Дорогая, где Бобстер? - Эдриан Маршалл

И я не ошиблась…

Утро следующего дня началось с того, что к миссис Мобивиш заглянул почтальон. Оказалось, что «Мэджик сфер» — я на всякий случай телеграфировала редактору о том, где остановилась в Бервике, — уже начал беспокоиться по поводу моего отсутствия.

«Джорджия Срочно позвоните в редакцию Мистер Стемплтон». Шеф умел быть лаконичным, когда того требовала экономия.

Что могло случиться? — подумала я, еще раз перечитав телеграмму.

Миссис Мобивиш отпустила почтальона, сунув ему в руку пригоршню мелочи.

— Чаевые почтальону? — недоуменно покосилась я на нее.

— Это не чаевые, деточка, — закрывая дверь, в которую уже просунул свой черный нос Нильс, ответила миссис Мобивиш. — Второе января — «боксинг дей».

— Коробочный день? — с еще большим удивлением уставилась я на миссис Мобивиш.

— День святого Стефана. Раньше перед Рождеством в церкви ставили ящики, куда каждый, кто хотел помочь беднякам, бросал деньги. А в День святого Стефана коробку открывали и пастор отдавал деньги, которые в ней скопились, беднякам.

— А при чем тут почтальон? — не унималась я.

— Некоторые традиции, к сожалению, умирают, — вздохнула старушка. — Ящики перестали ставить в церкви, остался только обычай давать деньги тем, кто в них нуждается. В эту дверь сегодня может постучать кто угодно. И каждый получит от меня хоть маленькую, но помощь. Правда, эти деньги я начала откладывать еще с прошлого Рождества.

Миссис Мобивиш сама доброта, подумала я и, одевшись, направилась в Бервик, на ходу соображая, что на этот раз пришло в голову мистеру Стемплтону и к чему такая срочность. Он сослал меня в Бервик на две недели, а с момента моего отъезда прошло всего-навсего восемь дней, если, конечно, считать время, которое я провела в дороге.

Несмотря на то что я куда больше занималась дневником, чем статьей, определенные вехи моей журнальной истории уже были намечены. Материала — не без помощи Стива и миссис Мобивиш — у меня было более чем достаточно, хотя, конечно, докопаться до самой сути, до причины всех бервикских злосчастий, мне не удалось.

Я понимала, почему меня так тревожит эта сухая телеграмма. А что, если мистер Стемплтон заставит меня уехать из города и я так и не разгадаю загадки Бервика? Что, если мне придется; попрощаться со Стю, как тогда, когда родители перевезли меня в другой штат?

Я с тоской подумала о том, что когда-то не принадлежала себе, потому что была еще ребенком, и вспомнила слова Стива о том, что теперь он уже взрослый и его бессилию нет оправдания.

Да, нам со Стивом нет оправдания, но зачем его искать? Может быть, Стю прав — вместо того чтобы винить кого-то в своих несчастьях, постоянно бередить старые раны, не лучше ли жить настоящим и делать то, что ты в силах делать?

Мистер Стемплтон, вопреки моим ожиданиям оказался самой любезностью. Столь срочная потребность в моем звонке была вызвана тем, что он был обеспокоен не столько состоянием моей статьи, сколько моим собственным состоянием. Не знаю, верил ли мистер Стемплтон в существование вампиров, но, судя по его словам, он изрядно понервничал из-за того, что со мной могло случиться «что-то непоправимое». Моему несчастному шефу даже пришлось пить таблетки от боли в сердце: тревога и чувство вины за мою «ссылку» не лучшим образом сказались на его расшатанном здоровье.

Я не без удивления узнала от мистера Стемплтона, что Майк Торнтон и его новое увлечение уже вернулись с Филиппин. По всей видимости культ вуду не очень-то занимал эту парочку, потому что, прилетев с Филиппин, они положили на стол мистера Стемплтона какую-то невразумительную статью, из которой шеф не почерпнул о вуду никаких новых знаний.

Элизабет Фокинс, в кабинете которой обнаружили часть переписки с конкурирующим журналом, была немедленно уволена. А что до Майка, то мистер Стемплтон решил дать ему еще один шанс и отправил этого «пустоголового Аполлона» в Калифорнию, а точнее, в Сакраменто, собирать «мифы о золотоискателях».

Я вкратце рассказала мистеру Стемплтону о том, что происходит в Бервике, и поняла, что он не на шутку встревожился. Шеф — этого я от него совершенно не ожидала — предложил мне уехать из Бервика, пусть и ценой ненаписанной статьи. К счастью, мне удалось убедить его в том, что не так страшен вампир, как рисует его воображение местных жителей, и мистер Стемплтон, к моему великому облегчению, позволил мне задержаться в Бервике еще на какое-то время.

Окрыленная этим известием, я решила первым делом отправиться на раскопки, чтобы выяснить, не сделал ли мой ученый друг какого-нибудь интересного открытия.

Дорогой я думала о Майке и Элизабет. Если бы я написала, что ни капли не злорадствовала, то это было бы ложью. Я считаю, что эта парочка понесла вполне справедливую кару. Никто не заставлял Элизабет Фокинс отсылать мою статью конкурентам, а Майк Торнтон мог бы и постараться, чтобы в кои-то веки написать хорошую статью…

То, что происходило на раскопках, обрадовало и огорчило меня одновременно.

Огорчилась, точнее разозлилась, я потому, что первой, кто попался мне на глаза, была Диана Сэвидж. Та самая великолепная Диана, которая весь рождественский обед — хотя, конечно, забавно называть обедом то, что длится с трех до девяти вечера — пыталась увести моих кавалеров (хотя за Грега я была ей исключительно признательна).

Недоумевая по поводу того, что здесь делает эта девица, одетая в короткую шубку из лисьего меха и утепленные стеганые штанишки, ничуть не портящие ее фигуру, я пошла разыскивать Стю. Кроме него и тех рабочих, что еще не успели сбежать или исчезнуть, на стоянке появились новые лица. Я застала Стю беседовавшим с невысоким бородатым мужчиной лет пятидесяти, который что-то объяснял моему ученому другу и бешено при этом жестикулировал.

— Добрый день, — робко поздоровалась я с обоими.

Мужчина замолчал и посмотрел на меня так, словно я существо из другого мира, прилетевшее на стоянку на космическом корабле.

Стю поспешил меня представить:

— Знакомьтесь, Дик, это Джорджия Уаскотт, журналистка. Джо, это Дик Хаббард, мой хороший приятель и стратиграфический археолог.

— Да, да, — кивнула я, смущенно улыбаясь Дику Хаббарду. — Вы уж простите, но мне никогда не выговорить названия вашей профессии.

— Пустяки, — невозмутимо ответил Дик. — Думаете, вы одна? Таких тут полная стоянка, — кивнул он на рабочих.

— Если бы полная, — помрачнел Стю. — После того как исчезли те двое, от меня ушло еще три человека. Эти, к счастью, хотя бы предупредили…

— А что тут делает Диана Сэвидж? — поспешила я удовлетворить свое любопытство. Хотя нет, скорее опровергнуть свои нехорошие подозрения.

— Она сама вызвалась помочь. Я вчера имел неосторожность сказать, что на раскопках почти никого не осталось, и Диана решила, что может быть полезной. Я уже не мог отказать. — Стю покосился на меня, и по его взгляду я поняла, что он пытается оправдаться. Неужели есть за что? — Толку, конечно, от нее мало. Но, во всяком случае, она не мешает.