Первый удар - Николай Шпанов

Германское командование возлагало большие надежды на эту стратосферную эскадру. Но первые же полеты его разочаровали. Наспех построенные корабли страдали многими недостатками. Из десяти дирижаблей не больше четырех-пяти бывали одновременно способны к полетам. Остальные постоянно находились в ремонте. Один перед самым началом войны выбыл из строя.

В ответ на предложение Бурхарда использовать дирижабли Рорбах пожал плечами: что они могли сделать при создавшемся положении? Но Рорбаху не хотелось спорить. Привычные схемы рассыпались в прах, а с ними ушла уверенность генштабиста.

Бурхард вспылил:

— Пять кораблей прикуют к пяти пунктам немало истребителей.

— Я в этом не уверен. Они будут сбиты прежде, чем успеют что-нибудь сделать, — вяло проговорил Pоp6ax. — Чтобы привлечь значительные силы советской обороны, это должны быть пункты прифронтовой полосы, а там нет промышленных центров. Здесь большевикам нечего защищать. с той энергией, какой вы от них ждете.

— Здесь нет фабрик и заводов, но зато есть женщины и дети. Мы воюем, а не заседаем в Лиге наций. Вы прикажете взять на дирижабли «синие» бомбы.

В сотрудничестве с бактериологическими лабораториями германское артиллерийское ведомство выработало специальные снаряды для забрасывания бактерий в неприятельское расположение. Эти бактериологические снаряды, отмеченные яркой синей полосой, и получили название «синих». Но наиболее эффективные из бактерий — быстрые и смертоносные — были недоступны пушкам. Они бы очень скоро оказались занесенными в собственную армию Германии. Единственным надежным средством занесения эпидемий в глубокий тыл противника являлась авиация. Авиационным ведомством было создано несколько образцов бактериологических бомб применительно к различным типам бактерий и случаям их применения. Эти-то бомбы, отмеченные синим кругом, и должны, были взять дирижабли генерала Бурхарда.

Катерина Ивановна Старун с трудом заставила себя открыть глаза. Оказывается, она так и заснула одетая, в кресле. Со вчерашнего вечера она старший техник автомобильно-санитарного отряда. Отряд только что сформировался, работы по горло. Катерина Ивановна приехала поздней ночью домой, а потом еще долго сидела в ожидании звонка. Но телефон молчал, по-видимому, полк мужа еще не вернулся. Странно: все сроки возвращения давно прошли. Тревожно, очень тревожно на душе… Да так и заснула в кресле… А бывало, она еще смеялась иногда над Старуном, когда он невзначай, перед вечерним чаем, засыпал на этом же старом кожаном кресле. Галочка забиралась на пологую спинку и ручонками закрывала. отцу глаза:

— Угадай, кто это?..

Катерина Ивановна наспех привела себя в порядок и одела полусонную Галочку. Меньшой сынишка так и не проснулся. Катерина Ивановна торопилась: в четыре утра к детскому саду за ней подъедет машина. Едва успеют добежать.

Уже с мальчиком на руках потянулась было к телефону. Сняла трубку, то, услышав гудок автомата, поспешно, даже как будто испуганно, бросила ее на место. Узнать о муже? Но разве она единственная, кто со щемящим сердцем ждет возвращения близкого человека? Если все будут звонить…

Решительно хлопнула дверь. Каблуки гулко, как-то особенно настороженно застучали по лестнице. Катерина Ивановна с непривычным раздражением смотрела на спускавшуюся дочь. Девочка не спеша, старательно переступала все одной и той же ножкой со ступеньки на ступеньку.

— На улице было по-осеннему свежо. Рассвет пробивался сквозь тяжелые тучи, обложившие небо. Тучи изодранным ватным одеялом мчались над притихшим городом.

Несколько крупных дождевых капель упали на асфальт пустынной улицы.

Милиционер на перекрестке посмотрел вверх и развернул плащ. На черном просторе проспекта милиционер был непривычно одинок. Изредка проносился автомобиль. Прохожие, почти одни женщины, не задерживаясь, шли по тротуарам. Несмотря на ранний час, они деловито хлопали дверьми. Над подъездами щелкали по ветру белые полотнища. На них непривычные слова: «Лазарет для газоотравленных», «Штаб ПВО второго района», «Детсад и ясли для детей женщин-добровольцев».

Широкая стеклянная дверь детского сада открывалась. почти непрерывно. Одна за другой выходили женщины, сдавшие детей. Галочка с трудом поспевала за матерью. Она бережно прижимала к себе куклу, подражая в жестах матери, державшей братишку. Кукла сидела на локте прямо, с деревянно вытянутой спиной и растопыренными руками.

Девочка озабоченно осведомилась:

— Мама, а куклов в детсад берут?

Мать не успела ответить. К подъезду подъехал санитарный автомобиль. Женщина-врач сошла с машины. Катерина Ивановна кивнула ей:

— Я задерживаю? Простите. Сейчас сдам свою команду.

— Ничего, ничего, — благодушно сказала женщина-врач и присела перед Галочкой: — А ты тоже дочку принесла?

— Да. А нарочных детей берут или не берут? Старун выпустила ее ручонку и потянулась к двери. Взрыв потряс улицу. Подброшенная воздухом, девочка ударилась в дверь. Она выбила тельцем стекло и упала внутрь дома. Обливаясь кровью, лежала на кафельном полу. Одна ручка была беспомощно вытянута, другой она прижимала к себе куклу. Мать лежала на тротуаре, часто и неловко перебирая руками. Извиваясь всем телом, она пыталась освободить придавленные перевернутой машиной ноги. Расширенные глаза были устремлены на отброшенного на середину улицы мальчика.

Заваливая черный асфальт, сыпались камни, обломки бревен. В воздухе повисло белое облако пыли.

Неподалеку грянул новый взрыв. Капитель дома против яслей поклонилась улице и обрушилась вместе с подкошенной колоннадой…

В дежурке истребительной группы резерва юго-западного фронта заалел сигнал коммутатора, и дробная трель звонка резанула тишину.

— Есть! — коротко бросил в трубку дежурный и рванул рубильник. Одновременно он включил на коммутаторе гнездо командира.

В общежитиях, столовых, в мастерских, в ангарах, на летном поле визгливо стонали сирены.

Командир принимал сообщение штаба:

«Город подвергся воздушной бомбардировке германского дирижабля. Из-за низкой облачности наземные посты нашей ПВО ничего не видят. Фоническое наблюдение тоже ничего не заметило. Из штаба ПВО тыла сообщают, что были сделаны попытки бомбардировать Бердичев, Киев, Гомель и Минск. Там дирижабли вовремя обнаружены. Бесшумно дрейфуя над облаками, они пытались при помощи подвесных люлек вести корректирование огня. Дирижабли уничтожены, прежде чем успели причинить какой-либо вред».

Уже сидя в машине, Гроза принял приказ и сообщение об обстановке. Истребители-перехватчики, вися на винтах, лезли вверх почти вертикально. Навстречу им все обильней лилась вода, капли перешли в струи. Они стегали по колпакам, как стальные бичи.

Оторвавшись от аэродрома, Гроза стал продумывать задание. Если всей эскадрильей заняться поисками затерянной под облаками маленькой наблюдательской люльки, то дирижабль успеет сбросить еще много бомб, прежде чем удастся уничтожить его наблюдателя…