Развод и девичья фамилия - Натаэль Зика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И я! — воинственно спросил Артём, по примеру сестры спешно переместившись на своё спальное место.
— И ты, — не стал спорить Воротаев. — Закрывайте глазки, я почитаю вам сказку. А когда заснёте, то придёт волшебный мальчик-Сон и пёрышком погладит ваши веки. Тогда вы увидите чудесные сны!
- Мультики, — пробормотал Тёма.
— Про принцессу, — добавила Лиза.
И заснули уже через десять минут. Смех и грех с ними!
Но, главное, как просто оказалось управлять мальками, стоило ему только убрать приказной тон и добавить немного волшебных историй!
Александр нагнулся над сыном, поправил ему подушку — мальчик упёрся в неё лбом, как барашек в столбик, будто бодается. Потом подошёл к дочери. Лиза спала, положив ладошку под щёку, и он некоторое время любовался безмятежным личиком. Потом подтянул повыше одеяло и вышел, осторожно ступая, чтобы не споткнуться о какую-нибудь забытую игрушку. История с Валентиной Сергеевной научила весь дом сначала внимательно смотреть под ноги, потом уже шагать. И как в воду глядел — уже на выходе из детской что-то попалось ему под ноги — довольно увесистое, но мягкое. Александр покачнулся, но успел ухватиться за косяк.
— Твою ж мать! — прошептал под нос.
— Мря! — согласилось препятствие. — Мр-мр-мя-а-а!
И ощутимо толкаясь головой, принялось тереться о ноги хозяина.
— Ты что тут делаешь? — шёпотом возмутился Воротаев и подхватил кошку под мягкое брюшко. — Пойдём-ка вниз!
Котёнок обмяк, позволяя нести себя, куда хозяин пожелает и только басистое тарахтение показывало, что он совсем не против и даже рад.
Мужчина отнёс питомца в холл, где с некоторого времени образовался кошачий уголок — трёхъярусный домик с переходами, когтеточкой и лежанками на разных уровнях. Посадил кошку на самый верх и погрозил пальцем.
— Спи тут, не буди мне детей!
И отправился к себе в спальню. Уже укладываясь, не удержался, перешёл через комнату жены и заглянул в детскую.
Спят!
На всякий случай, чтобы услышать, если кто-то из мелких проснётся, он оставил двери открытыми и с наслаждением растянулся на кровати.
Проснулся от весьма ощутимого и болезненного толчка в «фамильное гнездо». Охнув, Александр отстранился и открыл глаза — перед лицом обнаружилась русоволосая макушка. Новый толчок заставил отъехать подальше от диверсанта, и за спиной обнаружился второй, а с конца кровати, где что-то неподъёмное прижало одну ногу, заработал «моторчик»
Здорово, тут ещё и кошка!
Тёма — именно он пытался лишить отца возможности завести ещё детей — выглядел до безобразия милым, и у родителя рука не поднялась переложить ребёнка подальше. Впрочем, не поднялась она и по весьма существенной причине — Тёмка спал, крепко прижимая к себе папину конечность. Обнял его руку, будто любимую игрушку!
Вдыхая запах чистого детского тела, Воротаев ощутил неведомое ранее тёплое чувство, затопившее его с головой.
— Папа, — сонно пробормотала за спиной Лиза и обхватила ручкой его за шею. Кошка отозвалась усилением звука «ретранслятора».
Да твою ж дивизию! Это просто запрещённые приёмы!
Взрослый, циничный и жёсткий по жизни сорокапятилетний мужик лежал и тонул в волнах нежности и умиления, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить стихийно возникшее лежбище.
Неизвестно, сколько бы это ещё продолжалось, если бы Сати не надоело бездействие хозяина. Кошка встала, потянувшись всеми четырьмя лапами по очереди, прошагала прямо то телу Воротаева и уселась на подушку. Спасибо, что не на голову.
— Мя-ау? Мя? Мррр!
И затарахтела трактором, боднув головой руку Александра и, по пути, голову Артёма.
В общем, разбудила-таки, и всем пришлось вставать.
Дети проснулись в хорошем настроении, но видно было, что Лиза немного опасалась, не будут ли её ругать.
— Я знаю, что все должны спать в своих кроватках, — не выдержала она и принялась заранее оправдываться. — Но я проснулась, а Тёмы нет. Мне стало страшно, и я пошла к тебе. И увидела, что ты с Тёмой, а меня там одну оставили!
— Я не с Тёмой, — объяснил отец. — То есть, с ним, но он сам пришёл, я и не слышал. Как и это Чудо от слова «чудовище», — он ткнул пальцем в кошку.
Сати мгновенно потёрлась о палец.
— В общем, конечно, спать с родителями в одной кровати нельзя, но иногда, в виде исключения — можно, — договорил Воротаев, машинально поглаживая подсунувшуюся под руку кошачью голову. — А теперь — подъём!
Горничные только руками всплеснули и переглянулись, когда обнаружили, что дети уже не только встали и умылись, но под руководством отца сами одеваются. Ну, почти сами.
Передав наследников и котёнка в женские руки, Воротаев смог заняться собой.
Проделывая все привычные утренние процедуры, он ловил себя на том, что глупо улыбается, вспоминая пробуждение. Вот же! Заставили отца рассиропиться. И прятать от мальков своё «доброе утро». А его родители никогда не позволяли Саше не то что спать с ними в одной кровати, но даже заходить в родительскую спальню. В любое время суток это ему было запрещено. И папа никогда не чистил с ним зубы и не читал ему сказок на ночь. Как и мама.
Говоря, что они не перекладывали заботу о сыне на плечи родственников, мама не лукавила. Просто не договаривала, что они переложили практически все заботы о сыне на плечи прислуги и учителей. Саше полагалось радовать родителей успехами и не мешать. А ему — он вдруг вспомнил это — очень хотелось пройти с мамой за руку. Или чтобы отец обнял его и взъерошил сыну волосы. Или просто поиграл с ним.
Чёрт, он и забыл об этом…
После вчерашнего суматошного дня, Воротаев решил, что приедет в офис после обеда, предупредил секретаршу, и всё утро провёл с детьми, наслаждаясь общением не меньше, чем его мальки. А в десять скомандовал:
— Мыть руки, переодеваться и в машину!
— Мы едем на площадку? — замерла замурзанная Лиза.
— Да.
— Ура-а! — дочь рванула впереди всех. — А тётя Катя станет нашей няней, и Натка будет жить с нами?
— Не знаю, дочь, но надеюсь на это.
Спустя час они подъехали к знакомому дому, Воротаев запер машину и, взяв детей за руки, удерживая на предплечье рюкзачок с детскими вещами, повёл мальков на площадку.
Тель-Авив Стелле понравился. Единственно — очень жарко. Днём просто ужас какой-то. Она уже поняла, что середина лета — не лучшее время года для посещения Израиля, но когда она сбегала от мужа, то выбирать маршрут было особенно некогда.
Цены в отелях оказались высокими, ещё и не найдёшь свободный номер! Море, конечно, просто прелесть — парное молоко. Но днём на пляже не посидишь, а за ночь воздух не успевает остыть.
