Интерлюдия Томаса - Дин Кунц

Я надеюсь, что удастся не подвергнуть опасности ресторан, и гостиницу для автомобилистов, и семь жилых домов, расположенных достаточно далеко к югу. Сезон дождей только начался, желтоватая трава высушена солнцем, так что луга на этих склонах должны загореться. Но в это утро ветра с моря нет вовсе, а если он и дует с материка, то очень слабенький. Вода из артезианской скважины подается в водонапорную башню, похожую на одну из боевых машин марсиан в «Войне миров», она возвышается за полукругом коттеджей. Этот постоянно пополняемый резервуар подает воду во все трубы «Уголка» и обеспечивает высокое давление, которое понадобится пожарным. Огонь будет распространяться достаточно быстро, поэтому, чтобы он не причинил особого урона, на борьбу с ним должны подняться те, кто в противном случае искал бы меня и защищал Хискотта.

Как только взорвавшийся баллон с пропаном исчезает из виду, я засовываю пистолет под ремень и вновь бегу, лавируя между легковушками и пикапами. Теперь спешу под прикрытие деревьев, которые затеняют коттеджи от утреннего солнца.

Принимать еще одну таблетку «Ноу-Доз» никакой необходимости нет.

Итак, мистер Загадка — не человек. И как только это признание сделано, похоже, все барьеры рушатся, и ему без разницы, какая информация секретная, а какая нет, он просто открывает мне свое сердце. Я использую слово «сердце» фигурально, потому что никакого сердца у мистера Загадки, конечно же, нет. Чтобы избежать тысячестраничного рассказа, я ужму его для вас. Моя мать научила меня краткости.

И в лучшие времена, думаю, это достаточно трудно, учиться дома под присмотром матери, крайне озабоченной тем, чтобы ты получила первоклассное образование, и волнуется из-за страны-банкрота, которую ты, скорее всего, унаследуешь. Но учиться дома в обстоятельствах, сложившихся в «Уголке гармонии», намного хуже. Нагрузка такая же, как в тренировочном лагере морской пехоты, за исключением десятимильных марш-бросков с полной выкладкой, занятий в тире и отработки приемов рукопашного боя. Мать не может оградить меня от Хискотта, но ей по силам дать мне знания и научить думать, чтобы подготовить меня к свободе, если мы на нее вырвемся. Одно из направлений подготовки — упор на письменные работы, словно она думает, что я стану следующей Джей-Кей Роулинг. Эссе, очерки об исторических личностях, истории всех жанров — и нет этому конца. И она очень упирает на краткость. Говорит: «Излагай все сжато, Джоли, никаких лишних слов, только по делу». Что ж, вы сейчас убедитесь, что по этому пути я продвинулась достаточно далеко.

Короче, мистер Загадка не человек, и зовут его не мистер Загадка. Ученые Уиверна назвали его Аладдином, как одного из героев «Тысячи и одной ночи». Сказочный Аладдин умел вызывать джинна, потерев волшебную лампу, чтобы тот выполнял его желания. Теперь, зная, кто этот парень, я в каком-то смысле понимаю, почему его так назвали, но до Аладдина это не доходит. Не нравится ему это имя. Он называет себя Эд.

Согласно Эду, в период расцвета Форт-Уиверн был не только военной базой. Примерно пять из ста тридцати четырех тысяч акров отвели под леденящие душу проекты, неподконтрольные армии. Ими руководили совсем другие люди, и финансировались они из «черного бюджета» федерального правительства, так что денег у них было больше, чем у Скруджа Макдака, и творить они могли все, что хотели.

Часть базы, которую я исследовала, не имела отношения к проекту «Аладдин». Здесь работали над проектом «Полярис». Как вам известно, Полярис — последняя звезда на хвосте Малой Медведицы, если это имеет какое-то значение. Лично я думаю, что имеет, пусть кому-то покажется, что нет.

Проект «Полярис» создали для изучения инопланетных артефактов. Я не про те вещицы, которые контрабандой привозят из Канады и Мексики. Примерно десятью годами раньше спутник, который проводил геологические исследования и искал новые месторождения нефти, обнаружил здоровенную неестественную массу примерно в десяти милях от побережья Калифорнии. Отправленные на разведку водолазы военно-морского флота нашли потерпевшую крушение, но оставшуюся водонепроницаемой летающую тарелку, хотя, согласно Эду, этот аппарат куда больше походил не на тарелку, а на вок,[17]с перевернутой чашкой для заварного крема в том месте, где находится ручка крышки, и ситечками для сахарной пудры там, где должны крепиться ручки кастрюльки. Честно говоря, цельную картину я представляю себе не очень.

Как вы можете легко догадаться, правительству не терпелось начать исследование этой исторической находки, поэтому они авансом заплатили премию подрядчику, одобренному службами безопасности, чтобы построить этот подземный исследовательский центр за один год. К тому времени базу Форт-Уиверн давно закрыли, так что военных здесь не осталось, но изолированность базы превратила ее в идеальное место для проектов, остающихся тайной за семью печатями для широкой общественности. Поскольку строили безостановочно, круглыми сутками, рабочих в результате несчастных случаев погибло в три раза больше, чем при строительстве Дамбы Гувера.[18]Одних раздавило, вторых взорвали, третьи погибли под колесами и гусеницами тяжелой техники. Кого-то насадило на арматуру, как на вертел, кому-то отрезало голову, кого-то поджарило электрическим током. Один человек умер во время спора с профсоюзным боссом. Свалился в шахту, подготовленную под бетонирование, и на него вывалили сорок тонн бетона. Согласно Эду, всех погибших похоронили за государственный счет и каждого посмертно наградили той или иной медалью. Их супруги и дети получили пожизненные бесплатные пропуска во все национальные парки плюс двадцатитрехпроцентную скидку на купленные там прохладительные напитки и сувениры.

В любом случае одним из странных артефактов, снятых с инопланетного корабля и доставленных в Уиверн ценой невероятных усилий, стала серебристая сфера, которую я вижу через большие окна этой комнаты для наблюдения.

Доктор Норрис Хискотт не имел никакого отношения к этой сфере. Работал в другой части исследовательского центра, изучая тела команды летающего вока. Больше всего его интересовала их ДНК. И как мог предположить любой — любой, как я понимаю, за исключением правительства, — что-то пошло не так, и генетический материал инопланетян каким-то образом попал в тело доктора Хискотта, о чем даже он какое-то время не подозревал. Приходится задаваться вопросом, а действительно ли высокообразованные люди так умны, как мы себе это представляем?

В один из дней Хискотт работает в своей лаборатории с двумя ассистентами, почти такими же умными, как он сам, и внезапно три его ногтя отваливаются, словно их приклеили, но клей оказался никудышным. Все застывают, остолбенев, а чуть позже, когда ассистент поднимает один из ногтей, отваливается четвертый, тут же еще два и, наконец, последние четыре. Прошел, можно сказать, ногтевой дождь. А кончики пальцев доктора Хискотта выглядят так, что и не увидишь, где были ногтевые ложа. Я хочу сказать, нет никаких углублений, кожа разглаживается на глазах у всех. Наконец, гарвардское образование начинает окупаться, все трое улавливают связь между только что случившимся с Хискоттом и тем фактом, что у мертвых инопланетян, которых они изучают, ногтей нет.