Просто Давид - Элинор Портер

с другими посетителями, поэтому в такие дни она его не звала. Иногда она все же бежала на башню в восемь утра, чтобы помахать три раза — и это значило «мертвый день». То есть мальчик всегда ждал, не будет ли после первого и второго взмахов третьего, которого он так боялся, и только тогда мог вздохнуть с облегчением.

— Сдается мне, — заметил Давид, — что это было какое-то одностороннее общение. А мальчик отвечал что-нибудь?

— О да, — улыбнулся мистер Джек. — Но, как вы помните, у мальчика не было башни, чтобы с нее махать — только маленькая терраса, пристроенная к крошечному домику. Но мальчик наспех соорудил шест и попросил маму сделать два флажка — красный и синий. Красный означал «хорошо», а синий — «надо работать». Он поднимал их в ответ на знаки «я зайду» или «приходи ко мне». Как видите, иногда «мертвый день» случался из-за мальчика, если ему надо было работать. И, кстати, возможно, вам будет интересно узнать, что спустя какое-то время он придумал использовать третий флаг в ответ на три взмаха ее платка. Мальчик нашел старый отцовский носовой платок из черного шелка и сделал из него флаг. Он сказал девочке, что этот флаг означает «мое сердце разбито» и является знаком глубочайшего траура. Девочка рассмеялось, лукаво наклонила голову и сказала: «Пф-ф! Как будто тебе не все равно!». Но мальчик стойко стоял на своем — наверное, именно поэтому девочка сыграла над ним шутку.

В то лето мальчику было четырнадцать, а девочке — тринадцать. Они начали обмениваться знаками много лет назад, а черного флага не было уже очень давно. В тот день, о котором я хочу рассказать, девочка махнула три раза, что, как вы помните, означало «мертвый день», и смотрела во все глаза, пока мальчик не выставил в ответ черный флаг, означающий «мое сердце разбито». А потом она бросилась вниз и взлетела на горку напротив так быстро, как только могли бежать ее озорные ножки. Тщательно скрываясь, она приближалась к дому мальчика, пока не застигла его корпящим над головоломкой на заднем склоне — он разгадывал ее, весело посвистывая.

Как же она его дразнила! Как изводила его, говоря: «Ах, и правда, его сердце разбито — послушайте, как посвистывает!». Напрасно он краснел и заикался, и протестовал, утверждая, что свистом пытался поднять себе настроение. Девочка только смеялась, и ее светлые локоны весело прыгали. А потом отыскала где-то маленькие колокольчики, привязала их к черному траурному знамени и подняла его на шест. В следующую секунду она ускакала, нахально помахав рукой, а мальчику пришлось в полном одиночестве целый час распутывать узлы на поруганном траурном флаге.

И все же они были замечательными друзьями — эти мальчик с девочкой. С самого начала, когда им было семь и восемь лет, они пообещали друг другу, что поженятся, как только вырастут, и всегда говорили об этом как о решенном деле, строя радостные планы на будущее. Конечно, чем старше они становились, тем реже об этом упоминалось, но, по крайней мере, мальчик полагал — если вообще задумывался об этом — что все давно определено и разговоры вовсе не нужны.

— А что же думала девочка? — на этот раз вопрос задала Джилл.

— А? Девочка? О, боюсь, я не могу точно сказать, — ответил мистер Джек с некоторым раздражением. — Но, судя по тому, что было дальше, у нее было другое мнение.

— А что же было дальше?

— Ну, для начала надо сказать, что старая тетушка умерла. Девочке тогда было шестнадцать. Это случилось зимой, и она была далеко в своей школе. Тем не менее девочка приехала на похороны, но мальчику удалось увидеть ее лишь издалека — в черном платье и шляпе она выглядела очень странно, почти неузнаваемо. Она пробыла в городке всего два дня, и, хотя мальчик задумчиво созерцал серую башню, конечно, он понимал: девочка не могла подать сигнал в такое время. Но все же он надеялся, даже почти верил, что она помашет два раза в последний день и позволит навестить ее.

Но она не помахала, и он не пришел. Она уехала. А потом в городке узнали удивительную вещь. Пожилая дама, тетушка девочки, которую считали просто обеспеченной, оказалась владелицей почти сказочного состояния — у нее было очень много акций Западного рудника, где вдруг обнаружили огромную золотую жилу. И все это она завещала девочке. Конечно, именно тогда девочка стала принцессой, но мальчик еще не понял этого. Для него она оставалась просто «девочкой».

Три года он ее не видел. До него доходили вести о том, что она уехала учиться или путешествовала за границей. Он тоже учился и уже был готов поступить в колледж. А потом как-то летом он узнал, что девушка возвращается в свой старый дом, и сердце его запело. Конечно, юноша понимал, что она уже не была маленькой девочкой, которая обещала выйти за него замуж, но был уверен: она осталась его веселой подругой, той же честной и открытой девушкой, что искренне улыбалась ему. И он был готов бороться за ее руку и сердце. Как видите, он забыл, совсем забыл о принцессе и ее деньгах. Каким же глупцом он был!

Итак, он радостно достал свои флаги и, в один прекрасный день, когда матери не было на кухне, тщательно отгладил, чтобы можно было поднять их на шесте. Он будет готов, когда девушка помашет — а она, конечно же, помашет. Он покажет ей, что не забыл. Юноша словно наяву видел, как засияют ее глаза, и как вокруг носа появятся озорные морщинки, когда она приготовится помахать ему. Он воображал, что она захочет застать его врасплох, чтобы он, суетясь, побежал за своими флагами.

Но он ей покажет! Как будто девчонка сможет побить его в этой старой игре. Он гадал, что же это будет: «я зайду» или «приходи ко мне». Что бы это ни было, он, конечно же, ответит красным — «хорошо». Однако было бы весело подшутить над ней — выставить синий флаг «надо работать», а потом украдкой прибежать ее проведать — так же, как она сама так давно подшутила над ним. Но все же он подумал, что красный флаг будет лучше. Достав свои флаги, именно его он положил так, чтобы он всегда был под рукой.

Наконец она приехала. Он сразу же узнал об этом. Было уже больше четырех часов, но все же он не мог удержаться и не смотреть на башню. Помахать в тот