Дьявол и сеньорита Прим - Пауло Коэльо

Вместе с другими молодыми священниками егопригласили к епископу на ужин. За столом обсуждали разные темы, а под конецпрестарелый, с трудом передвигавшийся епископ поднялся и стал обходить гостей,предлагая каждому из них воды. Все отказались, и только он попросил наполнитьстакан до краев.

Тогда один из приглашенных произнес тихо, нотак, чтобы его мог слышать епископ:

— Мы все отказались от воды, сочтя себянедостойными принять ее из рук этого святого человека. Лишь один из нас непонимает, на какую жертву идет глава нашей епархии, обходя стол с этой тяжелойбутылью. Вернувшись на место, епископ произнес:

— Вы, считающие себя праведниками, неунизились до того, чтобы принять от меня дар, и тем самым лишили меня тойотрады, которую приносит дарение. Только один человек позволил Добрупроявиться. И тотчас вверил его пастырскому попечению самый важный приход.

Они стали часто видеться и вскоре подружились.Всякий раз, когда юного падре одолевали какие-либо сомнения, он прибегал кпомощи епископа, которого называл своим «духовным отцом», и, как правило,получал исчерпывающий ответ. Например, однажды он совершенно разуверился в том,что его деяния радуют Господа, и затосковал. Рассказав о своих терзанияхепископу и спросив, что ему делать, услышал:

— Авраам принимал чужестранцев, и Бог былдоволен. Илия не любил чужестранцев, и Бог был доволен. Давид гордился тем, чтоделает, и Бог был доволен. Мытарь перед алтарем стыдился того, что делает, иБог был доволен. Иоанн Креститель удалился в пустыню, и Бог был доволен. Павелотправился по крупным городам Римской империи, и Бог был доволен. Нам не даноугадать, что доставит Господу отраду. Поступай так, как велит тебе сердце, и Онбудет доволен.

На следующий день епископ скоропостижно умерот сердечного приступа. Падре расценил кончину своего духовного наставника какнекое знамение и принялся неукоснительно следовать его последнему совету — тоесть прислушиваться к голосу своего сердца. Одним просящим он подавалмилостыню, другим — советовал идти работать. Иногда правил мессу оченьторжественно, иногда — пел вместе с прихожанами. О поведении его было доложеноновому епископу, и падре был вызван к нему.

И каково же было его удивление, когда в креслеглавы епархии увидел он того самого священника, который много лет назад укорилего по поводу воды.

— Я знаю, что ныне ты — настоятель церкви вкрупном и важном приходе, — сказал тот, глядя на падре не без иронии. — И чтона протяжении всех этих лет ты был близким другом моего предшественника.Вероятно, ты надеялся занять этот пост.

— Нет. Я надеялся обрести знание.

— В таком случае ты, должно быть, превзошелвсе премудрости. Но до меня доходят странные слухи — говорят, будто иногда тыподаешь милостыню, а иногда отказываешь в помощи тем, кому наша церковь обязанапомогать. — У меня — два кармана, и в каждый вложил я по записочке, деньги жедержу только в левом.

Новый епископ был заинтригован этими словами ипожелал узнать, что же содержится в этих записочках.

— На одной я написал: «Я — всего лишь пыль ипепел» — и положил ее в правый, пустой карман. На другой: «Я — проявление Богана Земле» — и положил ее в левый карман, где держу деньги. Когда я вижу нищетуи несправедливость, опускаю руку в левый карман и помогаю. Когда вижу леность ипраздность, опускаю руку в правый и обнаруживаю, что мне нечего дать. Таким вотспособом мне удается сохранить равновесие между миром материальным и духовным.

Новый епископ поблагодарил священника за такойяркий образ милосердия и сказал, что тот может вернуться в свой приход. Оченьскоро он получил приказ отправиться в Вискос.

Он немедленно понял скрытый смысл этогоперевода: епископом двигала зависть. Однако священник дал обет служить Богу,куда бы его ни послали, и, стерпев унижение, уехал в Вискос: предстоялодостойно ответить и на этот вызов.

Минул год, потом второй. По истечении пяти летоказалось, что он, как ни старался, не смог увеличить число верующих: надВискосом тяготело наследие прошлого, которое олицетворял Ахав. Ни богослужения,ни проповеди не могли состязаться с ходившими там легендами и поверьями.

Прошло десять лет. И к концу десятого года онпонял, в чем его ошибка: его жажда познания выродилась в высокомерие. Он дотакой степени был уверен в божественной справедливости, что не сумелуравновесить ее искусством дипломатии. Он полагал, что живет в мире, где Богприсутствует всюду, а оказался в мире, куда люди иногда Бога просто невпускали.

По прошествии пятнадцати лет он понял, чтововек не выберется из Вискоса: его недоброжелатель-епископ стал кардиналом,занимал важный пост в Ватикане, имел неплохие шансы на папский престол иникогда бы не допустил, чтобы падре из провинциального прихода сделалдостоянием гласности историю о том, что законопатили его в глушь из ревности изависти.

К этому времени священник был уже отравленполнейшим отсутствием стимулов —да и кто бы на его месте мог столько летсопротивляться царящему вокруг безразличию? Он думал о том, что если бы вовремясложил с себя сан, то оказался бы гораздо полезнее Богу, но постояннооткладывал это решение, надеясь, что ситуация изменится, а теперь было ужепоздно — он утерял всякие связи с окружающим его миром.

И вот через двадцать лет однажды ночью онпроснулся, в отчаянии осознав, что жизнь его совершенно бессмысленна. Он знал,на сколь многое способен, и горевал, что так мало осуществил. Он вспомнил одвух записочках, которые носил в карманах, и понял, что теперь всегда сует рукулишь в правый карман. Он хотел быть мудрым, но не был политиком. Хотел бытьсправедливым, но не был мудрым. Хотел быть политиком — и не хватало решимости.

«Господи, где же твое великодушие? Почему тыпоступил со мной как с Иовом? Неужели исчерпаны все возможности? Дай мне ещеодин шанс!»

В ту ночь он поднялся, наугад открыл Библию,как поступал всякий раз, когда требовалось найти ответ. На этот раз взгляд егоупал на ту страницу, где описывается, как Христос на тайной вечере просит,чтобы предатель указал на Него ищущим Его солдатам.

Падре погрузился в раздумья: почему же Иисуспросит предателя совершить грех?

«Потому что должно исполниться пророчество», —сказали бы богословы. Но это не объясняет, почему Иисус подтолкнул человека ксовершению греха и обрек на вечное проклятье.