Некромантка 2 - Дарья Лакман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она увидела ночной переулок заброшенного небольшого городка. Развалины. Дождь… Этот мужчина яростно сражался, озаряя светом самые дальние углы и стены вспышками боевых заклинаний.
— Полард! — женский голос.
Имельда прижала пальцы к виску, сморщившись. Боль пронзила голову.
— Устали?
— Немного. Можно поинтересоваться, как вы потеряли память?
Мужчина усмехнулся.
— Не очень приятная история, которую я с трудом припоминаю.
— А вы вообще что-либо помните из прошлой жизни?
Мужчина задумался, помотал головой.
— До того происшествия только самые поздние события. Урывками как-то… А ранние, — он махнул рукой, — Темнота.
— Сочувствую.
— Да, — задумчиво протянул и облокотился на подлокотник стула. — Если мы с вами были друзьями, я действительно многое потерял.
— Были, Маэстро Клевенски, были.
Имельда стала натягивать перчатки.
— Зачем они вам? — он взглядом указал на предмет гардероба.
Имельда скупо улыбнулась.
— Попробуйте вспомнить, — мужчина тоже улыбнулся, принимая эту игру. Сложно сказать, настоящая ли была улыбка. — А как погибла Розалинд, вы помните?
Итан не успел ответить. В их разговор вмещалось новое действующее лицо.
— Добрый день, Маэстро. Маэстро, — пришедший мужчина склонил в приветственном кивке голову по очереди к каждому. Он был одет в сочное одеяние из зеленого сукна, расшитое яркими бутонами цветов из светло-зеленых и желтых оттенков. В правой руке он держал небольшую корзинку, накрытую белой хлопковой салфеткой и квадратный плоский сверток. Левая была на перевязи. Имельда нахмурила брови в попытках вспомнить имя этого человека.
— Господин Эстрич? — не до конца уверенная удивилась.
— О, дорогая, не стоит, — он панибратски отмахнулся от такого обращения, — Для вас просто Эсмер.
Имельда не стала никак реагировать на «дорогую» при том, что они едва были знакомы.
— Как вас пустили? — встрял Итан, поднимаясь. — Кто вы такой?
— Прошу простить, не представился, — он протянул руку. — Эсмер Эстрич. Художник, — Итан скептично оглядел протянутую руку, но все же пожал ее. Вот только художник вместо того, чтобы пожать и тут же ее отпустить, продолжил удерживать руку Итана, улыбаясь открыто и по-приятельски, — Вы позволите украсть вашу собеседницу ненадолго? Я через многое прошел, чтобы здесь оказаться.
Имельду никто не спрашивал.
— Да разве я ее удерживаю, — столь же любезно улыбнулся Итан, взгляд которого был прямо противоположно холоден.
Имельда посетовала про себя на то, что Эстрич появился весьма некстати. И вообще, это был последний в мире человек, которого она ожидала увидеть, когда услышала шаги позади себя.
Имельда распрощалась с Итаном, забрала свои наработки и сдала талмуд Зошу. В голове пролетела мысль о том, что главного библиотекаря она не видела с самого собрания в начале года… За него вечно работал Зош.
Маэстро Пешет и господин Эстрич вышли из читального зала и направились по коридору прогулочным шагом. Мимо изредка сновали студиозы.
— Так откуда вы здесь? Что же за дело привело вас в школу магии? К нам редко пускают обычных людей.
«Да…совсем не пускают». Мужчина пропустил мимо ушей это уточнение про «обычного».
— Пришёл к вам.
— Ко мне? — Имельда искренне изумилась.
— Да. Отчего это вас так удивляет? Кажется, я ясно дал понять на благотворительном вечере, что вы мне понравились. Могу прояснить это ещё раз, — он говорил легко, улыбаясь, довольствуясь своим положением, но, не кичась им. Имельда не нашлась, что сказать, засмущавшись. Еще никогда и никто ей не говорил так прямо и честно о своей симпатии. А лучше бы говорил… Имельда отогнала образ Мару и несбыточные мечтания. — Вообще-то я хотел передать вам это, — они остановились, и Эстрич протянул плоский квадратный бумажный свёрток. Имельда приняла его и тут же поняла, что это картина. Она увидела, как Эстрич рисует ее, подписывает, заворачивает… — И это, — следом он протянул корзинку, что держал все это время на сгибе локтя. От неё тянуло сладкой выпечкой.
— А… Э… Я… — Имельда растерялась. Она очень редко получала подарки. К тому же в руках у нее была стопка бумаг, и куча вещей не добавляла уверенности в себе. Художника же это, казалось, никак не трогало. — Не знаю, что сказать. Господин Эстрич, это…
— Просто Эстрич. Раз уж вы не хотите звать меня Эсмером, — девушка взяла себя в руки, глубоко вздохнула.
— Спасибо, Эстрич, — она искренне улыбнулась. — Это очень неожиданно. Вы просто выбили меня из колеи, — они продолжили свою неспешную прогулку по коридорам с высокими сводами.
— Я заметил, — он улыбнулся, сделал паузу, а потом торопливо, рассуждая, добавил:
— Но мне нравится ваша реакция. Вы изумительно искренне смущаетесь, хотелось бы мне изобразить ваш портрет… — мужчина все более задумчиво произносил слова, в конце концов, и вовсе замолчал, внимательно разглядывая девушку.
Имельда, чтобы заполнить тишину, перевела тему:
— Вы тоже, я смотрю, пострадали при взрыве. Очень странно. Я думала, вы покинули вечер гораздо раньше. Я вас не видела после нашего разговора.
— О, нет, нет, я был там все время. Да, вот зацепило. Был слишком близко к эпицентру взрыва.
— Не повезло… Сочувствую.
— О, ничего страшного. Напротив, я везунчик. Не повезло тем, кто лишился конечности или жизни. А я отделался довольно легко. Сотрясение, оглох на время, сломал запястье и сменил прическу, — он растрепал свои короткие волосы, — И руку сломал даже не рабочую! Отлежался недельку и снова в строю! — он счастливо с облегчением улыбнулся, говоря и дернул перевязанной рукой. Правая сторона головы и ухо были в свежих шрамах, но со временем они станут не такими заметными. Имельда поняла, что над ним хорошо поработали врачи. Быть придворным художником не так уж и плохо… Открываются многие двери. Как, например, в школу….
— Странно, что я вас не увидела после… Я была там. Помогала пострадавшим.
— Я знаю. Но мне помог ваш друг. Интересная личность. Такой странный и немного нелюдимый.
— Мы не друзья, — с толикой тоски проговорила Имельда.
— Вот как? Мне показалось, наоборот… В общем, он пришел мне на помощь. Вытащил из-под обломков, помог дойти до подвозки. Меня очень быстро