Глава клана. Том 1 - Алексей Широков

Семья. Мужчина с израненной женщиной и ребёнком, приехавшие в наш Полис, неизвестно как стали единственными обладателями одного из недостроенных и готовящихся к сносу небоскрёбов какого-то из погибших кланов. Ланские раз пять проверили, и можно утверждать с большой вероятностью, что не моего.

Удивительно, но на протяжении почти пятнадцати лет этот факт, вызывающий очень серьёзные вопросы, полностью игнорировался Княжеским Столом. Строительство так и не продолжилось, ибо не хватало денег, но обрубок поддерживался в хорошем состоянии, и в готовой части была проведена отделка. Там, собственно, и жили бывшие киевляне.

Затем мать моего противника скончалась, несмотря на угроханные в лечение деньги. Его отец попытался возродить клан, на волне роста своей карьеры понабрав кучу женщин-простецов и бесклановых чародеек. Однако дела шли не очень хорошо, и одного чародея не хватало, чтобы удовлетворить все потребности. Так что эпидемии гриппа каждый год выкашивали как новорождённых, так и матерей, к тому же простецы далеко не всегда приносили чародеев, а иногда без поддержки чаровников сами умирали при родах.

Историю уже Шаровых почти завершила разразившаяся в Полисе девять лет назад корь. Отец моего противника тогда уже считался героем, но был калекой, однако отсутствие руки и деревянная нога никак не сказались на его старании ради будущего клана. Тем более что он был на удивление плодовит и чем-то умел увлекать противоположенный пол.

И всё же двадцать четыре женщины-простеца, а также две московские чародейки и около пятидесяти детей, родившихся его трудами за эти годы и выживших ранее, не перенесли эту эпидемию. Остались только инвалид отец и самый старший, первый сын, мой противник. После чего первый сдался, сосредоточившись на воспитании своего единственного наследника.

Я, кстати, помню то время. Мама постоянно поила меня какими-то мерзкими отварами, а папа ежедневно приносил домой куски слизистого мяса, которое готовили специально для меня. Было противно, но питательно, а будучи послушным мальчиком, я ел и особо не жаловался.

В это же время из соседних квартир и подъездов ежедневно выносили трупы, покрытые красными пятнами. Моих тогдашних дворовых приятелей, а также мужчин, женщин и стариков. Из окна своей квартиры я с интересом ребёнка, ни разу в жизни не сталкивавшегося со смертью, наблюдал, как их тела небрежно закидывали в кузов грузового дымовика.

А вокруг машины плакали наши соседи, и я думал, что это как-то странно, но мама всегда говорила, что они просто расстроены тем, что их родные вынуждены уехать от них далеко и надолго. Нашу семью в те дни считали благословлённой Древом, но только теперь я понимал, что остался жив, благодаря, судя по всему, отцу и его познаниям в алхимии.

Тогда же я, постучав к своему лучшему другу Ваське, узнал от его заплакавшей после моего вопроса мамки, что: «Васенька уехал жить в другой Полис и больше никогда не вернётся». Из-за чего очень на него обиделся, ведь он бы мог предупредить о таком приключении, и я, если бы родители отпустили, поехал бы, наверное, с ним! Ведь другие полисы – это так интересно!

Мои размышления и воспоминания прервал вышедший к самому древу Жрец. Который, обведя взглядом пределы внутренних чертогов стен Уробороса, быстро прервал все обсуждения, шепотки и разговоры даже среди могущественных клановых Глав. После чего произнёс:

– Листья Древа! Побеги, выросшие из зёрен его и охранённые Уроборосом! Прислушайтесь к словам моим, ибо ныне два листка…

Жрец говорил долго и нудно, но ни разу в своей речи не помянул пресловутых «Шипов ненависти», о которых так любил рассуждать директор Бояр. По его словам выходило, что драться до смерти в нашем возрасте, конечно, нехорошо, но если уж случилось, то лучше один раз удалить больной побег, нежели ждать, покуда он заразит остальные. А так он говорил нужные и правильные вещи, но, к сожалению, заворачивал их в такие словестно-ботанические конструкции, что далеко не всегда удавалось вникнуть в смысл всех приводимых им притч, метафор и аллюзий.

Впрочем, если пикантные подробности студенческой жизни Ольги и Марфы каким-то образом перебили мой пессимистический настрой, то длинная проповедь жреца Древа, хоть и действовала усыпляюще, но позволила мне сосредоточиться! Выкинуть из головы мысли и видения на тему очень близкого общения с барышнями без явного покушения на их честь. А также вдруг взявшуюся непонятно откуда иррациональную ревность.

Ведь ладно Алёна и Хельга! Имею, можно сказать, право! Ибо первая уже и так моя, а ко второй у меня как бы очень даже серьёзные намерения! Но вот с какой стати я вдруг взял, да и резко приревновал Алину Звёздную, честно говоря, не понял! Или Сердцезарову, которая мне друг, и романтикой между нами даже и не пахнет. У обеих к тому же есть вполне официальные женихи!

Ну Нина – отдельная тема, к тому же очень сложная. Сказать по правде, я, хоть и обещал ей кое-что, теперь, после смерти Ульриха, думаю, что родители быстро возьмут красноволосую в оборот как непопорченный ценный актив.

Уткина и Светлова? Да, они, конечно, девчонки красивые, вот только, сказать по правде, от одной только мысли о какой-либо совместной жизни пробирает холодок, а по спине бегут мурашки. Первая – вообще какой-то автоматрон из бульварной фантастики! Как в романе Николая Алексеевича Жирного «Механоид анженера Доуэля». Тамошний волшебный женоробот, сконструированный Золотых дел мастером, дабы заменить его погибшую в аварии дымовика супругу, тоже умел любить только по приказу своего создателя. А потом случайно убил Доуэля, пятьдесят лет заботился о его трупе и поддерживал в идеальном порядке их парижский дом. Как по мне, так аналогии с красавицей Алисой прослеживаются ну очень чёткие.

Дашка же, хоть и изменила немного ко мне отношение с прошлого года, всё такая же бешеная! Да и вообще, если бы не женский пол, можно бы было подумать, что она не барышня, а такой вот субтильный, длинноволосый, глазастенький паренёк. Так что пусть Белоснежка и выглядит как куколка, хоть в женственности Хельге и уступает, даже несмотря на разницу в год, но чего-то особенного я к ней не испытываю.

Так что, скорее всего, тут дело в шоке от так легко высказанных старшими женщинами откровений о подобных интимных моментах юности! Потому как ту же Ольгу Васильевну я всё же немного идеализировал, так что представить что-то подобное… В общем, благодаря жрецу, я выбросил всю эту ерунду из головы и сосредоточился на предстоящем деле! Всё же из того, что я знал, противник мне попался не из лёгких. Ну и как раз, когда я был готов, жрец обстоятельно разъяснил собравшимся события, побудившие вьюноша Шарова желать моей смерти ради защиты его чести.

Судя по скривившемуся лицу моего визави, он был очень недоволен. Жрец приводил версию, которая была изложена в одном из моих ответных писем храмовому распорядителю, и, видимо, рассказанная им история сильно отличалась от моей. Но в храмах всё же не глупые люди сидят, а уж свидетелей происшествия у меня было полкурса. На что я тогда и указал.

Услышав столь дурацкую причину для немедленного вызова на смертельный поединок многие чародеи недовольно загомонили. Особенно на моей и нейтральной стороне.