Девочки Талера - Дина Ареева

Когда подъезжает машина, я не жду, выбегаю мужу навстречу. И по его лицу все понимаю — я была права. Нашей спокойной размеренной жизни пришел конец.

— Что он от тебя хочет? — спрашиваю, заглядывая в глаза, но Алекс прячет их и старается на меня не смотреть.

— Пойдем в дом, Доминика, я не хочу разговаривать здесь.

— Что он от тебя хочет? — цепляюсь за лацканы пиджака и трясу изо всех сил. — Ты ему сказал?

Он неожиданно резко хватает меня за запястья и дергает на себя, и я изумленно моргаю. Алекс не Тим, он никогда не позволял себе жесткости ни со мной, ни с детьми. Талер определенно деморализующе действует на людей…

— Пойдем в дом, поговорим в кабинете.

— Хорошо, пойдем. Только отпусти меня, мне больно, — спокойный тон отрезвляет мужа, он проводит рукой по лицу, будто приходит в себя.

— Прости. Да, конечно.

Мы проходим в его кабинет — он самый дальний в доме, чтобы, когда Алекс работает, ему не мешали детские крики. У нас не такой большой дом, как у Тимура, Алекс мечтает о трехэтажном, и в этом наши мечты тоже уже давно стали разными.

Как только за нами закрывается дверь, Алекс подходит к бару, наливает себе виски в бокал и делает глоток, но я же вижу, как у него трясутся руки.

— Он показал мне план инвестиций на год. По договору, если я не выдерживаю финансовую нагрузку, я выплачиваю долю акциями. И по этому плану — теперь дрожит его голос, — через год ресторан уйдет ему, а я стану банкротом.

Самое последнее дело сейчас говорить, что я была права, хоть я действительно была права. В ресторан вложены и мои деньги, даже не мои, а Полинкины, поэтому я не могу развернуться и уйти.

Тим не станет просто так отжимать ресторан, который ему не нужен, это лишь повод диктовать свои условия. И судя по тому, что муж оттягивает неприятный момент, ничего хорошего Талер не попросил.

Подхожу к нему, кладу руку на локоть и спокойно спрашиваю:

— Алекс, что Тимур от тебя хочет?

Он долго смотрит на меня, потом делает еще глоток и, наконец, медленно отвечает:

— Не догадываешься? Тебя, Доминика. Он хочет тебя.

Мимо проносятся огни ночного города, я еду на заднем сиденье автомобиля в отель, где остановился Тимур. Алекс сказал, он хочет, чтобы я приехала к нему. Я догадываюсь, зачем, и Алекс тоже это знает.

Он сам меня попросил поехать. Я смотрела в его умоляющие глаза и чувствовала себя виноватой. За то, что спряталась в этом браке, когда мне было нужно, но так и не смогла полюбить своего мужа.

Алекс любил меня, возможно, и сейчас еще любит. Но не получая взамен ничего, очень сложно любить, это я по себе знаю. Поэтому не нахожу в себе сил обижаться на мужа, наверное, почти бывшего.

Тимур хочет, чтобы я ушла от Алекса к нему. Он может тысячу раз сменить фамилию, но все равно останется тем же непробиваемым Талером. Который просто берет то, что ему нужно, не обращая внимания на чувства других людей и делая так, как хочется ему, даже если это сломает кому-то жизнь.

Закрываю глаза и вижу мужа, стоящего передо мной на коленях.

— Доминика, пожалуйста, прошу тебя, давай сделаем так, как он хочет, — шепчет Алекс, сжимая мне руки. — Он ни перед чем не остановится, он помешанный и готов на все. Пойми меня, я не хочу в тридцать лет потерять все. Помоги мне, Доминика!

Мне его даже жаль, и я с ним совершенно согласна — Талер ни перед чем не остановится. Я не хочу, чтобы Алекс потерял все и не могу допустить, чтобы мои дети остались на улице. В ресторан вложены и мои деньги тоже, мы с Алексом станем банкротами. И я практически уверена, что потом Тимур отберет у меня дочь.

В этой битве с Талером я проиграла, но проигрывать тоже можно по-разному. Выхожу из машины, охранник провожает меня до самой двери номера. Тимур был так любезен, что прислал за мной личный автомобиль, хотя я вполне могла обойтись и такси.

Открываю дверь и останавливаюсь на пороге. Даже сомнений не было, что это окажутся самые роскошные апартаменты самого дорого отеля города.

— Проходи, чего стоишь? — слышу хриплый голос, и поначалу мне кажется, что Тимур пьян.

Но когда вхожу в большую гостиную с огромным диваном и двумя креслами, вижу, что ошиблась. Талер сидит в кресле, широко разбросав ноги и смотрит на меня в упор.

Выпрямляю спину и сцепляю руки перед собой. Мы уже здоровались сегодня, так что в реверансах не вижу смысла.

— Здравствуй еще раз, Доминика, — он внешне спокоен, но я хорошо вижу едва сдерживаемый гнев, рвущийся наружу из-под непробиваемого панциря.

Никак не реагирую, просто молчу.

— Ты знаешь, зачем ты здесь?

Пожимаю плечами. Догадываюсь, но ему об этом сообщать не собираюсь.

— Мы с твоим мужем пришли к соглашению, — Тимур тянет слова, ему явно доставляет удовольствие испытывать мою выдержку. — Я отдаю ему ресторан, а ты переезжаешь ко мне, и начнем мы уже с этой ночи.

— Ты ошибаешься, Тимур, — стараюсь отвечать спокойно, хотя внутри все клокочет. Алекс не сказал, что ресторан переходит в его собственность. — Я не планирую оставаться у тебя на ночь. У меня дети, я должна вернуться к ним.

— Правда? Ты помнишь о детях? — делано изумляется Талер. — Лечь под Рубана тебе не помешал грудной ребенок. Сколько дней после меня прошло? Неделя? Месяц?

— Я поступила так, как посчитала нужным. Ты не оставил мне выбора.

— Неправда, у тебя был выбор, — он сглатывает, и я замечаю, как его пальцы впиваются в подлокотники кресла. — Ты могла сделать так, как просил я — спрятаться, пересидеть, переждать, и тогда все было бы по-другому. Но ты захотела отомстить мне. Ты ведь не любишь Рубана, и не любила его, но сына родила ему, а не мне.

— Это правда, я не считаю, что ты заслужил, чтобы у тебя был сын, — согласно киваю.

Наверное, я перегибаю палку. Тимур похож на проснувшийся вулкан — внутри кипит лава, снаружи пока все целое, но пепел уже выплевывается из жерла, и нужен лишь толчок, чтобы раскаленная магма вырвалась из глубин через прорывы и трещины. Но остановиться уже не могу.

— Ты не имеешь права меня упрекать, Тимур. Ты мне никто. Ни муж, ни опекун, ты всего лишь мой бывший любовник, — тщательно подбираю слова, чтобы ударить побольнее. — Да, я не захотела тебя ждать и вышла замуж за Алекса. Он достойный человек в отличие от тебя. И ему в голову не придет вынуждать женщину жить с ним через шантаж и угрозы. Но ведь ты такой, Талеров, ты по-другому не умеешь. А я не могу допустить, чтобы моя семья оказалась на улице, поэтому приехала. У меня мало времени, Тимур, так что поторопись.

Все-таки не выдерживаю, на последних словах мой голос дрожит, и я отворачиваюсь как будто для того, чтобы развязать пояс. Щеки лихорадочно горят, так хочется остудить их, но ладони у меня тоже горячие. Опускаю голову и расстегиваю молнию на платье.