Любовь плейбоя - Ли Майклс

Ей так и не удалось его забыть; приходится признать: она до сих пор его любит; потому так и болит сердце, потому и не может играть в его игры. Для него это игра, забава, а ей так хочется, чтобы все было на самом деле. Так давно она не мечтала, не задумывалась над тем, что кто-то еще появится в ее жизни… Столько лет посвятила этим усилиям – пережить разрыв их отношений. В какой-то момент достигла того, что стала считать себя исправным роботом.

И вот он снова ворвался в ее жизнь, перевернул все вверх ногами – по своему обыкновению. Никто не запретит ей мечтать, как и что могло бы у них получиться. Но он никогда не простит ей ее маленькую ложь, а она ему – что он не дал ей и шанса все объяснить. Самый яркий пример в ее жизни, как очевидная глупость разрушает светлое будущее…

Уснуть в эту ночь не удалось – тени прошлого чередой проходили перед глазами.

На следующий день, в обеденное время позвонила Элисон.

– Ты только не волнуйся… – начала она.

От дурного предчувствия Сюзанна так и встрепенулась.

– Элисон, ты же никогда не впадаешь в панику. Говори – что случилось?

– Сью, мне очень жаль… Звонила сиделка твоей мамы: обострение пневмонии, ей очень плохо; хочет, чтобы ты приехала.

Дальнейшие действия Сюзанна совершала, как в тумане: написала записку Марку; взяла с собой О'Лери; направилась домой к Элисон. Та, увидев Сюзанну, разволновалась.

– Сюзанна, нельзя тебе в таком состоянии садиться за руль. К сожалению, я не могу сейчас тебя отвезти. Давай попросим Кит.

– Нет, не надо, со мной все в порядке. Что ты можешь для меня сейчас сделать – так это присмотреть за О'Лери.

Освободившись от собаки, Сюзанна села в свою машину и через два часа была уже в Рокфорде. Элспет, с высокой температурой, металась в беспамятстве, никого не узнавала; то засыпала на несколько минут, то просыпалась, вздрагивая от каждого шороха. В огромном напряжении прошла вся ночь; отказавшись от предложенной комнаты, Сюзанна вторую свою бессонную ночь сидела у постели матери.

Только теперь, в ожидании предстоящего ужаса – он сковывал каждое ее движение, наполнял липким страхом душу, – стала она осознавать, как жутко остаться на этом свете совсем одной. Пусть не всегда между ними царили мир и согласие, – но как страшно ее потерять… Другой матери никогда не будет. И Сюзанна горячо молилась: только бы выжила, все остальное сейчас неважно!..

Под утро, сморенная усталостью, она не заметила, как задремала – минут на пять, не больше. Проснулась оттого, что почувствовала перемены в состоянии больной; встрепенулась, открыла глаза – и встретилась с ясным, чистым взглядом матери.

Очевидно, болезнь отступила; Элспет стало лучше, дыхание сделалось ровным, спокойным, и – странная метаморфоза! – глаза ее, видимо из-за пережитого кризиса, глядели, как в те времена, когда она была здорова душой. Мать ласково смотрела на Сюзанну.

– Отдохни, Сю, ты так устала. А я… я, кажется, была больна?..

Голос ее тихий, такой родной и ласковый…

– Да, мама. Но сейчас тебе лучше. Не волнуйся обо мне.

– Иди отдыхай, обо мне позаботятся, я знаю. Сюзанна поднялась поправить одеяло; неожиданно мать взяла ее за руку, пробормотала:

– Тот молодой человек… Сю, ты…

– Какой молодой человек, мама?

– Ну, тот, что просил тогда твоей руки…

Эти слова глубоко взволновали Сюзанну – мать только однажды за все эти годы упоминала о Марке, что побудило ее вспомнить вновь?..

– Прости меня! – вдруг прошептала Элспет.

– За что, мама?

– За ребенка…

О, какой неожиданный удар, какое потрясение! «Нет, только не сейчас!» – кричало все в ней.

– Мы… я и твой отец… мы не хотели твоего ребенка. Сюзанна, ты ведь покажешь мне его? Ты простишь меня?.. Попытаемся все поправить… Приведи его, ладно? Я хочу… его увидеть… узнать. – Мать вдруг с неожиданной силой сжала ее ладонь.

Сюзанна смотрела матери в лицо. Измученное болезнью, с глубокими морщинами, темными кругами под глазами… Нет, она не скажет ей правду! Не сейчас, в такой момент… Спокойно погладила руку Элспет, укрыла одеялом, собралась с духом.

– Если ты от этого почувствуешь себя счастливее, то в следующий раз, мама, когда тебе станет лучше.

Больная, успокоенная, бессильно закрыла глаза.

А Сюзанна глубоко вздохнула и непроизвольно обернулась: на пороге, с цветами в руках, Марк… По его напряженному выражению, горящему взгляду она поняла – все слышал… Молча они смотрели друг на друга; потом Марк бросил цветы на пол и вышел.

Какой красноречивый жест… снова она чувствует себя втоптанной в грязь. Нет, она должна ему объяснить!.. О Господи, почему судьба так несправедлива к ней! Сколько можно платить за одну ошибку?

Машинально она спустилась по лестнице – надо все-таки найти его, еще раз попытаться довести до его сознания… Оглянулась вокруг – нигде его нет. Что ж, быть может, так даже лучше. Что бы она ему ни говорила – известно, как он ответит. Ведь она же видела его лицо… красноречивее некуда.

Но какая-то часть ее души отказывалась верить в этот непробиваемый кошмар. Желание догнать его, все прояснить упорно боролось со страхом снова быть поверженной его презрением. Почти бессознательно она выбежала на крыльцо, ни на что уже не надеясь, по инерции – и чуть не упала со ступеньки… Чьи-то руки поддержали ее.

– Марк… – только и прошептала она.

У нее хватило мужества взглянуть ему в лицо: никаких чувств на нем, оно словно высечено из камня… Сердце ее покрылось корочкой инея – таким адским холодом веяло от Марка. Глухое, безысходное отчаяние овладело всем ее существом, самообладания хватало только на то, чтобы не разрыдаться.

– Уходи! – глухо велела она. У нее нет сил еще раз пережить его презрение, холод в их отношениях. – Это лучшее, что ты можешь для меня сделать.

Мгновение ей казалось – слова ее не услышаны.

– И ты так спешила сообщить мне это, Сюзанна? Видимо, он ждал от нее объяснений и ничуть не удивился, что она бросилась за ним; а сейчас не понимает, что же ее остановило. Она и не подумала отвечать на его издевательский вопрос.

– Ты ничего не видишь вокруг, Марк. Замкнулся на самом себе и замечаешь только то, что тебе угодно.

– Так… и мое появление, очень некстати, прервало ваше общение с матерью.

Плечи ее безнадежно опустились, руки упали; худшее, что могло случиться, уже позади, теперь все равно.

– Но… как ты здесь оказался?

Она задала этот вопрос, особо не задумываясь, о чем говорит, – оттянула время, чтобы собраться с силами.

– Да я приехал сегодня домой, а там записка от Элисон, что О'Лери у нее. Еду к ней, она мне объясняет, что произошло; вот я и торопился, волновался. Думаешь, я совсем бесчувственный и мне не понять, что такое болезнь близкого, родного человека? Спешил сюда – предложить тебе помощь, руку и сердце. И вот… Смешно, правда?