ту на несколько секунд окутал зеленый свет. Похоже, обезболивание.

– За нашей кошкой полез, она сбежала из дома, – мальчик чуть поморщился.

– Догнал? – уточнил Филинг. И уже обратился ко мне: – Леди Селина, подайте мне иголку и нитку, лежат в контейнере.

– Не догнал, поранился, – мальчик выглядел опечалено.

– Ничего, сейчас заштопаем тебя, и отправишься дальше на поиски своей кошки, – пообещал лекарь.

Он ловко зашил ему рану, потом разрешил мне обработать ее, показал, как забинтовать.

Следующим пациентом был мужчина с высокой температурой. Филинг дал ему какую-то микстуру, выписал рецепт и отправил домой.

– Больше никого нет? – лекарь выглянул в коридор. – Вот и чудненько. Такие дни редкие. Можем попить чайку.

Но стоило ему это сказать, как в коридоре показалась взволнованная Райли.

– Господин Филинг! – запыхавшись, крикнула она на бегу. – Там Агнесса рожает! Сидит у нас на крыльце. Говорит, вышла за покупками, и тут началось… До больницы было ближе, чем до дома.

– Попили чайку, – вздохнул лекарь и подмигнул мне. – И чего Агнессе дома не сиделось?

Однажды, когда еще я жила в деревни, мне довелось присутствовать на родах соседки. Вместе с Гейл, конечно. Я была еще ребенком и мало что помнила, разве что жуткие крики соседки, пока она рожала. Агнесса же, женщина уже не молодая, не кричала, а только шумно дышала и иногда кривилась от боли.

– Вы хорошо держитесь, – попыталась подбодрить ее я, как могла. – Сильная.

– Да как тут не будешь сильной, с четвертым-то ребенком, – усмехнулась она. И снова часто задышала. – Ой, уже лезет…

– Ложись быстрее на стол, – скомандовал Филинг с улыбкой. – Там рожать удобнее, чем на полу.

Роды были стремительные. Не успели оглянуться, как помещение огласил пронзительный плач младенца.

– Мальчик у вас, мамаша, – сообщила ей Райли, смеясь.

– Опять мальчик… – простонала Агнесса. – Четвертый. О боги, хоть бы одну девчонку послали мне… Я так надеялась…

Лекарь тоже засмеялся, и я следом за ним. Потом мы пили чай, а меня поздравляли с боевым крещением: принять удачные роды считалось очень хорошей приметой для лекарей.

В Академию я возвращалась вновь окрыленной.  Стать свидетелем рождения новой жизни  – это особое чувство. Будто сама родилась заново. Я даже не вспомнила о Тоде, который мог до сих пор быть в столице. До Академии я дошла без происшествий, юркнула в ворота, затем свернула на боковую аллею, чтобы обходными путями пробраться до общежития, однако мне внезапно преградили путь.

Мэйсон.