Античные битвы. Том I - Владислав Добрый

Война шла с попеременным успехом, и после поражения на о. Сфактерия, Спарта запросила мира. Причем на довольно невыгодных для себя условиях — предполагалось обменяться пленными, вернуть друг другу удерживаемые территории (что вдвойне важно, поскольку Спарта захватила основу экономической мощи Афин, серебряные рудники) и даже ограничить флот 12 кораблями. Подробнее можно почитать погуглив «Никеев мир»

Это большие уступки, даже больше чем кажется. Но уступки эти для Спарты показательны. У них настолько все плохо с гражданами, что даже 120 человек попавших в плен, стоили всех завоеваний. А о том, чтобы казнить их за трусость (они сдались, а ведь был такой Спартанский принцип, «со щитом или на щите», если помните) и речи не шло.

Спартанцы были уже не те. Вернее, не совсем те. Потому что Афины на радостях немедленно обменялись пленными, поверив в честное слово спартиатов. Но вот с выполнением остальных условий, после этого, как-то застопорилось…

Тем не менее оба гегемона были серьезно ослаблены и поэтому тут же начали поднимать голову те, кто почувствовал над головой окно возможностей. Ну а Спарта или Афины, в лучших традициях холодной войны, немедленно начинали дружить с «повстанцами».

Аргос решил, что в этой мутной водичке сможет разминуться с двумя акулами, особенно если одна будет за него. Возможно, Аргос даже целил добиться лидерства на Пелопоннесе. Аргос одновременно вел переговоры с Беотией, Лакедемоном, Коринфом и Афинами, стараясь заключить союз на более выгодных условиях. Афинянин Алкивиад, руководствуясь личными амбициями, сделал все возможное, чтобы Афины заключили союз с Аргосом и возобновили войну со Спартой.

Технически, как я подозреваю, Аргос планировал стать региональной державой «по факту», потеснив Спарту. Ну, то есть из контекста мне кажется, что Спарта опасалась больших сражений, крайне болезненно воспринимала потери, да и Пелопонесская Война, в значительной степени свелась к стычкам и внезапным нападениям. Возможно Аргос считал что в этом виде спорта он сможет если не победить Спарту и её союзников, то хотя бы оставаться на равных. А большой битвы не будет. Тем не менее аргосцы плотно подготовили, доведя численность элитного отряда, (или, как мне кажется, постоянных войск) до тысячи человек. Против 300 у Спарты, я напомню.

Однако спартанцы и её союзники собрали большую армию под командованием спартанского царя Агиса и выступили на Аргос. Намереваясь, по видимому, в решительном сражении разгромить неожиданного противника, и продемонстрировать властную потенцию.

Аргосцы (правильно аргивяне, но нам так понятней) с союзниками под командованием стратега Фрасила заняли сильную позицию. В ходе переговоров обе армии решили разойтись по домам. И разошлись.

Да парни, битвы не будет, расходимся.

Если вы думаете что вы разочарованы, то вы еще не были на месте аргосцев. Фрасила за эту ловкую дипломатию вообще забили камнями насмерть. Да и спартанский царь Агис с этого момента обзавелся «почетным эскортом» из десяти спартанцев, которые за ним присматривали.

В общем, договоренности между Фрасилом и Агисом пошли прахом. Как по мне, то почти все лучше чем война, но тут сложилась типичная предвоенная ситуация — обе стороны были абсолютно уверенны в своей победе.

Тем временем от Аргоса откололась часть союзников, которых ущемили, нозато к ним прибыло подкрепление из самих Афин!

Фукидид 5.61–62:

«Вскоре после этого прибыли афинские подкрепления из 1000 афинских гоплитов и 300 всадников под начальством Лахеса и Никострата… элейцы с досады, что союзники решили на Лепрей не нападать, возвратились по домам. Остальные же союзники в Мантинее стали готовиться к нападению на Тегею, тем более что среди тегейцев имелись люди, готовые предать город.»

Армия Аргосианского Союза (красивое название, как из звездных войн) подошла к городу Тегея. По каким-то причинам Спарте было важно его удержать, иначе «от них отпадут их союзники».

Поэтому спартанцы вынужденно мобилизовались снова.

Следующие пару дней армии маневрировали. Аргосцы занимали сильные позиции, и ждали что спартанцы не будут бежать от боя, и с ходу их атакуют. Армия Спарты тихонько оттягивала аргосцев от Тигеи, и ожидала своих союзников. Видимо эта хитрость была вскрыта, и Аргосцы со своими союзниками решили навязать спартанцам бой.

«На следующий день аргосцы и союзники выстроились в боевом порядке, чтобы дать сражение, если враг появится. Лакедемоняне между тем возвратились от реки к своему прежнему лагерю близ святилища Геракла. Здесь они увидели неподалеку от себя все вражеское войско, спустившееся с холма и уже выстроенное в боевом порядке. Никогда еще лакедемоняне, насколько они помнили, не были так напуганы, как в тот момент. После короткой задержки они стали готовиться к бою и построились в своем обычном порядке. По обычаю, царь Агис отдавал все распоряжения: ведь когда у лакедемонян царь участвует в походе, то все приказы исходят от него. Он передает необходимые распоряжения полемархам, те — лохагам, лохаги — пентеконтерам; эти же — эномотархам, а последние, наконец, — эномотии. Таким образом, приказы царей идут в одном и том же порядке и последовательности и быстро достигают своего назначения. Ведь лакедемонское войско почти целиком состоит из начальников над начальниками, и ответственность за точное выполнение приказов лежит на целом ряде лиц.»

Не знаю кто из спартанцев жаловался Фукидиду на небывалый испуг, и оставим это утверждение на его совести. А вот его слова про спартанскую армию «состоящую из начальников над начальниками» надо немного прояснить. Действительно, организация Спарты была явно выше чем у всех остальных в Греции. Не вполне понятно, как, на самом деле. Более поздний Ксенофонт, в своем эссе «Лакедемонская полития» пытается прояснить:

«Прежде всего эфоры провозглашают, до какого возраста следует выступать в поход и конникам, и гоплитам, и, наконец, ремесленникам. Так что, чем люди пользуются у себя в полисе, всем этим лакедемоняне располагают в военном походе. А если какие из инструментов и понадобятся всему войску, то часть из них предписано везти на повозке, другие — на вьючных животных; при этом менее всего скроется недостающее. Для сражения Ликург предписал иметь пурпурную столу и медный щит. Он посчитал, что это менее всего подобает женщинам и является наиболее подходящим для войны, быстро доводится до блеска и меньше пачкается. Предписывает он и длинные волосы для перешагнувших порог юности, считая, что так воины будут казаться более рослыми, благородными и грозными. И таким образом обустроив это, он разделил конников и гоплитов на 6 мор. Каждая из этих гражданских мор имеет одного полемарха, четырех лохагов, 8 пентеконтеров и 16 эномотархов. Из этих мор по команде все воины распределяются на эномотии, когда на три, а когда и на шесть (???рядов).»

Вам это что-то прояснило? Мне тоже нет. Тем не менее, некоторые люди делают из этого отрывка далеко идущие выводы, и даже умудряются подсчитать сколько людей было в армии Спарты. Ксенофонт впрочем, и сам видимо понял, что выразился не вполне ясно, и дальше поясняет пояснение:

«Большинство считает лаконский вооруженный строй самым сложным, но такое предположение совершенно расходится с действительностью, ведь в лаконском строе командиры стоят первыми и каждый ряд бойцов имеет все, что необходимо ему в сражении. Так легко понять все особенности подобного построения, что всякий, кто способен распознавать людей, не ошибется, ведь одним дано на войне предводительствовать, другим положено следовать за ними. Маневры эномотарх, подобно глашатаю, объявляет словесно, — так фаланги и становятся то уже, то глубже, и нет здесь ничего трудного для осмысления. Точно так же приходится сражаться и с появившимся внезапно противником, даже если будут расстроены вдруг ряды бойцов. А вот такой порядок уже вовсе нелегко понять всем, кроме тех, кто воспитан по законам Ликурга. Чрезвычайно легко делают лакедемоняне то, что кажется весьма трудным гоплитам других армий. Ведь когда движутся они флангом, то обычно одна эномотия следует за другой в затылок. Если, однако, вражеская фаланга покажется при этом с противоположной стороны, то эномотарху предписывается поворачиваться влево, пока фаланга не окажется прямо напротив врагов. А если враги при таком расположении спартанского войска покажутся с тылу, то каждый ряд бойцов тогда разворачивается так, чтобы сильнейшие всегда находились напротив врагов.»

Этот зубодробительный отрывок, видимо, подразумевает что-то, что мы воспринимаем как некое естественное состояние армейских отрядов —