Сыщицы-затейницы - Маргарита Южина

Утро ничего нового не принесло, зато вечером к подругам ворвалась бледная, перепуганная Жанна.

– Папа в реанимации!

– В реанимации? Господи, да что случилось-то? – всполошились хозяйки.

– Получилась полная ерунда, – прилежно начала рассказывать гостья. – Я сейчас с Гошей проживаю… У Гоши… Кстати, большое вам спасибо, что вы меня к нему определили. Так вот, живу у него, а домой звоню каждый вечер. Вчера тоже позвонила, а мама в трубку рыдает, говорит не поймешь что. Я такси взяла и домой. Мать в слезах, объясняет, что позвонили из краевой больницы, лежит там мой папаня с переломом ног, ребер и еще чего-то там.

– Опять машина наехала?

– Нет, не машина. Папочка, как мне доверительно сообщила медсестричка, улепетывал из квартиры любовницы от разъяренного мужа через балкон, вот и повредился.

– Что называется, седина в лысину…

– Ничего не называется, – обиделась за отца Жанна. – Вы не знаете, отец никогда не изменял маме!

Василиса с Люсей молча переглянулись. Конечно, откуда знать бедной девочке про похождения ее родителя. Перед семьей, как правило, количеством покоренных женщин не бравируют.

– Нет, он не изменяет, правда, – продолжала убеждать Жанна. – Раньше он, может, и был на что-то способен, а сейчас.

– Детонька, а тебе откуда известны такие нюансы?

– Да что я, по-вашему, вообще в мужиках ничего не смыслю? И мама постоянно им недовольна, даже к врачу водила, да потом только рукой махнула. Во всяком случае, заводить любовниц мой батенька просто бы не рискнул. А уж если бы и случилось чудо, то уж ни за что на свете не стал бы убегать через балкон. Он высоты боится. Поэтому во все бредни я не верю, а что по-настоящему с ним произошло, я не знаю.

– Тогда, может быть, знает тот, кто его привез, – догадалась Люся. – Придется ехать в больницу. Очень хотелось бы узнать, где приземлился ваш родитель, где живет эта роковая любовница.

Решительная троица прибыла к порогу лечебницы уже достаточно поздно, и разговаривать с ними, ясное дело, никто не стал. Им попросту не открыли двери. Дамы еще немного потоптались в надежде, что кого-то из персонала тронет горе опоздавших, но чуда не произошло, и беседу с медсестрой пришлось отложить до завтра.

Назавтра двери были открыты, но узнать хоть что-нибудь о больном Осипове опять не получалось. С самим Яковом Ивановичем не удавалось поговорить по той простой причине, что он был без сознания. Те же, кто был в сознании, занимались более важными делами.

– Кого? Осипова? А что с ним случилось? Я не понимаю, чего вы хотите? – округлив глаза, засыпал их вопросами лечащий врач.

И все-таки Жанночке удалось растопить лед непонимания. И вскоре ей, а также толкавшимся тут же Люсе и Василисе – они представились родными сестрами болезного – объяснили, кто и когда привез Осипова в эту больницу. Оказывается, привезла его очень красивая, хорошо одетая, встревоженная женщина. Она назвалась сердечной подругой несчастного. Это от ее мужа убегал Яша через балкон, и поэтому она считает своим долгом оказать другу посильную помощь. Вот и приперла его сюда. В книгу записей аккуратно были внесены все данные этой сердечной подруги.

– А больше эта женщина ничего не говорила? – поинтересовалась Люся, ожидая, когда принесут эту самую книгу.

– Женщина еще сообщила данные больного и продиктовала телефон, по которому можно звонить ему домой. А вот и книга! Смотрите, здесь черным по белому написано, что женщину звали… Логиновой Жанной Яковлевной, а проживает она…. – читал лечащий врач.

– Спасибо, мы примерно догадываемся, где, – вздохнула Василиса.

– Скажите, а когда с ним можно будет поговорить?

– Для начала ему нужно прийти в себя, – пожал плечами доктор.

– Я останусь с ним, – просто, без патетики возвестила Жанна. – Идите, я вам позвоню, когда он очнется.

Какой бы ни была вздорной эта ветреная вдова, но приходилось признать, что в серьезных ситуациях она поступает по-человечески.

Василиса Олеговна вальяжно расположилась в уютном кресле, ноги ее вульгарно покоились на журнальном столике, а руки методично развертывали и безостановочно отправляли в рот конфеты. Конфеты были дорогие, их привезла Жанна, и в вазочке уже осталось всего три штуки.

– Васенька, а как фигура? Не пострадает? – ехидно поинтересовалась Люся, отбирая шоколад.

– Да шут с ней, с фигурой. Я думаю, Люся, – важно сообщила подруга. – Сегодня я несколько раз хорошенько подумала и пришла к выводу – Осиповых убирают.

– Ваша наблюдательность не знает границ!

– Нет, я серьезно. Ты сама посуди – сначала убирают Романа, потом изгоняют из дома Жанну, теперь вот выводят из строя Якова свет Ивановича. Я не удивлюсь, если окажется, что сегодня ночью что-нибудь стрясется с матерью почтенного семейства. Кстати, как твой старичок с рыбьим прозвищем? Не звонил?

– Звонил, никто не появлялся, – ворчливо ответила Люся.

Ее ворчание прервал телефонный звонок. Пока Люся кому-то сочувственно поддакивала в трубку, Василиса морщила лоб, что говорило об усиленной умственной деятельности. Как же так? Действительно ведь, на все семейство Осиповых просто какое-то гонение. Стоп! Именно гонение! Их не всех убивают, зато всех тщательно убирают из дома, для этого не гнушаются даже преступными методами. А для чего и кому это надо?

– Васенька, ты только послушай, моя Оля опять хочет выехать из города и в который уже раз за неделю повесить на меня мордатых питомцев!

Все остальное время ушло на то, чтобы уговорить эту самую Олю никуда не уезжать либо взять всю стаю с собой, включая Вовчика.

На следующий день позвонила Жанночка и затараторила в трубку:

– Пожалуйста, приезжайте к нам! Я имею в виду, к нам домой! Вы помните, где мы живем? Приезжайте прямо сейчас.

Люсенька совсем не хотела никуда приезжать – куда тащиться в такую рань? Еще небось одиннадцати нет, но вспомнила, что Жанночкин задаток нужно отрабатывать, и бойко отрапортовала:

– Жанна, мы будем через несколько минут.

Теперь надо было собирать Василису, но подруга, видимо, настолько прониклась важностью сообщения, что даже плюнула на макияж.

– Я тебе говорила, что-то стрясется с матушкой. Как, кстати, ее зовут?

– Владлена Николаевна.

Однако Владлена Николаевна была в полном здравии, если не считать распухшего от слез носа. Зато дома все качественно было перевернуто вверх дном, даже картины были сорваны со стен и валялись на полу.

– Ого! Это кто же вас так? – сокрушенно покачала головой Люся.

– Если б здать! Просдулась и чуть богу душу де отдала, – вытирала платочком заплаканные глаза тучная Владлена.

То ли от рыданий, то ли от коварного вируса ее нос был намертво заложен, и женщина неустанно терла его замусоленным платком.