Боги, пиво и дурак. Том 5 - Юлия Николаевна Горина

— Обещаю, что позабочусь о нем, — сказал я. Потом впихнул в портал усатого толстяка и шагнул за ним следом с принцем на руках.

В этот раз мне повезло с переходом — он получился мягким. Хотя Альбе, похоже, от него подурнело, и бедняга захрипел и застонал.

А я, едва почуял ветер, сразу закричал портальному:

— Закрывай проход!..

Но было поздно.

Я стоял посреди ночи на заснеженной площади нашего города, вокруг бушевала метель, на руках у меня в бреду стонал принц — а из портала следом за нами один за другим начали вылезать королевские гвардейцы.

Глава 11. Серпом по сердцу

Когда я увидел, что враги уже тут, буквально на расстоянии вытянутой руки, то понял — конец сказке, ребята. Похоже, я крепко провалился в те самые врата, которыми все представители рода человеческого приходят в этот мир. И вместе со мной в распахнутое жерло этих врат дружно идут, взявшись за руки, все планы на спасение Януса и Фортуны, мечты Диса о благополучии королевства, и прочее, и прочее.

Потому что я банально не сумею отбиться. И спасти Альбу, следовательно, тоже не смогу.

Ведь чтобы попытаться призвать хоть что-нибудь, мне нужны как минимум свободные руки. А стоит только выпустить принца из рук, как в меня ударят сразу все атаки, какие только гвардейцы сумеют создать конструктами. И сдохну я в считанные секунды от несовместимого с жизнью конструктивного передоза.

Звучит, однако.

В отдалении справа от меня поблескивал лампадами храм Флоры. Слева чернел спячечным запустением храм Арахны. Позади застыл ночной патруль городской стражи. А прямо передо мной мерцал портал, из которого один за другим появлялись все новые воины. Держа наизготовку клинки и ухмыляясь, они медленно двинулись на меня.

Прижимая крепче к груди свою ношу, я сделал шаг назад. И еще один.

— Сдавайся, или сдохнешь! — крикнул мне гвардеец, у которого над головой медленно кружился угрожающий символ, похожий не то на тройку, не то на задницу.

— Аид?.. — с робкой надеждой в голосе позвал я своего покровителя. — Аид, если ты хотел мне помочь, то сейчас самое время!

Глядя во все глаза в черное небо над головой, я медленно отступал, в то время как повелитель царства мертвых и не чесался помогать мне.

Гвардейцы на мгновение напряглись, но тут же поняли, что никакой опасности нет. И, оскалив зубы в плотоядных ухмылках, они принялись растягиваться полукругом, намереваясь взять меня в кольцо, как волчья стая.

Мое сердце заколотилось так громко, что, наверное, его стук было слышно даже в «Жареном Лосе».

И тут меня осенило.

Нет, даже сейчас еще не все потеряно! Прямо сейчас и здесь, на этой площади, существует место, куда ни один гвардеец не рискнет последовать с мечом наперевес!

И почему я раньше об этом не подумал?

Вот только как туда попасть?..

Обжигая легкие ледяным воздухом, я втянул в себя воздух всей грудью и громко вскричал:

— Во имя нашего договора, владыка преисподней Аид, явись мне!

Голос и интонация у меня получились такие, что самому жутко стало.

А потом, глядя куда-то поверх голов своих преследователей, я дьявольски расхохотался и во всю глотку гаркнул:

— Убей их всех!..

Мужики вздрогнули и, как один, обернулись — в ту сторону, откуда должна была прийти неминуемая и жуткая кара.

А я, выплеснув всю свою энергию в ноги, рванул с места, как ужаленный в жопу Флеш. Свежий снег, укрывший площадь, белым облаком взвился позади меня. Одеяла Альбы заплескали краями, будто крыльями.

Черт, а он со всей этой постельной фигней не такой уж легкий, как мне показалось сначала.

Быстрей, еще быстрей!

— Держи ублюдка!.. — услышал я голоса за своей спиной. — Стой!..

А я втопил еще быстрей.

В сторону храма Флоры.

Взметнувшись по ступеням, я ткнулся в двери — и они послушно отворились. В лицо пахнуло густым цветочным ароматом и кадильным дымом. Жрицы с масляными лампадами в руках замерли, с опасением поглядывая на меня. А над статуей Флоры, возвышавшейся позади них, в воздухе медленно кружились розовые лепестки.

Твою ж мать, мог ли я когда-нибудь себе представить, что приду сюда по доброй воле? Даже не приду, а примчусь во все лопатки!

Я на мгновение обернулся. Увидел, что гвардейцы уже подбегают к храму, и занес одну ногу над порогом, держа перед собой Альбу…

И в это мгновение розоватое свечение тонкой линией вспыхнуло по периметру стен. Линия между распахнутыми дверями тоже засветилась — аккурат между моей правой и левой ногой. А потом вдруг тонкая нить превратилась в светящуюся стену, которая резко поднялась вверх и хорошенько долбанула меня между ног.

Резко и больно.

В глазах аж потемнело.

Дыхание застряло в груди, слезы непроизвольно брызнули на ресницы. Не знаю, откуда во мне взялось столько внезапной мужицкой мощи, но при этом я все равно не скорчился, и Альбу не выронил. Только прохрипел:

— С-ссука…

Сквозь влажную пелену я увидел, как из-за спин взволнованных жриц, покачивая полными бедрами, вышла Флора в нежно-розовом платье с крупными фиолетовыми цветами на длинных рукавах и по краю шелкового подола.

Она улыбалась.

— Подумать только, какой гость застрял у меня на пороге! — насмешливо протянула богиня.

— Стоять, скотина! — прохрипел мне в затылок кто-то из гвардейцев.

Я попытался протолкнуться внутрь храма, но будто окаменел. И не мог сдвинуться даже на полсантиметра ни вперед, ни назад. А Флора, бросив быстрый взгляд куда-то за мое плечо, раздраженно взмахнула рукой, и ураган лепестков хлынул мне в лицо.

За спиной раздался крик, тут же перешедший в вой. Скосив глаза, я увидел, что позади меня на коленях стоит воин, растирая кровищу по лицу.

— Никто из смертных не смеет хозяйничать в храмах богов! — угрожающе крикнула Флора. — Пошли прочь с моего крыльца!

— Великая госпожа, простите, что потревожили вас, — подал голос один из воинов королевы, приблизившись ко мне. — И за невежу этого простите, — добавил он, со злом подпнув и без того корчащегося соратника. — Однако же мы — члены королевской гвардии, а этот человек — государственный преступник, и в твоем доме он лишь наполовину…

— Резонно, — кивнула Флора. — Что ж, с тем, что осталось с той стороны моей границы, можете делать, что угодно. Только молча. Но мою половину трогать не смейте.

— Э-ээммм… —